Сеть судьбы офицера Игоря Ергашова (сборник) - Владимир Коркин (Миронюк)

Дело вел Ергашов. Следов убийцы не оставили: на обувь, знать, напялили бахилы, а руки надежно спрятали в перчатки. Следствие располагало немногим. Это наспех замоченные в ванной простое одеяло и простыня, на которых головорезы, очевидно, терзали молодую женщину, плюс остатки еды, предусмотрительно сваленные в помойное ведро и политые из заварного чайника. По количеству посуды выходило, что гостили здесь два человека, причем те, кого неплохо тут знали, кому доверяли, потому и открыли дверь дома в вечерний зимний час.

Круг подозреваемых сужался медленно. У семьи заготовителя были добрые отношения со многими: кому втихаря отпускали пушнину, кому лечебные травы, с кем просто дружили, принимая у себя перекинуться в картишки, постучать в домино, или посидеть за безобидным лото. В заготконторе никто накануне с молодыми супругами не встречался, у всех оказалось алиби. И когда у Игоря не осталось шансов раскрыть преступление, в отделении реанимации вернулось сознание к Кате, жене несчастного Валерки. Она назвала имена душегубов. Ими оказались заготовитель Тимофей Сукорезов и его дружок Юрка Редкозуб, фотограф ателье Дома быта, большой любитель выпить водочки на дармовщину и поволочиться за бабенками. За подельниками установили плотное наблюдение. Если Редкозуб был, что называется, на виду и не мог ускользнуть из поля зрения оперативников, то Сукорезов часто разъезжал на своей «Ниве» по станицам и хуторам, занимаясь заготавкой сельхозпродуктов. Но все его маршруты тщательно отслеживались. Чтобы руки убийц не дотянулись до единственного свидетеля, Екатерину перевезли в областной центр. Одновременно в городе муссировались толки, будто жена убитого заготовителя по-прежнему в коматозном состоянии: только по воле следователей ее не отключили от аппаратов жизнеобеспечения, в надежде на то, что очнется, хотя у врачей веры в это не осталось. А дружки сторожились: встретились за все время негласного наблюдения за ними всего раз, 8 марта, когда работники службы быта отмечали в ресторане женский праздник. Редкозуб приударил за одной «вольной птицей» – моднючей вертихвосткой парикмахером, а Сукоре-зов «пудрил мозги» швее из женского ателье. Конечно, оба улучили момент, чтобы остаться наедине в курительной комнате. Затягиваясь импортной сигаретой, заготовитель негромко и быстро заговорил:

– Юрок, недобитая баба отсюда далеко и мы не знаем, как она там. А вдруг очухалась? Нам нужно слинять.

– Ну, Тимоха, то ж не проблема. Места потайные у меня есть, да и у тебя тоже. Если установили «наружку», так все равно далеко не уйдем. Надо втихаря отсидеться поблизости до лета. А там, среди люда отпускного, можно и раствориться. Ксивы про запас имеем, стволы. Ты что предлагаешь?

– На Курани, у станицы Есаульской, остров Покатый. Туда никто не заглядывает. Летом одно комарье, кругом плавни. У меня там в одной оборудованной и замаскированной землянке все заранее приготовлено для того, чтобы лечь на дно. Надо еще свежих сухарей, всякой тушенки и разных банок с кашами, рыбы копчёной да топлива для керосинки. Одна лодка зачалена на острове, другая на берегу речки. Что-то томит меня, уж не очухалась ли наша Катька.

Пока собратья по разбою строили свои планы, Игорь Ергашов докладывал полковнику Черноволу о последних итогах оперативной разработки дела, условно названного «Дама в диване».

– А почему «Дама в диване», капитан? Ее же нашли в кладовке?

– Товарищ полковник, Стефан Семенович, так Катерину с разбитым черепом завернув в ковер, рассчитывали, что задохнётся, причём бандюги пытались засунуть тело в диван, не получилось. Так и пошло, дама в диване.

– Хорошо, Ергашов, что нащупали по делу?

– Заготовитель Сукорезов и фотограф Редкозуб в нашем городе ничем себя не запятнали. Однако они три года назад жили и работали в Восточном районе соседней области. Это далеко от нас. Там они прожили несколько лет и подружились. Сукорезов работал в кооперативной торговле, а Редкозуб фотокорреспондентом местной газетки. Словом, судьба их свела вместе. Оба холостяки, любители охоты и рыбалки, шастали во всю по местным женщинам легкого поведения. Вот Редкозуб и узнал от одной любовницы, что местный хирург прямо у себя дома делает любительницам «клубнички», женам высоких чинов аборты. Все выходило шито-крыто, мужья в полном неведении, ни их честь, ни честь жен не запачкана. Журналисты, как правило, весьма порядочные люди. А этот оказался с другого берега, решил подзаработать на чёрной информации, оклад фотокорреспондента был маловат.

