История и чудеса Васьковской иконы Божией Матери - Гордей Щеглов

В ельской церкви в честь чудотворной иконы были установлены особые дни празднования, когда народ из ближних и дальних мест массово стекался на поклонение образу Царицы Небесной.

Так как в васьковской церкви празднование в честь иконы совершалось в неделю о Фоме, то и в ельской церкви в этот день бывало особо торжественное богослужение, собиравшее массы народа, приходившего поклониться чудотворному образу. В день Покрова Пресвятой Богородицы, 1/14 октября, вспоминалось перенесение иконы из Васьковки в Ельск. В этот день, также отмечаемый особым торжественным богослужением, собиралось в ельскую церковь много народа со своими нуждами и печалями, уповая получить от Царицы Небесной «неисчерпаемых чудес множество». В день сошествия Святого Духа народ собирался в ельскую церковь особенно массово еще и потому, что храм был освящен в честь Святой Троицы.

Кроме того, богомольцы собирались для молебнов в ельскую церковь, как и в васьковскую, в первые воскресные дни после новолуний — «молодиковые недели»[44]. Следует сказать, что это было типичной и повсеместной традицией в Белоруссии — чествовать чудотворные иконы Божией Матери в новолунные воскресенья. Откуда пошел этот своеобразный обычай, сказать трудно, но, несомненно, он уходит корнями в глубокую древность. Вполне возможно, что этот христианский обряд заменил какую-то более древнюю языческую традицию.

В тех деревнях и местечках Белоруссии, где имелись явленные чудотворные иконы Божией Матери, в новолунные воскресенья всегда бывало большое стечение богомольцев не только из соседних деревень и городов, но даже и из отдаленных губерний России. Причем собирался народ не только простой, но и знатный, магнатский.

Замечательное описание народного моления в одном из белорусских приходов в «молодиковую неделю» оставил П. М. Шпилевский[45]. Надо думать, что описанная им картина была типичной для подобных богослужений.

В указанный воскресный день в населенный пункт, где имелась чудотворная икона, съезжались богомольцы: «из соседних деревень… тянутся возы и брички с поселянами, однодворцами и окольной шляхтой», затем «являются карафашки и буды с горожанами и горожанками» из уездного и других городов, наконец «в 10 часов утра, приезжают и коляски, а иногда и кареты из соседних губерний»[46]. Впрочем, основную массу молельщиков составляли жители и помещики ближайших деревень и городов.

До начала церковной службы богомольцы обычно прогуливались по окрестностям, но с первыми звуками колокола все приходило в движение и «народ суетился, спешил со всех концов, как муравьи» к месту богослужения. Церковь, как правило, не вмещала всех молящихся, так что многие вынуждены были располагаться вокруг. «Внутренность церкви озаряется бесчисленными огнями восковых свечей, — описывает картину происходящего в храме Шпилевский, — привезенных, или принесенных усердными богомольцами… Народу столько, что буквально нельзя птичке пролететь меж плеч и даже голов молящихся; священнослужитель с трудом выходит на середину, для совершения известных обрядов священнодействия.

Церковные двери растворены настежь, на паперти не менее народа, как и в самом храме…

Все молилось, все приклоняло колени и падало ниц пред Всемогущей Заступницей; одни стояли с обращенным к иконам взором, и, ударяя себя руками в грудь, со вздохом повторяли молитву мытаря; другие, большей часть женщины, лежали ничком, с распростертыми руками, и шептали покаянные псалмы[47]; даже дети постоянно клали поклоны и усердно, искренно твердили молитву Господню…»[48].

После Литургии по обычаю совершался крестный ход с хоругвями и крестами. Впереди шел настоятель или кто-нибудь из почтенных пастырей с Евангелием в руках, а перед ним два младших священника несли чудотворный образ Богоматери. Народ при виде святыни падал ничком, и шествие на несколько минут останавливалось.

Желая оказать снисхождение усердным богомольцам, настоятель давал народу время выразить свои религиозные чувства Небесной Заступнице и начинал читать Евангелие. Люди стояли на коленях с поднятыми вверх руками, молча и благоговейно слушая чтение священника, впиваясь взорами в чудотворный образ.

После окончания чтения крестный ход продолжался. Некоторые, в особенности женщины, по данному обету, следовали за образом на коленях, заставляя тоже делать и своих малюток-детей.

