Прекрасное далёко (СИ) - Ра Юрий

Буханка черного хлеба, завезенного в деревню из райцентра, шмат копченого сала – вот это да! Откуда? Стопудово Моисеич расстарался. Консервы такие, консервы сякие – туристический припас. «КЛМН» - кружка, ложка, миска, нож. Нож не перочинный, или складишок, как его отец называет, нет. Нож нормального человека, откованный в автомастерских по эскизу самого Герасимова. На грани закона сверкнула отточенная сталь полированным лезвием. Фляга с водой, еще фляга – воды много не бывает, если ты только не моряк. Алюминиевые солдатские фляжки ёмкостью семьсот и восемьсот грамм никогда не подводят, вода их них всегда самая вкусная. Если ты хрен знает где изнываешь от жажды, то теплая, отдающая металлом и резиной вода – прямо нектар! Фляга повышенной ёмкости была собственностью Николая. Однажды он бросил на неё разводной ключ, а потом попытался выправить вмятину. Способ старый и проверенный – чуток воды внутрь, затягиваешь пробку – и на газовую плиту. Или вмятина выправится, или фляга рванёт. В случае Николая прошёл третий вариант – флягу раздуло до восьмисот миллилитров. А вмятина осталась. Сейчас в чаще леса у него было на сто грамм воды больше – маленький плюсик к удаче.

Что еще в рюкзаке? Да и так понятно – скромная бухточка каната, отвёртка, титановая фомка, плоскогубцы, маленький топорик, спички, опять спички. Кто-то бы сильно удивился, если бы узнал, что в поход Николай отправился как на мародёрку. Но тут взыграли корни, вернее куркулистость врождённая. Если заброшенная станция, значит что-то там осталось неоткрученное, что можно выдернуть, скрутить, унести на память. Напоследок Герасимов зафиксировал наличие запасной одежды и собрал свои пожитки в рюкзак обратно. Дурацкую, по сути, мысль развернуться на сто восемьдесят градусов и топать обратно он отмёл моментально. Когда леший водит, глупо пытаться вернуться – человек такие петли закладывает незаметно для себя, что хрен вернёшься. А назад по своим следам идти – это надо лесовиком быть, следопытом. Только следопыту-лесовику в лесу заблудиться не судьба.

- Товарищ Герасимов, ждём солнце, а потом следуем в южном направлении.

- А до тех пор?

- Приводим себя в порядок, готовимся к марш-броску.

- В смысле, завтракаем?

- Именно!

Поговорил сам с собой, сразу полегчало на душе. Опять наличие плана – залог успеха. В первую очередь приговариваются самые скоропортящиеся продукты. В данном случае копченое сало, чья вина была вопиюща и ароматна. Нефиг такие запах источать, скоро всё содержимое рюкзака можно есть будет, так вкусно пахнет! Если кто-то считает, что смолотить шмат сала с черным хлебом, а потом запить всё это колодезной водой – это не так вкусно, как отобедать в ресторане, то он не был в походе. В походе сало с хлебом – самый изумительный продукт. Гречка с тушёнкой тоже шикарное блюдо, но её готовить надо, а тут раз – и ты счастлив!

Счастье есть, его излучает желудок, а солнца так и нет. То есть, где-то оно имеется, но конкретно с полянки, на которой наш герой отзавтракал, светила не видать. Где юг, что делать? «Николай, а пошли-ка мы дальше!» - в одиночестве, тем более таком плотном, Герасимову хотелось разговаривать с собой вслух, и причин не делать этого не находилось.

- А пошли! – и он пошел вперед. Николай всегда шёл вперед, поскольку это естественно для человека. Боком ходят крабы, а пятятся раки. Впереди, какая неожиданность, снова был редкий лесок, каменюки, что-то слабо напоминающее тропку. А тропа – это всегда путь к чему-то. Главное, без паники! Консервы есть, вода в наличии, спички помогут переночевать. Палка, срезанная по пути, помогала на подъемах и вселяла уверенность. Стаями волки летом не бегают, а вздумай идиот-одиночка напасть на такую большую добычу, получит по хребту. Про медведя Николай не думал совсем. Он знал, что при встрече с мишкой только косолапый решает, чем закончится рандеву. И неважно, есть у тебя палка или ружьё, или нет. А раз нет способов разрулить ситуацию, нечего и думать о ней.

