В погоне за тьмой (в сокращении) - Роберт Крейс

— Как жизнь в Котландии? — спросил я.

Он сидел у миски, куда я обычно подаю ему завтрак, но на сей раз он принес свое угощение. Рядом с ним, на полу, лежала задняя часть крысиной тушки.

Кот гордо взглянул на меня. Мол, смотри, какой я добытчик. И сказал:

— Мррр.

— Молодчина! — сказал я и убрал это безобразие бумажным полотенцем, а коту дал консервы с тунцом. Он ворчал, глядя, как я выбрасываю крысу, но тунец помог ему это пережить.

Пока варился кофе, я читал, что пишут про Лайонела Берда. «Убийца оставил альбом смерти». В статье рассказывалось, как полицейские нашли тело, когда занимались эвакуацией жителей Лорел-Кэньон во время пожара. «Альбом смерти» и снимки были описаны в смачных деталях. На шестой странице было фото Маркса и члена городского совета Уилтса, а также карта с именами всех семи жертв и указанием мест их гибели. Жизнеописание Ивонн Беннет мне было грустно читать. Она всю себя опутала ложью, чтобы люди считали ее не такой, какой она была на самом деле, но теперь всю ее жизнь суммировала сухая фраза «проститутка двадцати восьми лет». Упоминалось, что Берда подозревали в ее убийстве, но больше говорилось о том, как Берд был нетерпим к проституткам, а не о том, почему обвинения были сняты. Ни обо мне, ни о Леви ни слова — как и во вчерашних новостях. Я вырезал статью и карту, а потом поискал в Интернете статьи, опубликованные по свежим следам. Нашел немного. Только про четыре из семи убийств писали в местной газете — всего девять публикаций за семь лет. Я читал и делал выписки.

Первой жертве, Сондре Фростокович, была посвящена одна статья. Офис-менеджер из городской администрации. Ее тело было обнаружено в пустом здании, где должен был начаться ремонт. Ее задушили в четырех кварталах от места, где она работала. В конце статьи всех, кому было известно что-нибудь, имеющее отношение к преступлению, просили обращаться в Центральное бюро по расследованию убийств к детективу Томасу Марксу. Интересно, тот ли это Маркс? Наверное.

Второй жертвой была Дженис Эвансфилд, та самая, чье фото из альбома было сделано, пока она была еще жива. Ее тело нашли на границе Брентвудского загородного клуба, в одном из самых престижных районов Лос-Анджелеса, через одиннадцать месяцев и шестнадцать дней после убийства Фростокович. Подозреваемых по делу не было.

В отличие от Фростокович и Эвансфилд третья, четвертая и пятая жертвы были проститутками. О Челси Энн Морроу, Марше Тринх и Ивонн Беннет местные газеты не писали, но шестая жертва, бездомная по имени Лупе Эскондидо, попала на первые полосы из-за зверского способа, которым ее умертвили. Прохладной октябрьской ночью ее, спящую, облили бензином в парке Студио-Сити и подожгли.

Две последние статьи были о недавней жертве — Дебре Репко. Она, как и первая жертва, была белой, образованной, с престижной работой. Дебра получила степень магистра политологии в Калифорнийском университете и работала в фирме «Левередж», занимающейся политическими консультациями. Где-то между одиннадцатью вечера и двумя часами ночи, за тридцать шесть дней до того, как было обнаружено тело Лайонела Берда, ее ударили сзади и задушили, надев на голову пластиковый пакет. Это случилось за торговым центром, в двух кварталах от ее квартиры рядом с Хэнкок-парком. У нее остались родители и трое братьев, для которых ее смерть была тяжелейшим ударом.

Я отложил статьи, взял бутылку воды и вышел на веранду. В небе кружили два ястреба. То ли охотились, то ли просто наслаждались полетом. Я выпил воду и пошел обратно в дом. Тут как раз зазвонил телефон. Звонил помощник Алана Леви.

— Мистер Коул?

— Алан прочитал публикации о Лайонеле Берде?

— Да, сэр. Он хочет, чтобы вы привезли ему материалы к десяти часам, если вам это удобно.

Я сказал, что это время мне вполне подходит, и снова взялся за свои записи. Объединил информацию, полученную от Линдо, взятую из «Таймс» и найденную в Интернете.

Когда анализируешь подобные дела, ищешь схожие схемы, но данных у меня было мало. Жертвы были из разных социальных слоев и принадлежали к разным этническим группам. Два убийства произошли в Силвер-Лейк, остальные — в разных районах города. Если в них и было что общее, так это то, что все жертвы были женщинами и шесть из семи убийств произошли осенью.

