Тимьян - Ева А.. Гара
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежде чем войти, Яна долго топталась на крыльце, несколько раз собиралась уйти, но оказалась в небольшой очереди. Седой мужчина молча забрал скреплённые степлером бумаги, женщина устроила скандал из-за неправильно назначенного лечения, хотя регистратор убеждала её, что всё верно и лечение не всегда даёт положительный результат. Худенькая девушка вдруг вынырнула из очереди и пулей выскочила из центра. Те немногочисленные, что сидели в коридоре, с безучастными лицами наблюдали за распаляющимся скандалом. Закончилось всё тем, что женщину отправили к другому специалисту, и та, нервно забрав талон, скрылась на лестнице.
Яна несмело подошла к регистратору, которая взирала на неё молча и устало. По-видимому, подобные сцены ей доводится лицезреть сотню раз на дню и они перестали вызывать какие-либо эмоции.
— Ваше направление, — подсказала она.
Яна вздрогнула, смутилась и призналась:
— У меня нет направления.
— Мы принимаем только по направлениям. Обратитесь в поликлинику по месту жительства.
— Нет… Мне не надо на приём. — Она несмело сняла одну лямку рюкзака, вытащила из кармашка выписку и положила на стойку.
Регистратор её развернула, прочитала и подняла вопросительный взгляд.
— Это розыгрыш? — спросила Яна полушёпотом. — Подделка?
— Здесь не ваше имя. Информация о пациентах конфиденциальна.
Яна отвела взгляд, скривила губы, пытаясь сдержать слёзы, и прильнувшая кровь больно обожгла ей лицо. Регистратор вздохнула, положила выписку на стойку и сказала негромко:
— Подлинник. Печати настоящие.
— Значит, это правда?
— Правда.
Яна коротко и неуверенно рассмеялась, на секунду умолкла, ошарашенная, и громко хохоча ушла.
Она бродила без цели, потеряв счёт времени, до позднего вечера. В ветвях деревьев путался измождённый ветер, душный воздух понемногу остывал и, полный сладкого дурмана, стекал в лёгкие. Уличные фонари рассеивали мрак, народ выползал на ночную прогулку, и дома́ бездушно светили клетками окон.
Яна по привычке позвонила на старый номер — абонент не доступен. Перезвонила на тот, с которого Тим звонил в четверг, но ответа не было.
Яна Латина. 23:26. «Прости меня, пожалуйста».
Она сидела до полуночи, будто 00:00 было сакральным числом, неотрывно пялясь в экран телефона. Но Тим так и не прочитал её сообщение.
Яна Латина. 00:02. «Завтра у меня тоже выходной». «Позвони утром».
Яна Латина. 00:06. «Пожалуйста, Тим, только не игнорь меня. Позволь извиниться».
Яна беспомощно закрыла лицо руками: когда это извинение стало панацеей?
Тихонько взвыв, она собралась домой, когда телефон оповестил о новом сообщении. В груди обожгло огнём. А на экране высветилось совсем не то имя.
Сонечка. 00:14. «Ты уже вернулась домой? Или Тимка там…»
Яна прорычала со смесью раздражения и досады, крепко сжала телефон в руке и, вскочив со скамейки, вбежала в подъезд.
Глава 3
Яна спала плохо, просыпалась от собственного скулежа, но не помнила приснившихся кошмаров. Сорочка неприятно облегала вспотевшее тело, волосы спутались, и подушка намокла. Ресницы слиплись от слёз.
Отгоняя прочь гнетущее чувство, Яна с болезненным стоном поднялась на ноги, и, нажав боковую кнопку, посмотрела на экран мобильника. Там по-прежнему высвечивалось непрочитанное сообщение от Сони. От Тима — ничего.
Приняв душ и заварив травяной чай, Яна открыла окно, уселась на подоконник и обняла колени. Небо робко наливалось красками нового дня, ещё горели самые яркие звёзды, и в предрассветной тишине звонко звучала песня соловья. Прохладный воздух пах свежестью и цветами, к нему примешивался аромат скошенной накануне травы. Притихший мир казался невинным и нежным, но Яна знала, как он жесток: забирает у людей всё самое ценное, демонстрируя, что все они — стандартные винтики крошечной части мироздания, которым легко и своевременно найдётся замена. Все они умрут, а он с тем же величественным покоем будет встречать своё слепое солнце.
Яна больше не ложилась. Сначала она читала, но не помнила ни строчки из полсотни страниц, потом вручную выстирала постельное бельё, развесила его на балконе и взялась за уборку. Отрешённо и медленно она перебирала содержимое ящиков, методично выбрасывая всё, что казалось неважным. Сложила в пластмассовый контейнер школьные грамоты, скопленные за годы открытки, старые фотографии и сертификаты. Сверху бросила исписанную собственными стихами тетрадь, оделась и вышла во двор. Воровато оглядевшись, скинула мусор в каменную урну, бросила вслед зажжённую спичку и некоторое время молча глядела, как огонь услужливо и равнодушно пожирает память, от которой она предпочла отказаться.
Вернувшись домой, Яна тщательно вымыла руки, выложила на раскалённую сковороду пару сырников и нехотя ответила на телефонный звонок:
— Алло.
— Привет, подруга! — воскликнула Соня. — Ты чего меня игноришь? Давай рассказывай, как с Тимкой погуляли? Он делал тебе непристойные предложения?
Яна поджала губы, посмотрела на потолок, умоляя себя не плакать, и шумно вздохнула.
— Ты чего? Всё в порядке? — забеспокоилась Соня.
— Да. Просто… — Она замолчала, глядя, как сырники растекаются по сковороде.
— Что «просто»?
— Чёртовы сырники опять развалились.
Соня помолчала и спросила:
— С тобой точно ничего не случилось?
— Точно.
Снова пауза, неприятная, удушающая, будто Соня, как проклятый полиграф, считывала её биоритмы, чтобы уличить во лжи.
— Ладно, звони. Пока.
— Пока.
Видно, Соня не такая дура, раз знает, когда надо попрощаться.
Прождав до одиннадцати часов, Яна беспомощно захныкала: абонент не отвечает, сообщения не прочитаны. Её вдруг обожгло мыслью, что она не успеет извиниться, и страх мгновенно обратился в безумие. Руки дрожали и не слушались, бесконечная тревога жужжала в голове, кровь пульсировала в висках, вызывая мимолётные приступы ломовой боли. Яна мерила комнату шагами, а стоило сесть — беспокойно раскачивалась, как умалишённая. Она то тихонько выла, то нервно хохотала, то безмолвно плакала. И сломала два ногтя, безотчётно ковыряя паркет.
Яна Латина. 13:48. «Пожалуйста, ответь!»
Яна Латина. 13:52. «Тим!»
Яна Латина. 13:59. «
»Яна Латина. 14:08. «Тим. Прошу тебя, хотя бы просто открой диалог. Просто дай понять, что увидел мои сообщения».
Через несколько минут она хотела написать снова, но остановила себя. Отбросила телефон подальше и, прислонившись к стене, осмотрела ногти.
Она звонила целый день, и монотонные гудки прочно засели у неё в голове. Сообщения так и остались непрочитанными, а дверь никто не открыл. Совершенно отчаявшись, она дрожащим пальцем пролистала список контактов и нерешительно нажала вызов.
— Яночка, — радостно воскликнула мать Тима. — Как я рада твоему звонку. Извини, конечно, но уже поздно, так что давай недолго.
Яна рассеянно взглянула на часы: половина девятого, — значит, у них половина одиннадцатого. И как она сразу
