В погоне за тьмой (в сокращении) - Роберт Крейс

Старки улыбнулась. Ей нравился Олни, нравились фотографии детей у него на столе.

— Она меня убила. Здесь, неподалеку. Убила насмерть.

Старки налила себе еще кофе. Жутко хотелось закурить. Старки курила по две пачки в день — а раньше и все четыре.

— Врачи меня вытащили. Я была уже там.

— Кэрол, ты уж извини. Что тут скажешь…

— Я ничего не помню. Очнулась — надо мной врачи. Потом больница. Вот и все.

— Понятно… Ну, надеюсь, тебе у нас в убойном понравится.

— Спасибо, старина.

Старки улыбнулась и вернулась на свое место. Слава богу, эту тему закрыли. Об этом вечно шептались у нее за спиной, а недели через две кто-нибудь набирался храбрости и спрашивал напрямик: тебя правда убило? И как там, по ту сторону?

Старки села за свой стол, стала просматривать дела об убийствах. Это было ее первое задание в убойном, и в напарники ей дали ветерана Бобби Маккью. Он прослужил в полиции двадцать восемь лет, из них двадцать три в убойном.

Маккью выложил перед ней десять текущих дел об убийствах и велел их изучить. Ей нужно было вникнуть в детали каждого. Кроме того, ей поручили вносить в дела новые отчеты и материалы, собираемые по ходу расследования.

Старки вытащила из сумки сигарету и уже собралась было совершить третью за день пробежку на парковку, но тут из своего кабинета вышел лейтенант Пойтрас.

Он обозрел помещение и громко спросил:

— Где Бобби? Маккью на месте?

— Он сегодня в суде, на слушании, — ответила Старки.

Пойтрас уставился на нее:

— Это вы были с Бобби в том доме в Лореле?

— Да, сэр.

— Собирайтесь. Поедете со мной.

Старки убрала сигарету и пошла за ним.

Солнце, уже набравшее за утро силу, светило сквозь ветви сикомор и стофутовых эвкалиптов. Я ехал по Лорел-Кэньон на вершину Лукаут-Маунтин. Несмотря на жару, молодые женщины толкали вверх по крутому склону коляски с младенцами, во дворе школы играли дети. Интересно, подумал я, а кто-нибудь из них в курсе, что было найдено там, на горе? Аромат дикого фенхеля не мог заглушить запаха гари от недавнего пожара.

Лу дал мне адрес дома на Ансон-лейн. Посреди улицы стояла машина с радиостанцией, за ней синий «форд». Лу Пойтрас, детектив Кэрол Старки и двое полицейских в форме о чем-то беседовали. Старки только пару недель назад попала в отдел, поэтому я, увидев ее, удивился.

Я припарковался за «фордом» и подошел к ним.

— Лу! Старки, теперь ты этим занимаешься?

— Старки приехала вместе с Бобби, когда патрульные сообщили о трупе, — объяснил Пойтрас. — И пробыли там, пока не прибыла опергруппа.

— Полтора дня на это угробили.

Пойтрас нахмурился и обернулся к дому:

— Ты хотел посмотреть, что у нас есть? Любуйся.

Дом был небольшой, с испанской черепичной крышей, усыпанной палой листвой и сосновыми иголками. На гараже еще болтался обрывок заградительной ленты.

Пойтрас поморщился — судя по всему, в дом ему идти совсем не хотелось.

— Старки тебе все покажет. Но у нас нет никаких материалов по вскрытию. Они все в Управлении.

— Ну, что есть…

— Там жарко как в аду. Кондиционер выключен.

— Ценю твои старания, Лу. Спасибо. И тебе, Старки, тоже.

Действительно в доме было жарко как в печке. У продавленного дивана и журнального столика стояло потертое кресло. С него срезали куски обивки — она вся была залита кровью. Выключатели и дверные ручки были посыпаны порошком — с них снимали отпечатки пальцев.

Старки тут же сняла куртку.

— Фу! Ну и вонь!

— Расскажите ему, что вы нашли.

Старки встала посреди комнаты, показала на пятно на полу.

— Кресло стояло не у дивана, а здесь. Когда тело унесли, здесь все передвинули. Он сидел в кресле, откинувшись назад, в правой руке револьвер, «таурус» тридцать второго калибра.

— Кресло стояло посреди комнаты?

— Да, развернутое к телевизору. На полу валялась бутылка виски — видимо, он к ней прикладывался.

— Сколько было сделано выстрелов?

— Один, — ответила Старки. — Под подбородок.

Пойтрас стоял у двери. Пот со лба катился по его щекам.

— Коронер сказал, все чисто — все указывает на самоубийство.

Старки молча кивнула. Я попытался представить Лайонела Берда в кресле, но никак не мог. Я забыл, как он выглядел. Видел-то я его всего однажды — на видеозаписи из полиции, когда он давал показания.

