«Царские охоты» - от Владимира Мономаха до Владимира Щербицкого - Владимир Борейко

В заповедниках Дальнего Востока высшие чины любили пострелять тигров. Там и по сей день жива старая «боевая» традиция — на «дембель» возвращаться с тигриной шкурой. Мягкой, легкой, пушистой.

Бедные наши заповедники! Как-то в многострадальный Воронежский заповедник вместе с высоким чином из братской Югославии нагрянул Косыгин, пострелять оленей.

«Но они у нас полуприрученные, — встал на защиту своих питомцев директор заповедника Кестер, — Згуриди даже фильм снимает „Олень — золотой цветок“».

«Прекрасно, — ответил Косыгин, — Мне сподручней стрелять прирученных. Меньше хлопот».

Сам Кестер был родом из поволжских немцев и отличался упрямством. Напомнил Алексею Николаевичу, что первый председатель Совета Народных Комиссаров Ульянов-Ленин своим декретом навеки запретил хозяйственное использование заповедников. В том числе и охоту.

«А я, как нынешний председатель Совета Министров СССР на три дня приостанавливаю декрет бывшего председателя Совнаркома», — ответил Косыгин.

А вот Леонид Ильич Брежнев однажды попал впросак. Вместе с Мацкевичем повез большого чина из ГДР — доктора Бауэра охотиться в Черноморский заповедник. Но культурный немец, узнав, где намечается охота, с негодованием отказался.

«Ты что, — набросился на Мацкевича Брежнев, — не мог мне подыскать порядочного партнера?»

Что ж, у каждого свое понятие порядочности…

Иногда браконьерские охоты для услады номенклатуры приобретали невиданный размах. Как например, перед XXІІІ съездом КПСС. Тогда ЦК КПСС срочно поручил Минсельхозу доставить в буфет съезда тонну кабаньего мяса, полтонны оленины, пять тонн лосятины, столько же медвежатины да еще две тысячи живых перепелов впридачу.[9]

Известен и такой случай. К Хрущеву приехал на охоту Хоннекер. Собирались охотиться на зайцев, которых держали в загоне, но кто-то из служителей случайно выпустил несчастных зверюшек на волю.

Наутро, когда державные руководители уже опохмелились, им захотелось пострелять. А зайцев-то нет. Что делать? Взяли местного кота и зашили в шкуру бывшего зайчика.

Хоннекер выстрелил, собаки залаяли, а «зайчик» с испуга забрался на дерево… Хоннекеру стало дурно.

Говорят, что «зайчик» просидел на дереве два дня, а Хоннекер получил тогда свой первый инфаркт.

Уже что-что, а отдыхать номенклатура умела. Даже в войну. Подгорный с маршалом Батицким во время боев с фашистами успели похитить и по-братски разделить богатейшую охотничью коллекцию Геринга. Напрасно потом союзники взывали их к совести. Наши только непонимающе пожимали плечами. Примечательно, что Подгорный и все тот же браконьер Мацкевич не постыдились заявиться на IX Международный конгресс биологов-охотоведов в Москве, состоявшийся в сентябре 1969 года. Первый из них этот форум почетно возглавил, второй — открыл.

В московских архивах я нашел любопытный документ — 27 сентября 1956 года ЦК КПСС поручил Минсельхозу СССР подготовить соображения по организации высококлассных «барских охот».[10] Министерские чиновники ретиво бросились выполнять ответственную задачу. Где разместить «вотчины»? В обычных угодьях дичи маловато, да и неряшливые лесозаготовки, увы, глаз не радуют. Покуда дичь в них опять разведешь, да лес насадишь — сколько сил и нервов изведешь! А не лучше использовать заповедники? И Министерство предлагает принести в жертву Беловежскую Пущу, Кавказский, Крымский и Кызыл-Агачский заповедники, мол, кто заповедал, тот и раззаповедает…

Но пока документы о реорганизации заповедников на «царские охоты» «варились» в Москве, в Киеве опять же, наверное, не без ЦК КПСС вопрос решили оперативнее. 10 января 1957 года председатель Совмина Украины Кальченко подписал любопытнейшее постановление № 10 «Об организации охотничьего хозяйства в Крымском государственном заповеднике им. Куйбышева». Попирая все законы о запрещении хоздеятельности в заповедниках, постановление повелевало до 1 марта «без проектов и смет» профинансировать строительство отеля на 100 мест, ресторана на 100 мест, электростанции, жилого дома для обслуги, гаражей, протянуть водопровод и канализацию, починить дороги с твердым покрытием и хорошо заплатить 400 рабочим. И чтобы все было готово к 1 июля![11]

