Борьба за будущее: Интроекция (СИ) - Мамука Пагава

«…демографический провал. Официальная статистика сообщает об уменьшении численности населения Японии ниже 79 миллионов…»

А мать Отои — Яори — тем временем готовила бенто на всех членов семейства плюс одного. «Плюс одним» был Синдзи. Она бросила на него уже привычный неодобрительный взгляд и продолжила заниматься едой. Юноша прекрасно знал, что Яори к нему всегда относилась холодно, хотя дальше недобрых взглядов и обидных слов дело чаще всего не заходило. Но каждый раз это ему напоминало, что он здесь чужой. Синдзи не винил женщину, но приятного было мало.

«…точки роста экономики пока никак не нащупываются. Бизнес скептически настроен к принимаемым Кабинетом министров мерам…»

— С добрым утром, — выдавил из себя парень, присаживаясь рядом с Отоей, приступая к тому же блюду, что и у него. Как всегда, очень вкусно — Яори умела готовить. И никогда не вымещала своё раздражение на парня через готовку.

— С добрым, — буркнул отец семейства, не отводя взгляд от телевизора.

«…средства будут направлены в развитие Сил самообороны. В частности, увеличится финансирование авиации и флота…»

— Ты бы хоть на секунду отвлёкся и поел нормально. — Усаживаясь рядом, Яори для проформы одарила мужа лёгким подзатыльником.

— Нет, ну ты только послушай! — воскликнул Хиро. — Они снова хотят урезать расходы на медицину и социалку, пустив эти деньги военным! В наше время такое звучало бы абсурдом, а эти сумасброды вырыли бы себе политическую могилу.

— Наше время закончилось семнадцать лет назад, — возразила жена, — мы давно в другом мире живём, а ты всё удивляешься как ребёнок.

«…проходят консультации на площадке «Прорыв-2017». Ожидается выработка общих позиций США, России, Германии и Кореи по специальному агентству NERV…»

— Это не значит, что наши дети не имеют права на достойную жизнь, которую имели мы до Удара. Такое ощущение, что все дипломаты извелись, взлетев на воздух вместе с Токио. А теперь могут полагаться только на грубую силу. Лучше бы эти деньги на строительство и восстановление пустили, если так чешется деньгами посорить. А то многие префектуры до сих пор как после катастрофы.

— «Наши дети»? — презрительно фыркнула жена, пропустив всё остальное.

— Наши, — утвердительно кивнул глава семейства, мельком посмотрев на Синдзи. Яори закатила глаза и откинулась на спинку стула.

«…провокаций в провинции Хубэй. Вооружённые силы Республики Китай пообещали, что будут подавлять все позиции НОАК КНР в случае…»

— Ты снова хочешь об этом поговорить? — скрестил руки Хиро, повышая голос. — Мы почти двенадцать лет за ним присматриваем, с раннего детства. Это очень большой срок. За эти годы он стал частью нашей семьи. Поэтому, думаю, Синдзи всё-таки наш. А ты до сих пор ведёшь себя как маленькая девочка.

Отоя уже расправился со своим завтраком и лишь одобрительно кивнул отцу. Высказать ему явную поддержку он побоялся, не желая ссориться с матерью.

«…станции. NASA и Роскосмос перешли к третьему этапу по совместному пилотируемому полёту на Луну. Высадка человека ожидается в две тысячи двадцать втором году, впервые после программы «Аполлон»…»

Сам же «виновник торжества» не видел ничего хорошего в этом разговоре, но старался не вмешиваться. Он лишь глядел на Яори, которая была готова возразить, но не успела.

— Мы его выходили, мы его почти поставили на ноги. И ты в том числе, Яо. Даже кровно он мне родной. И ты хочешь сказать, что после всего этого Синдзи не наш? И он нам не родной?

Женщина пробовала подобрать наиболее приемлемые слова, чтобы разговор снова не разросся в скандал перед ребятами. У неё было другое мнение по поводу Синдзи, хоть и с течением лет оно постепенно смягчалось. Первые годы она его просто не выносила. Но время шло и делало своё дело очень медленно, но верно.

«…гелия-3. Промышленную добычу планируется осуществить в две тысячи тридцатых годах после строительства лунного центра…»

— Ребята, — начала она с фальшивой улыбкой, словно нацепив уже до боли знакомую маску, — почему бы вам не поспешить в школу? Уже без пяти восемь.

Отоя ткнул локтем Синдзи, намекая, что стоит этим советом воспользоваться. Пока не грянул гром и не полетела посуда, а кухня не превратилась в поле боя. Юноши, поблагодарив хозяйку за трапезу, встали из-за стола и направились к двери, прихватив школьные сумки.

