Люди-тритоны. Город-западня - Зеб Шилликот

Разведчик по-прежнему находился у заднего борта, только спрятал оружие в кобуру. Он с подозрением рассматривал содержимое кузова грузовика и машинально поглаживал закругленные поля шляпы, как всегда делал в минуты растерянности.

— Эй, Джаг, подойди сюда!.. — секунду спустя, позвал он товарища.

Моментально оказавшись рядом, Джаг заглянул в кузов. Он увидел гору деревянных вывесок и табличек с шелушащейся краской, всевозможные панно с надписями: «Салун. Отель. Оружейная мастерская. Тюрьма…». Он насчитал несколько кресел-качалок, вся мебель была колченогой, потускневшие зеркала разбитыми.

Запустив руку в этот странный хлам, Джаг вытащил деревянную табличку, на которой дегтем были выведены большие буквы: «Маршал-Ферран».

— Что все это значит? — с гримасой на лице спросил он.

Кавендиш долго массировал подбородок, поскрипывая короткой седой бородой, как колосьями пшеницы.

— Должно быть, театральные декорации, — сказал он наконец. — Вероятнее всего, этот тип входил в труппу бродячих артистов, которые переезжают из города в город и зарабатывают на жизнь, развлекая придворные свиты Прокторов.

Поколебавшись секунду-другую, разведчик добавил:

— Это единственное правдоподобное объяснение. Не знаю, как иначе он мог бы заполучить этот реквизит. Ни в одном городе я не видел того, что обозначено на табличках. Весь этот хлам относится к старой истории. Это было давно, три века назад, не меньше…

В голове Джага прозвучал сигнал тревоги. Память мгновенно оживила пережитое несколько недель тому назад… Взятый в плен океаном лягушек и шеренгой танков, прибывших из прошлого через временную щель, он вначале остановил время, а затем сам прыгнул в сердце трещины вместе с танком, чтобы попытаться восстановить исходный порядок вещей. Джаг промчался сквозь это четвертое измерение и возвратился во времени назад ранним утром. Потрясенный, во всем сомневающийся, он то и дело спрашивал себя, уж не приснилось ли все фантастическое приключение во сне — и не решался кому-нибудь рассказать, а особенно Кавендишу, который просто посчитал бы его сумасшедшим.

Не могло ли случиться так, что временная щель закрылась не полностью и продолжает потрясать современную эпоху?

От одной мысли об этом тело Джага покрылось мурашками. Снова вступать в схватку с подобным явлением сейчас, когда не стерлись еще прежние воспоминания, было бы ему не по силам. Он до сих пор вскакивал по ночам, стараясь унять охватившую его дрожь, и, слушая, как бешено стучит сердце, покрывался предательским потом с ног до головы.

— Все, что ты сказал о декорациях, — полный бред, бесцветным голосом заключил Джаг.

На лице разведчика тоже промелькнула тень сомнения.

— Действительно, здесь не все ясно, — признал он. — Кому нужен это хлам? И какой интерес цепляться к человеку, который возит старье, не имеющее никакой ценности? Этот утиль служил, вероятно, для воссоздания какого-то древнего города. О чем-то похожем как-то раз упоминал старый Джонсон, более сотни лет глотавший дорожную пыль. Он и родился, можно сказать, на лошади. Мы долго путешествовали с ним вместе, и я обязан ему тремя четвертями того, что знаю. Это — как случилось у тебя со старым Патчем… Джонсон практически воспитал меня… Он часто говорил о старых временах, когда ковбои были королями…

Джаг прищурил глаза.

— Ковбои? — повторил он.

— Их время кончилось накануне больших индустриальных изменений, — начал объяснять Кавендиш. — Тогда передвигались исключительно на лошадях или в запряженных ими повозках, называемых дилижансами. Жили, в основном, за счет выращивания скота. Старый Джонсон утверждал, что эти дни еще возвратятся и за ковбойскую жизнь надо уцепиться, чтобы снова не оказаться в доисторическом периоде.

— А сейчас мы живем в такое время, которое немного похоже на ту эпоху?

— Большой мудрец тот, кто знает, в какое время мы живем, — проворчал Кавендиш. — Наступила эпоха индивидуализма, каждый борется за свое существование. Нет больше ни сплоченности, ни общих устремлений… Это не цивилизация. Плохое идет только рядом с худшим. Человечество уже никогда не приподнимет голову, разве что это произойдет в последних судорогах, в конце продолжительной агонии.

— А что случилось со старым Джонсоном?

Кавендиш сокрушенно вздохнул.

