Операция "Ривьера" - М. Барышев

На чекистской работе важнее выполнить задание, чем по-глупому отдать жизнь и провалить дело.

— Работать, Василий Степанович, придется в своеобразных условиях. За советом в партячейку не побежишь, — задумчиво продолжил Менжинский. — Есть сигналы, что Торгпром и Кирилловны начали поиски людей, умеющих хорошо стрелять. Сейчас, когда Рапалльским договором пробита брешь в дипломатической блокаде, мы ведем настойчивую работу, чтобы заставить Европу признать наше государство не только де-факто, но и де-юре. Заставить буржуев подтвердить подписями на дипломатических документах нашу идеологическую и политическую победу. В недалеком будущем предполагается поездка нашего наркома по иностранным делам во Францию. А в Париже — Кутепов и николаевцы, в Ницце — «император» Кирилл… Мы обязаны обеспечить безопасность Чичерина, за которым наверняка начнут охотиться… Наши товарищи работают во Франции, но Ницца для нас пока «Терра инкогнита», как писали на старинных картах. Кто мог предполагать, что именно там объявится «императорский двор»? Как говорится, ждали с гор, а выплыло низом. Главное для вас — внедриться к кирилловцам, стать там чекистскими ушами и глазами, чтобы мы могли знать и вовремя нейтрализовать их враждебные замыслы…

— Ясно, Вячеслав Рудольфович. Постараюсь выполнить задание. Сделаю всё, что в моих силах.

— Чекист должен уметь при необходимости сделать больше, чем в его силах, — с улыбкой уточнил Менжинский.

— Время работает на нас.

— Да, время работает… Но на одно только время мы не имеем права надеяться. Хорошо, что начался процесс отхода от монархистских групп тех эмигрантов, которые ещё не потеряли до конца совесть. Но остаются самые оголтелые, способные на всё. Они понимают, что с каждым днем почва уходит из-под ног… Ко всему прочему есть основания полагать, что последнее время многие из них весьма подрастратились…

— В газетах пишут, что гвардейские офицеры работают официантами и таксистами…

— Эти меньше должны беспокоить. Раз пошли работать, значит, в какой-то мере взялись за ум. А вот те, кто нуждается в деньгах, но таксистом или официантом не хочет работать, много опаснее. Такие ради денег пойдут убивать, стрелять, поджигать… Это, Василий Степанович, естественное развитие событий. Обветшалые монархические лозунги уже никому не продашь. Для того чтобы получить фунты, доллары или франки, нужно сделать что-нибудь осязаемое. Либо давать шпионские сведения, либо диверсией или террористическим актом продемонстрировать свою «незаменимость». Они ведь тоже учитывают изменение обстановки… Сейчас я вам прочту некоторые избранные места из их переписки.

Менжинский достал из папки несколько машинописных листов.

— Послушайте, что они пишут: «Третий способ, вне которого, по моему глубокому убеждению, нет спасения, — это террор. Террор, направляемый из центра, но осуществляемый маленькими и независимыми группами или личностями против отдельных представителей власти. Цель террора всегда двоякая: первая менее существенна — устранение вредных личностей, вторая — самая важная — всколыхнуть болото, прекратить спячку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру. Нет террора, значит, нет пафоса в движении, значит, жизнь с такой властью ещё не сделалась фактически невозможной, значит, движение преждевременно или мёртворожденно…»

Менжинский откашлялся.

— Дальше ещё откровеннее… «Я уверен, что крупный тер-акт произвел бы потрясающее впечатление и всколыхнул бы во всём мире надежду на близкое падение большевиков и вместе с тем деятельный интерес к русским делам. Но такого акта ещё нет, а поддержка Европы и Америки необходима уже на начальных стадиях борьбы. Я вижу только один путь приобрести её…» Очень откровенная программа действий.

— Кто же автор таких откровений?

— Сидней Рейли… Весьма знакомая нам персона. В тени за всем этим стоят разведки. Интеллидженс сервис, Сюрте женераль, Оффензива и другие покупатели, покровители и благодетели. За «информацию», за эффектный политический скандал или диверсию они хорошо заплатят.

— Понятно, Вячеслав Рудольфович…

— Всё понятно, товарищ Кулагин, когда сидишь здесь, на Лубянке, в кабинете. За границей у вас возникнет много непонятного, и подсказать там будет некому. Всё, большое и малое, придется решать самому… Берегите себя.