Последнее убийство отличалось от остальных. Дебра Репко погибла в начале лета. Я подошел к компьютеру. Говорят, на убийц действуют астрологические штуки и знаки зодиака, поэтому я нашел через «Гугл» астрологический альманах и ввел все даты.

Ничего про астрологию я не узнал, но оказалось, что первые шесть убийств произошли за два дня или через два дня после новолуния — в самые темные ночи. Репко была убита при почти полной луне. Шесть убийств в темноте и седьмое в ночь, когда ночное небо практически полностью освещено.

Я посмотрел на часы. Было около девяти. Я принял душ, оделся, взял копии своих материалов и отправился к Алану Леви.

Представьте себе детектива в деле. Я выехал на автостраду у перевала Кауэнга и позвонил Джону Чену. Чен был старшим криминалистом отдела научных исследований Управления полиции Лос-Анджелеса. Один из самых жадных из известных мне людей. И полный параноик.

Чен ответил так тихо, что я с трудом его расслышал:

— Не могу говорить. За мной наблюдают. Понимаете?

— Я звоню по поводу Лайонела Берда. У вас есть минутка?

Линдо говорил, что Чен работал над этим делом.

— А что мне за это будет?

Вот она, жадность.

— Я не до конца убежден, что Берд убил Ивонн Беннет. И по поводу Репко у меня есть вопросы. Она не соотносится с остальными.

Чен ответил еще тише:

— Странно, что вы интересуетесь ей.

— Почему? Она отличается от остальных?

— Не то чтобы очень, но ее дело ведут по-другому. Гарриэт идет. Мне пора.

Гарриэт — это его начальница.

— Джон, позвоните мне. Репко и Берд. Мне нужны ваши материалы, заключения медэксперта — все, что удастся достать. Я сейчас еду в центр.

— Это будет вам кое-что стоить.

Через двадцать минут я въехал на подземную парковку под конторой «Баршоп, Баршоп и Алтер» и поднялся наверх в холл, отделанный зеркалами, травертином и африканским тиком. Малообеспеченные преступники вроде Лайонела Берда не могут нанимать адвокатов, работающих в таких офисах, но Леви увидел в вырванном из Берда признании повод выступить в Верховном суде штата Калифорния. Имея за плечами двадцатилетнюю практику, Леви добивался оправдательных приговоров для своих клиентов в 98 случаях из ста. За эти годы он семь раз доводил дела до Верховного суда. Шесть из семи дел были решены в пользу Леви. И именно поэтому Леви согласился представлять Лайонела Берда бесплатно.

Помощник Леви уже ждал меня у дверей лифта.

— Мистер Коул? Я Джейкоб. Следуйте за мной.

Алан говорил по телефону, сидя за столом стоимостью тысяч сто долларов. Он поднял палец — дал понять, что сейчас заканчивает. Леви был крупным мужчиной под пятьдесят, с большой головой, глазами навыкате и в плохо сидевшем костюме. Он держался так, словно стеснялся своей внешности. Первое, что бросалось в глаза в его кабинете, — фотографии семьи. Со стен улыбались его жена и две дочки.

Леви закончил разговор, пожал мне руку и, взглянув на материалы, спросил:

— Это все?

— Да. Я оставил копии себе.

— Отлично. Прежде чем мы это передадим полиции, я хочу удостовериться, что там все законно. Давайте присядем.

Он взял материалы и предложил мне кожаное кресло в углу кабинета. Сам сел в кресло напротив.

— Вы смотрели новости? — спросил я.

— Смотрел. И еще сегодня утром встречался с сотрудником окружной прокуратуры и начальником полиции Марксом.

— Что будем с этим делать, Алан?

— С чем? — удивленно заморгал он. — Я предоставлю им материалы. Не вижу причин не сотрудничать с ними.

— Я не про материалы, а про Берда. Он не убивал Ивонн Беннет.

Он насупил брови и покачал головой:

— Маркс рассказал мне сегодня, как велось расследование. Будь у меня эта информация три года назад, я бы не взялся за дело Берда.

— Алан, мы доказали, что он не убивал Ивонн Беннет.

Леви пристально посмотрел на меня и развел руками:

— Я придумываю всякие истории. Это моя работа, Элвис. Я придумываю истории в рамках заданных параметров имеющейся структуры.

С гением разговаривать трудно.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— О законе. Я начинаю со списка — имена, даты, события и так далее. Это просто информация, никак не структурированная. Моя работа — организовать имеющиеся факты, понимаете? Сочинить историю. У противоположной стороны имеются в распоряжении те же факты, и она тоже должна придумать историю. Факты всегда одни и те же, а истории получаются разные. Чья история лучше, тот и убеждает присяжных.