— А что соседи? Из окна я заметил несколько домов напротив. Выстрел кто-нибудь слышал?

— Не забудь, он был мертв уже неделю, когда мы его нашли. Никто не помнит, что он слышал в день смерти.

— Расскажите ему про снимки, — сказал Пойтрас.

Старки опустила глаза, ей явно было не по себе.

— Был еще альбом с поляроидными фото жертв. Семь страниц — каждой по странице. Мерзкое зрелище.

— А где вы нашли альбом? — спросил я.

— На полу у его ног. Мы решили, что альбом свалился с колен, когда Берд потянулся за бутылкой. — Тут она подняла взгляд на меня. — У него была одна здоровая нога. Вторая вся покорежена.

Лайонел Берд потерял половину ступни, когда ему было двадцать четыре года — несчастный случай на работе. Я не сразу это вспомнил, но да, Леви мне про это рассказывал. Ему положили небольшую компенсацию — и ее ему на жизнь хватало.

— Это Бобби понял, что к чему, — сказал Пойтрас. — Среди жертв была Челси Энн Морроу. Бобби ее узнал. А когда мы стали показывать альбом в других отделах, тут-то и сложилась полная картина.

— Кроме снимков ничего не нашли? — спросил я у Старки.

— Фотоаппарат и пару пленок. Еще патроны к пистолету. Может, опергруппа еще что нашла, я не знаю.

— Снимки — еще не доказательство, что убивал он. Может, он купил их в интернет-магазине. Или их делали следователи.

Пойтрас пожал плечами:

— Уж не знаю, что тебе ответить. Гении из Управления решили, что он убийца и есть.

— А альбом можно посмотреть?

— Он в Управлении.

— А фото с места происшествия?

— Это у опергруппы, — объяснила Старки. — Они вывели нас из игры. Все материалы, в том числе показания соседей.

Хлопнула дверца автомобиля, и мы вышли на веранду. Из полицейской машины вышел старший чин и чин помладше. Старший уставился на нас. У него были русые, коротко стриженные волосы, загорелое лицо и мерзкая ухмылка.

— Черт! — буркнул Пойтрас. — Что-то он рановато.

— Это кто?

— Маркс. Замначальника Управления по оперработе.

— Тебе надо было исчезнуть до его появления, — пихнула меня локтем в бок Старки.

Отлично!

Пойтрас пошел было поздороваться с Марксом, но тот здороваться не захотел. Он взлетел по ступенькам и уставился на Пойтраса.

— Лейтенант, я приказал, чтобы место преступления опечатали. И специально вам напомнил, что вся информация — только через мой отдел.

— Шеф, это Элвис Коул. Он мой друг, и он имеет касательство к этому делу.

Маркс не пожелал и взглянуть на меня.

— Я знаю, кто он такой и какое касательство имеет к этому делу. Он обвел вокруг пальца прокурора, после чего убийцу отпустили.

— И я рад с вами познакомиться, — сказал я.

Маркс меня словно и не слышал.

— Лейтенант, — снова обратился он к Пойтрасу, — я специально отдал распоряжение, чтобы пресса ничего не пронюхала до того, как мы известим родственников погибших. Они и так достаточно настрадались.

Пойтрас стиснул зубы:

— Шеф, здесь все играют за одну команду.

Маркс покосился на меня и сказал:

— Нет! Уберите его отсюда и покажите мне этот чертов дом.

И Маркс проследовал внутрь. Пойтрас стоял и смотрел ему вслед.

— Лу, ты уж извини… — сказал я.

— Начальник полиции в отъезде, — понизив голос, объяснил Пойтрас. — Маркс решил, что если он распутает это дело до его возвращения, то это будет для него отличным паблисити. Извини, старик.

— Пошли, — тронула меня за рукав Старки.

Пойтрас вошел в дом, а Старки пошла со мной. Как только мы остановились, она выудила из сумки сигарету.

— Маркс правда будет сегодня выступать по телевидению? — спросил я.

— Насколько мне известно, да. Вчера вечером они все закончили.

— За неделю закрыли дела по семи убийствам?

— Трудились в поте лица. Круглые сутки.

Она закурила. Старки мне нравилась. Забавная, сообразительная. Она помогла мне выпутаться из двух передряг.

— Ты когда бросишь? — спросил я.

— Когда помру. А ты когда начнешь?

Мы улыбнулись друг другу. Но она тут же посерьезнела.

— Пойтрас рассказал мне про историю с Ивонн Беннет. Все это очень странно…

— Ее фото тоже было в альбоме?

— Да, — ответила Старки.

— Он не мог ее убить. Я это доказал.

Старки махнула рукой в сторону соседних домов:

— У него здесь друзей не было. Многие знали его только в лицо, а те, кто был с ним знаком, предпочли промолчать. Он был мерзкий тип.