– И что? – спросил Черновол. – Собрал, наверное, на хирурга компромат?

– Да уж постарался. И в том ему, возможно, помог Сукорезов. В общем, Редкозуб составил список женщин, которые втихую сделали аборт у этого врача и, предъявив «черный список», запросил кругленькую сумму.

– Ну и стервец! – взорвался Черновол. – Мошенник, настоящий мошенник. И дальше?

– Врач прикинул, что ему прегрешения обойдутся малой кровью, если обо всем расскажет правоохранителям. Вымогательство налицо. Опергруппа пришла в редакцию районки в нужное время и в нужный час: фотограф допоздна засиделся, лепил снимкм. В его фотолаборатории нашли список женщин, сделавших «темный» аборт на дому у местного хирурга, их адреса, семейное положение и данные о должностях, занимаемых их мужьями. Внезапный и стремительный натиск помог мгновенно раскрыть мошенничество: Редкозуб во всем сознался, на суде раскаялся в содеянном и ни о каких сообщниках, конечно, не обмолвился.

– Срок он, конечно, получил?

– Фемида работает исправно. Отсидев свой срок в исправительно-трудовой колонии, вернулся обратно. Естественно, там прошел университеты воровской жизни. Сукорезов помог ему устроиться шофером в коопторг. Ни тот, ни другой, как говорится, не высовывались. А район промышленно развитый. Сукорезов уже вышел в кой-какое начальство. Женился. Руководство выхлопотало его семье через местную администрацию двухкомнатную квартиру в старой пятиэтажке, поскольку супруга их протеже пришла к возлюбленному с ребенком. А Редкозуб ютился в общежитии, изредка навещал друга – новосёла.

– Так дружки уважали закон, или нет?

– До поры до времени, товарищ полковник. На другой год, как Сукоре-зов обживался с семьей в том доме, поздней осенью при подаче тепла в систему случилась беда. Управдом не вывесил надлежащего объявления, а потому в квартире на пятом этаже, как раз над квартирой Сукорезова, хозяев не было, и у них прорвало трубы центрального отопления. Сукорезов пострадал. Пошел к соседу на пятый этаж, тот категорически отказался возместить нанесенный ущерб. Вел себя нагловато, полагая, что его родители, занимая определённое положение в деловой структуре района, помогут вывернуться. Предстояла судебная тяжба. Тут Сукорезов и показал свой характер.

– Полез с кулаками, или того хуже?

– Хуже, хуже, Стефан Семенович. Судя по всему, собрал где-то своих дружков и наметил план мщения.

– Замыслил убийство?

– Нет. Дружки Сукорезова выследили жену обидчика их кореша, затолкали в машину и увезли за город на одну из дач, где их поджидал Сукорезов. Он ее изнасиловал, нагло заявив, что в этой жизни надо за все платить. И сказал ещё, мол, будет иметь её до тех пор, пока она от него не забеременеет и не родит ребенка. Да пригрозил разделаться со всей семёй, если вздумает пойти к следователям. Женщина порядком струхнула и ничего супругу не сказала, побоялась. Через год родила мальчика. Сукорезов развелся с женой, с помощью дружков выдворил ее из квартиры. После с подельником Редкозубом обосновался у нас. А молодой муженек той женщины засомневался в своём отцовстве, не поленился пройти нужную экспертизу. Разразился страшный скандал с мордобоем: тайное стало явным. С женой парень развелся, а по пьяни своим знакомым сболтнул, мол, как только разыщет Сукорезова, тому сразу будет хана.

– Так что, за ними у нас ничего не числится, капитан?

– Видимо, все эти годы приглядывались, как и чем могут поживиться. Заработки у Сукорезова приличные. И Редкозуб немало прирабатывал, разъезжая по району в качестве фотографа Дома быта. Вот и нащупали жилу – богатенького заготовителя. Ограбив, покончили с ним. Да просчитались, Екатерина жива.

– А ведь должно у них сосать под ложечкой, а, Ергашов? Не зря столько женщину держат в больнице, да еще теперь в областном центре. Неужели дружки так уверены в своей безнаказанности?

– Теперь все их связи раскрыты. Полагаю, пора брать субчиков, навострили лыжи улизнуть от нас. Редкозуб недавно купил железнодорожный билет в Поволжье, берет отпуск на десять дней. Сукорезов мотается по районам: заготовка сельхозпродуктов. Видимо подыскивает для себя лежбище.

– Молодцы. Капитан, Редкозуба надо брать, без шума. Полагаю, по дороге в Поволжье. Схватим сукина сына при удобном случае. Ясно же, по дороге попытается скрыться. А все передвижения Сукорезова на твоей совести. Не упусти. Где он сейчас?