— Однажды его лошадь наступила копытом на мину типа Клэймор, и старый Джонсон превратился в свет…

Разведчик тряхнул головой, словно отгоняя грустные воспоминания, открыл боковой борт и забрался в кузов грузовика. Он начал бесцеремонно рыться в вещах, разваливая сложенные стопками таблички. Пыхтя и не переставая ругаться, он извлек из груды хлама белую афишу со свежей надписью.

— Ну вот, а что я говорил? — победно выкрикнул он.

— «Вновь переживите великое завоевание Запада, — неуверенно прочитал Джаг. — Посетите легендарный город».

Кавендиш недоуменно раскрыл рот.

— Ты… ты уже умеешь читать? — искренне удивился он. — Вот так новость!

Джаг с удовольствием засопел и гордо выпятил грудь.

— Я всегда умел читать, — нахально заявил он.

Но так как Кавендиш глядел на него с любопытством, словно увидел впервые, Джаг поспешно добавил:

— Может быть, этот тип не хотел, чтобы мы направились именно туда…

Окончательно сбитый с толку, разведчик нахмурил брови.

— Ты это о чем?

— «Только не ходите туда…» Эти слова он сказал перед тем, как умереть, — ответил Джаг.

— Так он был жив?

— Совсем недолго… Наверное, не больше минуты.

Сыпя проклятьями, Кавендиш спрыгнул на землю и подошел к лежавшему на шоссе телу.

— Теперь он уже в другом мире, — сказал разведчик, с интересом рассматривая костяной нож, вонзенный в живот жертвы.

Лезвие вошло снизу вверх, в правую сторону брюшной полости, пронзив печень и разорвав, вероятно, основание легкого. Это говорило об исключительной силе удара. Удар был нанесен с единственной целью — убить. Сомневаться в этом не приходилось.

— Он больше ничего не сказал?

Джаг покачал головой.

— Ничего.

— Странное предупреждение.

— Такое же странное, как и груз, правда?

— Н-да… — согласился разведчик, сжав пальцами ручку из моржового клыка и вытаскивая тесак. — Странное убийство, с помощью странного ножа. Тебе когда-нибудь приходилось видеть такие?

Джаг снова покачал головой. Кроме необычной костяной ручки, нож имел угрожающего вида лезвие, длиной более двадцати сантиметров и три сантиметра шириной.

— Это охотничий нож, — объявил Кавендиш. — Стилет, изобретенный Джеймсом Буви, человеком-легендой. Свое оружие он сделал из метеорита — кусочка металла, упавшего с неба, как говорится, из звезды, а не просто из обломка космического корабля.

— Уже в то время выпадали Осадки? — удивился Джаг.

— Это явление старо, как мир, но то, что случалось тогда, было редкостью, совсем не похожей на нынешнее бедствие. Прежде опасность представляло только падение обломков, и достаточно было просто укрыться в безопасном месте… А сейчас нигде не чувствуешь себя защищенным… Руки смерти сжимаются на тебе, а ты об этом даже не догадываешься.

— Красивое оружие, — сверкнув глазами, сказал Джаг.

— Прекрасная вещь, — согласился разведчик. — Эта модель всегда пользовалась особым успехом. Стилет тщательно продуман, негромоздкий, не слишком тяжелый и хорошо сбалансированный. Буви был непревзойденным специалистом… Он назвал свое изобретение «Звездным стилетом». Но нож стал оружием всяческого отребья. Киллеры окрестили его по-своему. Нынче «Буви-резак» — большая редкость, и найти его практически невозможно. Очень давно один такой экземпляр попался мне на глаза. Я видел мужчин, которые дрались насмерть за право обладать подобным оружием.

Кивнув в сторону мертвого, он продолжал:

— Это, конечно, единственная стоящая вещь, которая у него была. Я уверен, что нож стоит намного больше, чем весь грузовик, загруженный барахлом.

Кавендиш наклонился и долго вытирал испачканное кровью лезвие о рубашку усопшего.

— Я мог бы легко обменять его на свежую лошадь, — сказал он. — Что ты думаешь на этот счет?

Джаг пожал плечами.

— Не знаю, как тебе это удастся, — сказал он.

— А ты не отдал бы свою лошадь в обмен на нож?

— Возможно, если бы у меня их было две. Только сейчас лошадь важнее этого оружия.

Не скрывая разочарования, Кавендиш покачал головой.

— Ты слишком практичен для своего возраста, Джаг, — вздохнул он. — На твоем месте я сделал бы неизвестно что, только бы заполучить нож. Я отдал бы лошадь среди пустыни или, скорее всего, просто украл бы его. Хочешь знать, что я о тебе думаю?.. Ты не умеешь восторгаться!

Замолчав, разведчик взял стилет за лезвие и со всего размаху метнул в дерево. Просвистев в воздухе, нож вонзился в ствол.