Я - оборотень - Window Dark

— Поймали его, Петр Иванович? — с надеждой спросил я.

— Нет, — сокрушенно вздохнул он. — Наши охотники все поля цепочкой прочесали, а уж тот лесок раз пять досконально проверили, — пусто. А собаки волка чуяли лишь от первых елок до дороги — больше нигде следа нет! Непонятно, откуда такой волчина взялся и куда потом девался. Волков то в наших местах почитай что с самой войны не видывали.

Постояв еще немного Петр Иванович попрощался и вышел из палаты. Но, когда он проходил мимо окон моей палаты, я снова услышал его голос. Председатель разговаривал с кем-то невидимым мне:

— … Да нет, не следы. Самое странное, что волк посреди бела дня на дорогу вышел и на человека напал, а затем не потащил добычу за собой, а бросил и скрылся.

— Так может испугался волк? — уже издалека донесся голос механизатора с МТС дяди Васи.

— Напасть не испугался, а тащить испугался, так что ли? Нет, не может быть такого. Вот, что странно. Не волчьи это повадки.

Глава вторая. Первые дни

Серое, сумрачное небо и мелкий противный дождь, мокрые крыши и грязь, в неимоверных количествах налипшая на мои ботинки, — вот и все, что запомнилось мне в то прощальное утро, когда я покидал село. Мать проводила меня до автобуса и побежала на работу — картошку теперь убирали в любую погоду. А я, оказавшись не в очень уютном, зато сухом салоне автобуса, прильнул к окну, за которым раскинулась картина, видимая мною сотни, тысячи раз.

Невысокие одноэтажные дома, за исключением промтоварного магазина, имевшего на этаж больше, да дом культуры на взгорке, где каждую среду показывали кино, а по пятницам мигали огни дискотеки. А дальше только поля. Поля, уходившие в бесконечность. Унылые поля под хмурым осенним небом.

Автобус тряхнуло, и дома за окном медленно поехали, оставаясь позади. Водитель зорко смотрел вперед, опасаясь грязных луж. Забрызганный глиной «ПАЗ», переваливаясь с боку на бок, неуверенно продвигался по размокшей дороге, вполне надежной в сухую погоду.

Появилась ноющая боль, но не в месте укуса, а глубже — казалось, что больше мне сюда не вернуться. А автобус тем временем выбрался на уже знакомую вам шоссейку и помчался в направлении города.

Промелькнул и исчез тот самый лесок, из которого напал на меня огромный и непонятный волк. Темные ели теперь не казались могучими и таинственными, а выглядели на фоне пасмурного неба убого и жалко.

Дождь усилился. На лобовых стеклах усердно прыгали «дворники», а по моему окну прокатывались грязные дождевые волны, косо стекавшие в левый угол, пропадая затем в неизвестности. За окном сразу все стало неясным и расплывчатым, и я углубился в собственные мысли.

Из-за волчары я две недели провалялся в больнице и поэтому безнадежно опоздал в колхоз, куда должен был поехать со своей, пока еще неизвестной группой на уборку картофеля. Я отправил справку в училище, указав причину неявки в прилагаемой к справке заяве, и с чистой совестью отдыхал еще четыре дня дома, ожидая понедельника — начала занятий. Но я решил пропустить первые часы и зайти в канцелярию училища — узнать что и как.

Автобус тормознул и замер. Смотри-ка, уже приехали. Народ поднимался со своих мест и выходил из автобуса на сырую площадь городского автовокзала, изобилующую бегущими ручьями и объемистыми лужами.

Я поспешил покинуть салон автобуса, прихватив свой небольшой чемодан, в котором лежали две пары носков, вполне приличные джинсы, подаренные двоюродной теткой, теплый вязанный свитер из грубой серой шерсти, да разные мелочи вроде тетрадки, ручки и зубной щетки.

Дождь здесь уже закончился. Мои ботинки поднимали веера брызг из окрестных луж. Серые, хлопчатобумажные штаны, имевшие довольно потрепанный вид, в автобусе почти высохли и только по швам еще немного холодили ноги. А на синей болоньевой куртке вообще не было заметно никаких следов от утренней непогоды.

Угрюмое серое небо неприветливо нависало над высокими пятиэтажными домами. Мимо проносился поток машин. В редкие секунды, когда желтый цвет светофора преграждал дорогу на все четыре стороны, чуть слышно доносился шорох влажной листвы деревьев, которые ровной линией были высажены вдоль улицы. То и дело мимо лица пролетал желтый, либо красный лист и уносился в даль.

Я плохо еще разбирался в автобусных маршрутах и поэтому решил пройтись пешком. Было часов десять утра — своего будильника у меня пока не было, а спрашивать у прохожих я стеснялся. Но дорогу к училищу я уже знал и уверенно шагал в нужном направлении, хотя раза два чуть было не забыл свернуть куда надо.

Вот, наконец, я у цели. Завернув во двор и пройдя старую двухэтажку, я очутился на территории училища. Слева было новое здание мастерских с огромными стеклянными окнами, надежно закрытыми решеткой от попадания случайных мячей из раскинувшегося рядом спортгородка. Прямо передо мной высилось трехэтажное здание учебного корпуса, простоявшее здесь не один десяток лет.

Взойдя по ступенькам крыльца и оказавшись под защитой каменного козырька, крепившегося на мощных стальных трубах, я рванул на себя тяжелую дверь, выделявшуюся темным пятном на желтом фоне стены.

Дверь легко открылась, и я оказался в сумрачном пустынном коридоре с высокими потолками. Я поднялся на второй этаж, усиленно вспоминая, где же именно расположен нужный мне кабинет. Скорее по наитию, чем по памяти я повернул направо и в небольшом закутке обнаружил искомую дверь с табличкой «Канцелярия».

Несмело постучав, я толкнул дверь и вошел в небольшую светлую комнату, у правой стены которой стоял высокий до потолка шкаф, а у левой стоял стол. На нем сверкала пишущая машинка, а за ней находилась женщина лет сорока с высокой, но короткой стрижкой.

— Тебе чего, мальчик? — тут же спросила она.

— Здравствуйте, — решил поздороваться я. — Я по поводу общежития.

— Фамилия? — вновь спросила женщина.

Я назвал свою фамилию. Секретарша уточнила мою специальность, вытащила соответствующую папку, долго копалась в ней и, наконец, найдя нужную карточку, углубилась в чтение.

— Болел что ли? — снова последовал вопрос, когда она внимательно дочитала до конца.

Я молча кивнул. Секретарша взяла ручку и что-то написала на клочке бумажки.

— Здесь название и номер твоей группы, — пояснила она и, добавив к написанному еще несколько слов, закончила, — а также адрес общежития. Подойдешь к коменданту.

Дальше последовало долгое и нудное объяснение — как до него добраться. Я пытался запомнить все это, но безуспешно. Я даже немного расстроился.

И все же опасения оказались безосновательными. После пятиминутной прогулки я стоял перед четырехэтажным зданием. Сложенным из белого кирпича, который со временем приобрел сероватый оттенок. С помощью бдительного вахтера я без труда нашел коменданта, по счастью оказавшегося в своем кабинете.