Ход обычно повторялся трижды, и снова читалось Евангелие. Затем духовенство пело славословие Пресвятой Богородице, после чего весь народ пел известный по всей Белоруссии гимн: «Под покров твой, Богородице, прибегаем».

Картина в такие моменты была величественная — «какую только можно было встретить в белорусском краю во время молодиковых недель»[49].

После окончания крестного хода некоторые из приезжих отправлялись домой, но большинство, в основном простолюдины, оставались и возвращались домой лишь к вечеру. Сюда же сходились торговцы с товарами, сластями, пряниками и пр., так что составлялась небольшая импровизированная ярмарка, впрочем, без шума и крика, совсем не похожая на обычную белорусскую ярмарку. Многие из приезжих расходились для угощения и отдыха по домам местных жителей, другие располагались в окрестностях, разложив на полотенцах принесенные с собой разные «печива и сырые закуски».

Шпилевский пишет, что обычно жители того места, где совершалось богослужение, оказывали самый радушный прием богомольцам, принимая их в своих домах. Такое хлебосольство, по его свидетельству, было присуще не только простым обывателям, но и застенковой (окольной) шляхте, духовенству и помещикам: «В молодиковые недели дома духовных и помещиков и шляхты наполняются знакомыми и незнакомыми людьми: и все эти люди, под одним именем гостей, находили искренний, радушный прием в домах местных владельцев»[50].

Подобным образом, видимо, проходили новолунные воскресные дни и в Ельском приходе.

Между тем, после перенесения чудотворной иконы Богородицы из Васьковки в Ельск среди селян стало распространяться поверье, что с перенесением иконы ее благодатная сила — «проща» — возвратилась обратно в Васьковку. Мнение это бытовало довольно долго, так что вплоть до 40-х годов XX столетия народ массово собирался на поклонение не только в ельскую, но и васьковскую церковь.

В июле 1889 года жители Мелешковичского прихода, к которому была приписана васьковская церковь, предприняли даже ходатайство в Святейший Синод о возвращении чудотворного образа в Васьковку. В своем прошении они пытались представить дело перенесения иконы незаконным, упирая на то, что губернатор Сулистровский «без разрешения Высшей Духовной власти, по своему распоряжению, перенес Чудотворную Икону в Ельскую Церковь, вероятно для своей от стечения туда народа выгоды»[51]. Так они полагали…

«Мы считаем себя крайне обиженными в том, — писали просители, — что если мы удостоились от Всевышней милости Чудотворной Иконой, а таковая человеком помещиком католиком самовольно из места явления отнята, принимаем смелость просить Святейший Правительствующий Синод учинить распоряжение о разрешении возвратить нам Чудотворную Икону Пресвятой Богородицы на место ея явления в Васьковскую Кресто-Воздвиженскую церковь»[52]. Под прошением подписалось 119 человек: крестьяне села Мелешковичи, деревень Романовки, Васьковки и Антоновки. Кроме того, мелешковичский помещик граф Игнатьев предпринял личное ходатайство по тому же вопросу перед местной епархиальной властью.

Рассмотрев прошение мелешковичских прихожан, Святейший Синод переслал его Минскому епископу Симеону (Линькову), чтобы тот доставил в Синод по этому делу «сведения и заключение».

В ответном рапорте преосвященный Симеон, описывая кратко историю обретения чудотворной иконы и перенесения ее в Ельск, в частности писал: «Подлинная Чудотворная Икона, поставленная в Ельскую церковь, действительно оживила религиозный дух прихожан этой церкви, которые, по освобождении из крепостной зависимости, особенно с назначением к Ельской церкви ныне состоящего священника Андрея Перепечина, пожертвовали на постройку и украшение храма в разное время не менее 5000 рублей, и чтобы поднять религиозный дух в своей семье, в каждом почти сельском обществе охотно согласились открыть церковную школу грамоты, отпуская из своих средств по 30 рублей на содержание учителей и тем дали возможность священнику, знающему церковное пение, устроить многочисленный певческий хор, в котором принимают участие не только учащиеся в школе, но даже сами домохозяева с своими женами, и ныне при аккуратном совершении богослужения и прекрасном хоре певчих действительно храм Божий посещается не только прихожанами, но и богомольцами из других приходов, благодаря чему имеется возможность поддерживать благолепие храма и уплачивать налоги на содержание духовных училищ»[53].