А вот это было неожиданно. Сумерки еще не спустились на горы, лет не почернел, а на пути Робинзона встала железная дверь. Вот куда вела заброшенная тропа. Ржавая табличка на бетонной стене, обрезающей выход скальной породы почти не читается. Николай смахнул ножом тонкие веточки, чтоб поскрести по бурой ржавчине импровизированной мочалкой. Помогло не сильно, но слово «…ейсмо...ческая» могло означать только одно: он нашёл заброшенную сейсмологическую станцию. Так это же здорово! Остаётся только дождаться своих, которые топают сюда, а потом вместе поржать над приключением и выйти из леса.

Что радует особенно, есть время разбить стоянку для себя любимого. Делать это в темноте та еще забава. Тем более, что палатки у Николая нет, а дождик по такой пасмурной погоде вполне возможен. Проснуться среди ночи под дождем, а потом дрожать в мокрой одежде? Вот уж нет! Значит, отложим сбор дров на потом и озаботимся крышей над головой. Вон она, крыша – нависает. Десяток метров скальника – отличная крыша, только дверь не пускает. Железная сварная решетка поперек входа из прутка-двадцатки не даёт шансов взломать её. Значит надо осмотреть петли, замки, найти какие-то зацепки. Кстати, расстояние между прутьями такое, что вполне можно просунуть руку внутрь. Но сначала осмотр.

Проушины под навесной замок оказались пустыми, но дверь что-то держит. Первичный осмотр дал понимание этого «чего-то», внутри оказался навесной замок, тот, который по идее должен быть снаружи. Все навесные замки, как говорится, от честных людей. Одни отлетают после одного удара молотком, другие пасуют перед простым гвоздем, если гвоздь в опытных руках. Третьи… третьи Герасимову не попадались. Старая мальчишеская забава «угони мопед» дала Николаю такой опыт общения с замками, что сверстники обзавидовались. И ведь не обогащения ради, а чисто похулиганить. Ну и покататься, естественно. Или подлянку врагу кинуть. Ну как врагу, такому же оболтусу, с которым ты враждуешь в данный момент.

Гвоздя у взломщика-самоучки не было, зато была достаточно тонкая отвертка, которая послушно не только вошла в замочную скважину, но и вполне комфортно в ней смогла ворочаться. Тут главное – не сопеть громко и не материться, чтоб хозяева не услышали. Погодите, какие хозяева? Нету хозяев нынче, так что можно помогать себе матерком, языком, вытащенным набок, натужным пыхтением и покрякиванием. Не прошло и двух минут, как массивный замок сдался, отпустив язычок дужки на волю! Вот только дверь не открылась. А если так? Герасимов уперся в камни под ногами, напряг спину и потянул решётку на себя изо всех сил – пошла родимая! Не пошла. Три минуты враги смотрели друг на друга, Коля с ненавистью, дверь с презрением. Да и то верно, каким дебилом надо быть, чтоб тянуть дверь, которая открывается внутрь! Ну извините. Толчок, еще толчок, уперлись спиной, пятки царапают каменный порог – вот теперь дело сладилось! С протяжным стоном стальная ржавая решётка подалась внутрь примерно наполовину, а потом опять встала. «А нам и так нормально, небось не на телеге въеду, пешком пройду!» - громко изрёк Николай и тут же выполнил обещанное.

Оглядевшись внутри, он понял сразу несколько вещей. Во-первых, коридор, ведущий вглубь скалы весьма длинён и темен. Во-вторых, надо срочно обеспокоиться сбором дров, пока ночь не накрыла гору и его лично. Топорик в руки, барабан на шею – погнали! Николай заготавливал топливо для костра, а в голове что-то нашёптывало – и для факелов собери дровишек. А когда в кустах нашлась ветхая, расползающаяся одёжа, не то куртка, не то френч какой-то, то стало окончательно ясно – после ужина он пойдёт изучать станцию.

Банка тушёнки – это не просто банка, упирающаяся острым краем в спину, не просто несколько раз по четыреста грамм груза, тянущего твои плечи вниз. На привале она раскрывает свои главные свойства. Это и контейнер с высококалорийным легкоусвояемым продуктом, и маленький котелочек, в котором можно приготовить ужин. Ладно, не готовить, просто разогреть. Но ведь можно же! Разогрев тушёнку, Николай удержался от соблазна скушать не только мясо с хлебом, но и вымакать весь жир тем же хлебушком.