2.Недели Триоди Цветной - протоиерей Иоанн Толмачев

Но “благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа … возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых.” Христос воскрес, и мы воскреснем для вечной жизни. Убеждение в этой истине дает нам побуждение, поощрение и силу к величайшим добродетелям.

1. Наша добродетель становится чище, если она основывается на вере в вечную жизнь, и эта вера влияет на все наши расположения и поступки.

Что мы, как существа разумные, предназначены к добродетели и призваны исполнять важные и святые обязанности, — это известно всем и каждому. Потому что благо человеческого общества не может быть прочно, если люди преступают закон порядка и нарушают свои обязанности. Но кто исполняет свои обязанности потому только, что это доставляет ему выгоды, того намерения не согласны с духом христианства и того добродетель не чиста.

Так думают и поступают обыкновенно те, которые не веруют в жизнь после смерти и отрицают, что следы их дел переходят с ними по ту сторону гроба. Они делают добро не из благоговения и послушания Богу, не из любви к людям, не из уважения к своим обязанностям и назначению, но единственно из корыстолюбия и самолюбия.

Но кто верует в бессмертие и имеет правильное представление о будущей жизни, тот имеет совершенно другие понятия, и о цели настоящей жизни, и о сущности добродетели. Добродетель для него не есть такое дело, которое необходимо только для его земного счастья. В своем стремлении к добродетели он имеет в виду небесную цель. Он старается очищать свое сердце от всякого самолюбия, корыстолюбия и земных расчетов; он делает добро потому, что оно добро, угодное Богу и требуемое его назначением. Через это добродетель становится чище.

2. Наша добродетель становится постояннее.

Кто думает, что со смертью все кончено для человека, тот не в состоянии преодолеть много трудностей и препятствий, соединенных с подвигами добродетели. У него не хватит для этого ни мужества, ни самообладания, ни усилия. Его добродетель есть дело обстоятельств, а не постоянного стремления, не борьбы, продолжающейся во всю жизнь. Он не дает себе никакого труда, чтобы господствовать над своими страстями и пожеланиями, исполнять тяжелые обязанности; потому что он живет только для этого мира, требования которого легко могут быть удовлетворены или даже вовсе оставлены без удовлетворения.

Но кто верует в другую жизнь, убежден в своем бессмертии, тот знает, что он должен стремиться к совершенству в добродетели, отвергнуться самого себя, господствовать над своими похотями и из любви к добродетели все терпеть, все переносить.

К такому постоянству в добродетели одушевляет его надежда на вечную жизнь. Он не чуждается “огненных искушений,” постигающих его в жизни, “но радуется, если страждет со Христом, да и в явлении славы Его возрадуется и восторжествует.” Как Иисус Христос путем страданий вошел в славу свою; так и христианин, по примеру своего Искупителя, мужественно и непреклонно ведет борьбу с искушениями и нападениями, со скорбями и бедствиями, радуясь обетованию: “Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное” (Мф. 5:10; 1 Петр. 3:14[4]).

Надежда на мздовоздаяние в будущей жизни укрепляет его в борьбе со грехом, дает ему дух и силу устоять во всех испытаниях, которым подвергается его добродетель, быть верным даже до смерти.

3. Наша добродетель делается смиренною.

Самая совершенная человеческая добродетель не чужда недостатков. Дух бодр, но плоть немощна (Римл. 7:18–19[5]). Как слабы были ученики до воскресения Иисуса Христа!

Кто не знает самого себя, обманывается та счет своего нравственного состояния, тот считает себя уже достигшим совершенства, гордится своей воображаемой добродетелью и удаляется все далее и далее от цели совершенства. Этой цели не опускает из виду тот, кто верует в воскресшего Господа и утешается Его словами: “Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет” (Иоан.11:25). Зная это, христианин не довольствуется тем, что сделано им для своего исправления и добродетели. Он чувствует себя недостойным обещанного блаженства и не ослабевает в своей ревности к истинному благочестию. Подобно апостолу Павлу он думает: “Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе” (Филип. 3:13–14).