— Буду беречь, товарищ Менжинский. Задание обязан выполнить. У меня в Иванове жена остается с сыном. Колькой звать… Недавно второй годик пошел. Не имею желания оставлять их сиротами.

— Покорнейше о том прошу, Василий Степанович… Запомните, пожалуйста, что разведчик кончается тогда, когда он начинает палить из револьвера, орудовать кастетом в подъездах и удирать по крышам от полицейских. Главным нашим оружием должен быть ум. Где недостает ума, там недостает всего. Но наличие его тоже не служит абсолютной гарантией. Не многие умы гибнут от износа. Большинство их, к сожалению, порой просто ржавеет от неупотребления. Чекисты на такую роскошь не имеют права. Их ум, как боевое оружие главного калибра, всегда должен быть готов к действию.

— К выстрелу, Вячеслав Рудольфович.

— Позволю с таким уточнением не согласиться, Василий Степанович. Пальба — это типичное неумение разведчика. Нужна спокойная разработка оперативных вопросов, трезвый учет всех, больших и малых, обстоятельств, умение быстро ориентироваться в обстановке и знание врага… Боже сохрани считать своего противника дураком. Руководитель Торгпрома Густав Нобель отнюдь не умственно отсталый субъект.

— Лучше представлять врага умнее, чем он есть. А то можно допустить большую ошибку.

Менжинский с удовлетворением слушал спокойные слова человека, которому придется ходить по лезвию бритвы, которого каждую секунду будет подстерегать опасность, который даже перед смертью не будет иметь права назвать собственное имя.

— Однако, Василий Степанович, все это аспекты, так сказать, теоретические, а древние мудро говорили, что мастера вырабатывает практика… Фит фабрикандо фабер… Надо подготовить конкретный план операции. Наши товарищи вам в этом деле помогут и познакомят с нужными материалами и данными. Но думайте сами. Вам придется действовать, вам и неувязки расхлебывать… Полагаю, что для господ, с которыми придется иметь дело, следует сунуть подходящую приманку. Повесить этакий привлекательный клок сена, как буриданову ослу… Эмигранты ничего не забыли, но и ничему не научились. За знатное происхождение в парижском магазине ничего не купишь.

Вячеслав Рудольфович достал из папки несколько бумаг.

— Может быть, это подойдет. Взяты у господина, который пытался перейти финскую границу. Он хранил их под подкладкой пальто.

Кулагин взял поданные листки. Это были коносаменты, документы, удостоверяющие принятие груза к морской перевозке, выданные на предъявителя. По таким документам можно было получить отправленный груз в полную собственность.

— Интересно… Порт отправления Бизерта, порт назначения Архангельск. Странный маршрут…

— Странного ничего нет. Посмотрите на время отправки. Тогда в Архангельске сидел генерал Миллер, а ему помогала Антанта… Мы проверяли — груз до Архангельска не дошел. Наше наступление помешало. Возвратился он назад, погиб в море или застрял где-нибудь в европейском порту, мы не знаем. Без коносаментов груз никому не могли выдать.

— Предлагаете поехать в Европу на розыски груза?

— По-моему, версия подходящая и привлекательная в том плане, какой мы намечаем. «Дюк Ришелье» был загружен не боеприпасами, а военной амуницией. Ботинки и прочие вещи требуются и в мирное время.

— С владельцем коносаментов бы побеседовать.

— Увы. Тут нас опередил элементарный тиф. Установили только, что фамилия его Арбенов. Рядовой инженер одной оптовой фирмы, которая занималась во время войны поставками материалов для армии. Коносаменты попали в его руки случайно, и он решил на этой удаче заработать… При подготовке плана сугубое внимание обратите, пожалуйста, на детали и обыденные подробности. К сожалению, на таких мелочах ловятся чаще всего. А мы должны исключить возможность провала операции. Это трудно, но не невозможно. Главное достоинство чекиста такое же, как у маятника — не в быстроте хода, а в его точности. Вот эту точность проработки деталей необходимо обеспечить при подготовке плана операции… Вероятность провала? По статистике, люди много чаще гибнут в железнодорожных катастрофах, чем гибнут хорошо подготовленные разведчики.

— Не говоря уже о болезнях и прочих случайностях, Вячеслав Рудольфович, — впервые за всё время беседы улыбнулся «инженер Арбенов».

С таким паспортом через некоторое время сел в поезд, следующий на Гельсингфорс, невысокий светловолосый человек в скромном костюме-тройке и фетровой шляпе с широкой лентой.