Подари мне любовь - Люси Дейн

Мэнди вяло покачала головой.

— Поначалу он мало тобой интересовался. Его раздражал детский плач, пленки и вообще все, что связано с уходом за младенцем. Но когда тебе исполнилось три года, отношение Фила переменилось. Мало-помалу он начал играть с тобой, покупал игрушки, водил гулять. Зачем было нарушать его душевный покой? — Она вздохнула. — Признаться, порой брала меня тоска по сыночку моему. Что с ним? К каким людям попал? Как живет? Но что уж тут поделаешь… Поплачу, бывало, и все. Хорошо, что хоть ты у меня есть. Если бы могла, я бы вас обоих растила. — Мэнди помолчала. — Вот так, дочка. Теперь ты все знаешь. Может, осудишь меня, но, поверь, в тот момент поступить иначе я была не в состоянии. Конечно, твоя жизнь могла сложиться совсем по-другому. Как? Не спрашивай. Может, лучше, а может… Сделанного все равно не воротишь. Об одном прошу: не держи на меня зла. Я всегда тебя любила как родную.

…Выплыв из воспоминаний, Дженни растерянно потерла лоб пальцами. После смерти Мэнди она решила жить так, будто та ничего ей не рассказывала. И вот сейчас из небытия выплыла какая-то другая реальность, грозя нарушить привычное существование. Дженни оказалась в положении измученного ночными кошмарами человека, который, проснувшись поутру, с ужасом обнаруживает: все, что ему снилось, правда.

Ненужная, совершенно неуместная ситуация затягивала Дженни как зыбучие пески. И чем дальше, тем яснее становилось, что отгородиться от проблемы не удастся. Сколько от нее ни отворачивайся, а решать все равно придется. Об этом свидетельствует нынешнее присутствие в старом добром «Упитанном ангеле» элегантной незнакомки. А также показанная ею фотография.

— Насколько я понимаю, вы неспроста показали мне этот снимок? — задумчиво произнесла Дженни, глядя на посетительницу.

Та отодвинула опустевшую тарелку и допила остатки вина.

— Верно, детка. Нам нужно многое обсудить. Для этого я и приехала в ваши края… Но сейчас мне надо отдохнуть. — Дама бросила взгляд в зал, где появились два новых посетителя. — А тебе, как я понимаю, пора вернуться к своим обязанностям. Знаешь что? Приходи завтра ко мне в гостиницу, скажем часика в два. Это в квартале отсюда, на… — Она пощелкала пальцами, вспоминая название улицы.

— На Парк-роуд, — подсказала Дженни.

— Точно! Я живу в двенадцатом номере. Зовут меня Нора Фаррингтон.

Дженни размышляла недолго.

— Хорошо, мэм, приду. А… э-э…

— А фотографию можешь оставить себе, дорогая. Итак, договорились: завтра в два часа.

2

На следующий день Дженни в синих джинсах и куртке, с выбившимися из-под шлема и развевающимися за спиной волосами подкатила на любимой «хонде» к отелю на Парк-роуд. Мотоцикл подарил ей отец три года назад, в день двадцатилетия. С тех пор Дженни не расставалась с игрушкой, ездила на двухколесном звере всюду, в том числе в колледж и на работу.

Оставив «хонду» у бордюра, она сунула лимонного цвета шлем под мышку и легко взбежала по ступенькам парадного крыльца гостиницы.

— Здравствуйте, мистер Престон! — сказала Дженни сидевшему за конторкой худосочному джентльмену с глубокими залысинами и зализанными назад подозрительно темными для его возраста и. покрытыми бриолином волосами. Их неестественный блеск придавал ему сходство с раскрашенной черным лаком деревянной куклой.

— А, Дженни! — заулыбался мистер Престон, по субботам неизменно ужинавший с супругой в ресторане «Упитанный ангел». — Рад тебя видеть, дорогая.

— У меня назначена встреча с Норой Фаррингтон из двенадцатого номера.

— Да-да, — произнес мистер Престон тоном, показавшимся Дженни несколько странным. — Это на втором этаже. Сама найдешь или тебя проводить?

— Благодарю, мистер Престон, не нужно. Поднимаясь по лестнице, Дженни скользила пальцами по полированным деревянным перилам. Она быстро отыскала дверь под номером двенадцать и постучала — не без внутреннего трепета.

— Войдите! — приглушенно прозвучало изнутри.

Дженни переступила порог.

— Добрый день, миссис Фаррингтон.

Постоялица в черном шелковом кимоно с рисунком в виде огромных белых хризантем полулежала на диване, подложив под спину и левый локоть подушки.

— А, это ты, дорогая… — хрипловато произнесла Нора. (У Дженни создалось впечатление, что она ожидала увидеть кого-то другого.) — Здравствуй. Не миссис, а мисс. И вообще, зови меня Норой. Присаживайся. — Она махнула тонкой бледной рукой на кресло. — Видишь, лежу… С самого утра маюсь: дикая мигрень. В последнее время меня все чаще терзают эти мерзкие приступы…

— Хотите, сбегаю за аспирином? — предложила Дженни. — Здесь на углу аптека.

— Не стоит, детка. Как правило, мне чудесно помогает глоточек спиртного. Однако из-за нерадивости прислуги, проигнорировавшей тот факт, что бар в номере пуст, я сейчас вынуждена мучиться… — Нору прервал вежливый стук в дверь. — Да! — крикнула она, тут же с болезненной гримасой прижав к вискам пальцы.

В номер вошла миссис Престон в сопровождении горничной. В противоположность элегантному супругу Элизабет Престон была низенькой толстушкой с широким добродушным лицом, маленькими голубыми глазками и носиком-пуговкой.

— Пегги говорит, что вы чем-то недовольны, — обратилась она к постоялице, мимоходом кивнув Дженни.

— Разумеется! — Нора медленно поднялась с дивана, подошла к бару и открыла дверцу. — Полюбуйтесь. Пусто! А ведь я еще утром попросила Пегги принести стандартный набор спиртного.

Миссис Престон вопросительно взглянула на горничную.

— Мадам ошибается, — сдержанно произнесла та. — Этот разговор состоялся вчера. И тогда же я исполнила требование. А сегодня утром, убираясь в номере, вынесла с полведра пустых бутылочек.

На лице Норы появилось озадаченное выражение.

— Как, неужели я снова все выпила? Надо же! И сама не заметила. Ну так вы, голубушка, принесите мне сейчас то же самое, ладно?

— Непременно, мадам, — с достоинством ответила горничная, после чего обе женщины удалились.

Пегги вскоре вернулась с коробкой, в которой было множество ячеек, содержавших маленькие пробные бутылочки со спиртным.

— Спасибо, милочка, дальше я сама справлюсь, — сказала Нора.

Как только за горничной закрылась дверь, она достала из бара большой бокал, затем, на миг задержав руку над коробкой, выбрала бутылочку, откупорила и вылила в бокал сразу все ее содержимое. То же самое Нора проделала еще с тремя сосудами. В помещении запахло мартини.

— Не желаешь? — повернулась она к Дженни.

— Благодарю, мне сегодня работать.