Выходя из дома, услышали разговор на повышенных тонах, но до братьев доходили лишь обрывки:

— …как ты не понимаешь, что это не наш…

— …времени уже прошло, а ты всё ещё…

— …говоришь так только из-за денег, которые присылает его…

— …не говори так!

Синдзи ускорил шаг, лишь бы не слышать это всё. Он в который раз предпочёл убежать от проблемы. И что юноша мог предпринять сейчас, если все его редкие и робкие попытки хоть как-то сблизиться с Яори проваливались с треском? Тем самым сделав только хуже.

Спустившись по бетонным ступенькам мимо гаража, они вышли через решётчатую калитку и двинулись прямо по дороге вдоль плотно застроенных домов. На улице стояла вполне ожидаемая весенняя жара, а на чистом и ярком голубом небе не было ни единого облачка. После блаженного кондиционера казалось, что солнце решило отыграться и испечь особое блюдо до того, как они доберутся до школы. А ведь это только утро, подумал Синдзи, к полудню на улице будет не меньше тридцати четырех градусов.

Путь их лежал до младшей школы Нишияма, находившейся в нескольких кварталах. С этой школой братьев связывало много приятных воспоминаний. В те времена Синдзи был нелюдим и недоверчив к окружающим людям, почти замкнулся в себе. К счастью, Отоя проявил к нему искреннюю симпатию, таская его везде с собой, стараясь развеселить угрюмого мальчика. Как-то сын Хиро признался, что всегда мечтал о родном младшем брате или сестре. Но, к сожалению, Яори получила обширные травмы брюшной полости во время катастрофы тринадцатого сентября двухтысячного года, когда в Антарктиду врезался метеорит. Тогда люди во всём мире, и Япония не исключение, бросили силы на банальное выживание. Не то чтобы женщину прооперировали спустя рукава, но тогда была острая нехватка и специалистов, и оборудования, и медикаментов. Вопрос состоял не в «сможет ли иметь детей?», а в «выживет ли?».

Потому свалившийся на семью Рокобунги, как снег на голову, четырёхлетний Синдзи вот уже как больше одиннадцати лет назад стал отрадой для Отои. Он ему приходился двоюродным братом, а о большем и просить было нельзя.

Впрочем, радость быстро сходила на нет, ибо Синдзи оказался непростым мальчиком. Он был вполне самостоятельным и легко учился, никогда не капризничал. Но одновременно с этим его характер оставлял желать лучшего. Он и до потери родителей был несколько замкнутым, а уже после тем более.

И если Хиро достаточно быстро снискал у Синдзи уважение и доверие, то Отое на это понадобились долгие годы. У него на данный счёт было предположение: поскольку Гендо и Хиро родные братья, а значит, очень похожи, то Синдзи в последнем видел того отца, которого хотел видеть. Однако Отоя вслух эту теорию никогда не решался высказать. Сегодня Синдзи снова впал в лёгкую депрессию из-за утренней сцены. Опять ему напоминали, что в этом доме, в этой семье он чужой. Даже не помогли ободряющие слова Отои — юноша погружался глубоко в свои мысли, выстраивая невидимый барьер с окружающим миром. Он не шёл, а брёл рядом с кузеном, лишь изредка отвечая ему односложными фразами.

Они вышли на широкую дорогу и свернули на север в сторону младшей школы Нишияма. Им надо было не к самой школе, а к маленькому скверу Нишияманака напротив нее. Даже несмотря на то, что здесь улица была просторнее, чем в переулках, дома всё так же стояли друг к другу впритык. А бесчисленные провода и кабели окутывали все здания, словно паутина неведомого урбанистического паука, захватившего город.

Синдзи отвлёкся от собственных мыслей, заметив через дорогу, в сквере, девичью фигуру, которая махала им рукой. Это была Киришима Мана, его одноклассница. Её легко было узнать по белой шляпке с большими полями. Из-под шляпы виднелись относительно короткие для девушки каштановые волосы, которые едва касались плеч. Остатки сомнений развеивала неизменная форма школы Чигуса: чёрная плиссированная юбка до колен, белая матроска с эмблемой на груди и красно-чёрный бант на шее.

С Маной Синдзи познакомился годом ранее, при переводе в старшую школу. По воле случая их распределили в один класс. А сдружились они в музыкальном кружке, в который оба записались с началом учебного года. Юноша с детства играл на виолончели. Просто потому, что ему так посоветовали когда-то. Чтобы чем-то себя занять, раз спорт его совсем не интересовал. Музыку Синдзи, конечно же, любил. Но без фанатизма.