Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше - Эрих Манштейн

Параллельно с индустриализацией в СССР шла и коллективизация, т. е. установление коммунистического крепостничества на селе. Цена этих двух плановых мероприятий с целью агрессии и покорения Европы обошлись народам СССР почти в 15 миллионов человеческих жизней! Но для вождя СССР то были не жертвы, а так, издержки производства.

Но не мог об этом не то что знать, а и догадываться занятый своими флотскими делами Николай Герасимович Кузнецов. То в качестве главного военно-морского советника он занимается войной в Испании, то вершит дела на посту командующего Тихоокеанским флотом, то исполняет обязанности первого заместителя наркома ВМФ, а фактически – осуществляет руководство флотом и, наконец, его назначают на должность наркома флота.

Многое делалось Кузнецовым для того, чтобы соответствовать установкам, спускаемым маршалом Шапошниковым наркому флота по подготовке сил и средств к будущей войне. При этом нужно было укрепить не только флоты, но и флотилии – Дунайскую, Днепровскую, Пинскую, которые должны были действовать в перспективе по всему периметру наступления Красной армии. Так что сверхинтенсивного напряжения Николая Герасимовича хватало лишь на управление флотом, а не на переосмысление всех составляющих того, что происходит.

Между прочим, ни в эпоху СССР, ни в послевоенные годы в печатных источниках не говорилось о действиях Пинской военной флотилии. Впрочем, это лишь маленькая толика в сокрытии всей правды.

Как только Красная армия заняла территорию Западной Белоруссии, от Пинска к Кобрину НКВД нагнали «строителей», а это – десятки тысяч заключенных да плюс еще прибыли саперные части 4-й армии; так был прорыт Днепровско-Бугский канал длиной аж в 127 км! Строительством руководил полковник А. Прошляков (в годы войны – командующий саперной армией, а после нее – начальник инженерных войск Советской армии, маршал инженерных войск). Понятное дело, канал построили в сверхсжатые сроки ценой огромного количества человеческих жизней. И соединил он две реки – Днепр и Буг. Цель грандиозного проекта заключалась в том, чтобы существовавшую Днепровскую военную флотилию можно было перебросить из Днепра в Припять, оттуда через канал в Муховец, оттуда – в Буг, а из Буга – в Вислу. И это не ради торговли, а только ради военных задач.

Если пройти этим маршрутом, то можно заметить, что в районе Бреста Буг делает разворот к Варшаве, а оборона в этих местах командованием Красной армией не готовилась. Оттого Брестская крепость считалась своеобразной перевалкой в планируемых боевых наступлениях, и имела всего комендантскую роту и две роты обеспечения проходящих маршевых частей через Брест.

Назначение канала становится предельно ясным: пропустить корабли в бассейн Вислы и далее на запад. В случае иного поворота, т. е. в случае агрессии против СССР, канал следовало уничтожить, дабы не пустить корабли возможного противника из бассейна Вислы в бассейн Днепра.

Об этом уникальном сооружении на одной из послевоенных научных конференций вкратце рассказал бывший командующий Днепровской военной флотилией вице-адмирал В. Григорьев. После конференции он писал в «Военно-историческом журнале»: «По Припяти сможете перейти на Западный Буг, Нарев и Вислу к Варшаве, а далее перейти на реки Германии. Кто знает, быть может, и до самого Берлина!» (№ 7 за 1984 г., стр. 68). Вице-адмирал Григорьев со своей флотилией до Берлина дошел, об этом свидетельствует неоднократно опубликованный снимок тех лет, на котором на бронекатерах на реке Шпре в Берлине развевается советский военно-морской флаг.

Еще одним из важных вопросов, который курировали Николай Герасимович Кузнецов и его Главный морской штаб (ГМШ), было создание морской пехоты. Месяцем основания ее стал июнь 1940 г.; и тогда как у флотов еще не было морской пехоты, Днепровская военная флотилия и Пинская военная флотилия, расположенные в лесах Белоруссии, получили по… роте морской пехоты.

Воистину любопытный факт: на четырех флотах ее нет, а в пинских глухих болотах и на Днепре – есть! И все это связано с комплексом мероприятий, которые в деликатной и весьма любезной форме рекомендовал наркому ВМФ обаятельный и обстоятельный Борис Михайлович Шапошников, впрочем, не объясняя конкретной цели создания этих маневренных подразделений; «всему свое время, голубчик…».

Советская морская пехота была сформирована в составе Балтийского флота уже в канун самой агрессии Германии. И получила боевое крещение 22 июня 1941 года при защите военно-морской базы (ВМБ) Либава (Лиепая). Почему именно здесь и именно в первый день агрессии? Да потому что считанные километры разделяли морпехов от солдат вермахта.