На будущее блаженство, которого чает его сердце, он смотрит не как на свою заслугу, но как на дар божественной благодати; а чтобы быть достойным этой благодати, он стремится к еще большему совершенству.

4. Наша добродетель делается бескорыстнее.

Упражняться в добродетели значит ничто иное, как по бескорыстным намерениям делать добро во благо людей и способствовать их благополучию. Человек должен быть бескорыстен, поступать не из самолюбия и собственной пользы, но из любви к людям. Кто дал нам совершеннейший образец этой добродетели, как не Иисус Христос? Вся цель Его жизни и страданий состояла в том, чтобы осчастливить и облаженствовать людей, распространить между ними познание истины, добродетель и благочестие.

Кто желает достигнуть этой совершенной добродетели по примеру Спасителя, тот должен проявлять неутомимую ревность в исполнении всех обязанностей, неистощимую деятельность в своем призвании, заботиться не о себе только, но и о других (Филип. 2:4;[6] 1 Кор. 10:33[7]), даже среди собственных трудностей, скорбей и страданий споспешествовать благу людей. Он в состоянии так поступать, хотя бы даже мир не ценил его заслуг и платил ему неблагодарностью.

Вера в воскресшего Господа, поправшего смерть и даровавшего жизнь; надежда, что Бог обильно наградит в вечности всякое добро, содеянное на земле, служит для христианина сильнейшим побуждением к совершению бескорыстных дел добродетели. Эта вера и надежда побуждают нас обогащаться добрыми делами, которые последуют за нами в вечность.

Поэтому вечность изображается под образом жатвы, где каждый получит награду за свои дела.

5. Наша добродетель делается благотворнее для нас самих.

Хотя усердие и труд, которые мы прилагаем к нашему нравственному исправлению и усовершенствованию, награждаются уже сознанием исполнения наших обязанностей, внутренним миром и спокойствием души; но если для нас вечность кажется еще сомнительной, то этот мир и это спокойствие часто нарушаются вследствие неуверенности, в какой мы находимся относительно нашего назначения.

Бывают минуты, когда мы боимся купить добродетель дорогой ценой, если ради нее мы должны подвергнуться гонениям, пожертвовать земным счастьем.

Добродетель только тогда составляет отраду нашей жизни, только тогда мы находим в ее обладании удовлетворение за все наши лишения ради нее, если она останется нашей вечной собственностью и получит вечное мздовоздаяние. Такой она действительно и есть для того, кто убежден в своем бессмертии и живет с воскресшим Христом для будущего мира. В непоколебимом уповании вечной жизни мы находим все, что может возвышать нас к совершенству в добродетели.

Пусть же праздник воскресения Господа, который мы ныне празднуем, утвердит всех нас в наследии вечной жизни, укрепит нашу ревность в добродетели и приведет ближе к цели нравственного совершенства!

Если мы смотрим на себя, как на наследников нетленных благ, то мы легко можем успокоиться в лишении земных благ

“Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому, к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас“

Есть люди, которые жалуются на недостаток земных благ, живут в бедности и испытывают великие лишение. Многие сами виноваты в этом. Но другие ни в чем, по-видимому, тяжко не погрешают, трудолюбивы, бережливы, усердны, и однако ж терпят нужду и лишения. Для таких Праздник Пасхи доставляет великое утешение и назидание. Он учит нас, что мы должны смотреть на себя, как на наследников вечных благ.

1. Мы учимся правильно ценить достоинство земных благ.

Земные блага, здоровье, почести, состояние и богатство имеют, конечно, большое достоинство. Но многие люди с страстной жадностью гонятся за обладанием ими, потому что ценят их слишком высоко. Они чувствуют себя в высшей степени несчастными, если должны бывают лишиться этих благ или даже одного из них. Иной, проводя свою жизнь без здоровья, почестей, состояния, желал бы охотнее не жить, следовательно, он ценит эти блага выше самой жизни, считает их единственно желаемым в этом мире. Кто так судит, тот не имеет надлежащего понятия о своем достоинстве и назначении.