Прослышав о предстоящем погроме заповедников, в Москве забила тревогу наука. Еще 1 октября 1956 года директор Зоологического института АН СССР Е. Н. Павловский и член комиссии по заповедникам АН СССР профессор В. Б. Дубинин направляют протест Булганину. Поддержал их и заместитель председателя Совмина России Н. К. Байбаков, вступившийся за Кавказский заповедник. Минсельхоз не стал спорить: вычеркнул Кавказский, да еще Кызыл-Агачский, добавил Азово-Сивашский (своя рука — владыка) и подал проект распоряжения Булганину…

«Идя к коммунизму, мы должны заботливо охранять природу, разумно, по-хозяйски пользоваться ее ресурсами, восстанавливать и умножать природные богатства наших лесов, рек и морей», — тем временем цинично вещал на XXII съезде КПСС Н. Хрущев.

Но к какому же времени отнести ранние проявления той раковой опухоли, метастазы который поразили все охотничьи хозяйства страны с заповедниками в придачу? Конечно, не во время «оттепели». Тогда болезнь заявила о себе во всеуслышание.

Рыба гниет с головы. Пренебрежение к законам, двойная мораль всегда отличали вождей. Вот свидетельство об одной из ленинских охот в Разливе: «Охотились тов. Ленин и тов. Зиновьев тайно, но однажды лесник К. Аксенов задержал двух „браконьеров“ и отнял у тов. Зиновьева ружье. После переговоров и вмешательства тов. Емельянова лесник отдал ружье, принимая задержанных за финских рабочих», — неосторожно сообщает в своем четвертом номере за 1924 год журнал «Южная охота».

А вот что пишет «Ленинградский охотник и спортсмэн»:

«К портрету почетного председателя Ленинградского губсоюза охотников тов. Зиновьева… Иногда т.т. Ленин и Зиновьев днем в крестьянской одежде, с косами на плечах выходили из шалаша. Порой, удовлетворяя свою страсть, даже охотились в лесу. Однажды с тов. Зиновьевым случилось происшествие, которое могло бы иметь роковые последствия, но закончившееся благополучно. Бродя с ружьем по лесу, тов. Зиновьев нарвался на лесника, придравшегося к нему за незаконную охоту в казенном лесу. Лесник уже намеревался отправить тов. Зиновьева в местное лесничество для установления личности, когда тов. Зиновьеву пришла блестящая мысль притвориться глухонемым. На все вопросы он отвечал мычанием и жестикуляцией. Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, если бы тов. Емельянов, лично знакомый с лесником, не поспешил бы на выручку охотнику, объяснив леснику, что этот немой парень нанят им в косцы. Лесник выругался в сторону „дурного парня“ и отпустил его. Этот эпизод, связанный с охотой и записанный со слов участников, уместно вспомнить, как один из дорогих нам штрихов жизни наших революционных вождей».[12]

Интересно, а если лесник все-таки доставил бы именитых браконьеров для опознания в лесничество, случилась ли бы тогда «Великая Октябрьская социалистическая революция»?

Кстати, это не единственный охотничий эпизод, выставляющий Ильича в не лучшем свете.

Об охотничьих «забавах» Ленина в Шушенском вспоминает Н. Крупская: «Поздней осенью, когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на остров за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку настреляют, бывало, наши охотники».[13]

Простой мужик — дед Мазай знал, что зайчат, попавших в природную западню, грех убивать. Спасал их и отогревал в сарае. А вот «самый человечный человек» поступал иначе. С него брали пример другие члены партии. Например, М. Фрунзе, который в 1924 году по-браконьерски из-под фар стрелял зайцев в Крыму. Впрочем, во время сибирских охот Ильич забывал не только об охотничьей этике, но даже о своей собственной жене. Ленин не нашел времени встретить жену и тещу, когда те приехали к нему в ссылку — во время их приезда Ленин отправился на охоту…

Первые спецохотхозяйства появились уже в конце 20-х годов, когда Сталин начал активно проводить политику спецпривилегий. Одно из них, Завидово, в Подмосковье, было организовано в 1929 году для высшего командного состава красной Армии «первым красным офицером» К. Ворошиловым.

Летом 1929 года газета «Вечерний Киев» писала:

«У нас имеются сведения о том, что и на заповеднике Конча-Заспа устраиваются „для избранных“ рыбные ловли и охоты не только при попустительстве, но и прямом покровительстве тех лиц, которые стоят во главе охраны природы. Имеются также сведения, что такие же охоты с псевдонаучными целями устаиваются любителями легкой добычи и в Аскании, где по закону о заповедниках не должно даже раздаваться и звука выстрела».[14]