В нашем повествовании нельзя обойти вниманием и еще один объект, о котором не писали ни в эпоху СССР, ни в послевоенные годы. Между прочим, объект тот – один из сильнейших корпусов Красной армии! А существовало-то их, таких сверхмощных всего два: 34-й стрелковый корпус, командовать которым весной 1941 г. был назначен генерал-лейтенант Р. Хмельницкий да 9-й Особый стрелковый корпус. А всего в Красной армии на то время было 29 механизированных корпусов по 3 дивизии в каждом, 62 стрелковых корпуса по 3 дивизии (иногда – 4), 4 кавалерийских корпуса по 2 дивизии, 5 воздушно-десантных корпусов, не имевших звена дивизии, 5 авиационных корпусов в составе ВВС по 3 дивизии и 2 корпуса ПВО. В мощном 34-м стрелковом корпусе было 5 дивизий.

Но нас интересует 9-й Особый стрелковый корпус, который был переброшен из Закавказского военного округа в Крым в начале июня 1941 г.; командовал им генерал-лейтенант П. И. Батов.

Следует заметить, что почти всеми советскими корпусами в конце 30-х – в начале 40-х годов командовали, как правило, генерал-майоры, тогда как армиями командовали генерал-лейтенанты, за редким исключением – генерал-полковники. А такой вид Вооруженных сил, как ВВС, возглавлял тоже генерал-лейтенант авиации П. Рычагов. Правда, ВВС военных округов тоже командовали генерал-лейтенанты авиации; в основном то были Герои Советского Союза, участники войны в Испании.

Сталин мог и старшего лейтенанта, рядового летчика произвести в полковники, и тут же – в генерал-лейтенанты, назначив командовать авиацией целого округа. Примером тому Герой Советского Союза, командующий ВВС Белорусского Особого военного округа И. И. Кобец. Но в отношении флотских руководителей авиации Сталин был не так благожелателен. И они в большинстве имели воинские звания генерал-майор авиации.

Но вернемся к 9-му корпусу; это высшее соединение было уникальным по своему составу, вооружению и направленности боевой подготовки. Во время учений 18–19 июня 1941 года, которые так волновали Кузнецова, Черноморский флот развернул свои силы совместно с одной из дивизий 9-го Особого стрелкового корпуса, который был введен в состав Одесского особого военного округа. Дивизия корпуса была посажена на боевые корабли ЧФ и затем осуществила десант на побережье «противника». Уникальность операции проявилась не в том, что с кораблей высаживается десант, а что высаживается полнокровная дивизия, чего никогда в Красной армии еще не делалось. И флотом, между прочим, не обеспечивалось.

Этим учениям Сталин уделял особое внимание, и проходили они под личным контролем ответственных работников Генштаба Красной армии, при этом со стороны наркомата ВМФ участвовал первый заместитель наркома – начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков. А по поручению наркома внутренних дел от ЦК партии действия флота и частей дивизии корпуса координировал дивизионный комиссар И. И. Азаров.

При условии начала войны согласно плану маршала Шапошникова этот корпус должен воевать не на советской территории. Уникальный 9-й Особый стрелковый корпус, подготовленный в горах Кавказа и имевший отборных солдат и командиров, проверенных политработников, – в соответствии с планом «Гроза» – должны высадить с боевых кораблей ЧФ на побережье Румынии и Болгарии; цель операции – перерезать транспортировку нефти в Европу. Захватив нефтяные терминалы и месторождения, можно будет контролировать поставку нефти на Черном море в Советский Союз. К столь серьезной операции должны были привлечь эскадру ЧФ, а высадку обеспечить все вспомогательные силы флота.

Но где бы это самое крупное высшее соединение Красной армии впоследствии ни высадили, предусматривалось главное направление его боевых действий – порт Плоешти в Румынии. Все время в преддверие этих героическо-пиршественных событий силами политотдела корпуса, а также сотрудников органов Госбезопасности в соединении проводилась интенсивная работа по поднятию боевого духа личного состава, распространялись патриотические листовки, проводились пламенные беседы, – в общем, осуществлялись жесткие установки доказать и поверить, что наступательный дух столь высок, и враг столь примитивен, что будет сокрушен в считанные минуты… к тому же, убеждали все эти товарищи, враг плохо подготовлен к войне и давно не верит своим командирам и высшему военному командованию… Эта работа была осуществлена столь интенсивно, столь успешно, что оказавшись вдруг в ситуации, вызванной агрессией вермахта, – не в роли наступающих, а в роли отбивающихся – части корпуса сразу же оказались сломленными морально; не умевшие воевать в обороне, солдаты чаще всего в ужасе разбегались и попадали под смертельный огонь своих же сограждан – под огонь подразделений НКВД, находившихся в их тылу.