Всегда возвращающиеся - Егор Севостьянов

Несколько разноцветных пульсаров осветили мрачное убранство склепа, холодными лучами заставив тени испуганно попрятаться по углам. Маги неспешно обошли помещение, заглянули за колонны, привычно исследовали пол на наличие магических следов и вернулись к гранитному дольмену — одному из нескольких каменных саркофагов, сильно выделяющемуся своими размерами.

— Охранный знак выломан.

— Кладбищенские воры, — отозвался теоретик, на короткий миг презрительно скривив губы.

— Чувствуешь что-нибудь? — Мьянек тоже мог попробовать применить соответствующие заклинания, но с меньшим успехом. Это была не его специальность.

— Нет, — помедлив ответил теоретик. — Магический фон несколько выше, но в пределах нормы.

— И источник колебаний?

Вместо слов Рой похлопал ладонью по крышке саркофага.

— Поднимай.

Маг-практик положил ладони на холодный камень, сосредоточился и, вздохнув, поднял руки. Плита, как приклеенная, поднялась вместе с ними. Легко отведя крышку в сторону, он поставил ее у стены.

— М-да, хоть в учебниках рисуй, — прокомментировал открывшееся перед ним зрелище Рой.

На упыря Костычиха не была похожа нисколько. В гробу лежал высохший скелет, туго обтянутый черной, словно бы обугленной кожей. Такого же цвета было и истлевшее платье. Рот так и остался открытым в немом крике, безглазое лицо уставилось в потолок, а руки со скрюченными когтистыми пальцами, в последний миг, казалось, пытались защититься, но так и застыли поднятыми в момент смерти. Из груди торчал короткий меч, пронзивший сердце и прочно засевший между ребер.

— Это она при жизни что ли такой была? — удивленно спросил практик, глядя на здоровенные клыки Костычихи.

— Про нее мало, что известно. — Рой медленно провел рукой над скелетом. — Кроме ее «славных» деяний. Как и про ее смерть. Считается, что столь сильную колдунью могли убить лишь несколько магов: Редерик Паук, темный эльф Талий или Вольга Серый. Все трое, что интересно, исчезли примерно в то же время, когда умерла Костычиха.

Маг ткнул кончиком ножа в лоб Костычихи. Череп качнулся с сухим шелестом, иссохшая плоть раскрошилась тонкими хлопьями.

— Нет, это не она. Мы оказались в плену слухов и предубеждений. Ни упыря, ни умертвия, ни просто оживленного мертвеца из нее не сделаешь, как ни старайся. А повышенный магический фон часто встречается вокруг могил колдунов. К тому же она тут далеко не единственная похороненная ведьма.

Мьянек поднял плиту и поставил ее на место.

— Что ж, одним вариантом меньше.

— Ну, что, прикончили упыриху? — Дедок, с нетерпением ожидавший возвращения магов, подался вперед.

— Вынужден вас разочаровать, но она не упыриха, — ответствовал Рой. — А всего лишь старый высохший скелет.

И не оглядываясь на разочарованного дедка, пошел прочь от этого места. Несмотря на то, что он привык сталкиваться с самой разной нежитью, а здесь не оказалось ничего опасного, маг был рад выйти из склепа на свежий воздух. Пока он находился внутри, неясное чувство беспокойства шевелилось в душе, заставляя сердце щемить тоской… "Нервы," — решил маг.

А сторож еще долго ворчал позади, крепя на дверь новый замок.

— Как же, не упыриха… Упыриха она и есть. Сколько людей погубила. Кровопийца.

— Зря мы в его присутствии в склеп спускались, — сказал наконец Мьянек. — Теперь распустит слух, что тот мальчик ее клыков дело.

— Да, наверное, — согласился его напарник. — Ну, да сделанного не воротишь. Займемся дальнейшими поисками.

— Куда теперь?

— В лес. — Рой показал направление рукой. — Пара верст отсюда. Там старый Ведьмин Круг был, неработающий, но кто знает… Иногда они сами по себе активируются, даже если с этой стороны это сделать никак не возможно.

2 месяца спустя.

Дверь с легким скрипом отворилась, выпуская на улицу шатающегося человека, и звучно захлопнулась, отсекая вырвавшийся вместе с ним свет и гомон голосов. Человек сделал несколько неуверенных шагов, соображая кто он и куда ему сейчас следует отправиться. Так и не сумев прийти к нужному выводу, он принял единственное верное в данной ситуации решение — вытянул из кармана оплетенную пенькой бутыль и задрав голову шумно забулькал, глядя на полную луну, мелькающую среди редких прорех в облаках. Чуть правее медленно покачивалась вывеска с не слишком умело намалеванным черным единорогом, больше похожим на проткнутого копьем мохнатого козла, с ехидной усмешкой взирающего на припозднившегося пьянчужку. Вывеска была порядком покоцана, а краска облупилась — раздраженные выражением морды "единорогого козла", посетители имели привычку швыряться в него всем, что подвернется под руку. Старый кобель, призванный создавать корчме впечатление почтенного заведения, охраняемого от всяких лиходеев злыми собаками, кряхтя выбрался из конуры, волоча за собой длинную звенящую цепь, замер освещенный луной, тревожно прислушиваясь к чему-то. Пьянчужка, занятый сражением с притяжением Земли и удержанием равновесия на широко расставленных ногах, абсолютно его не интересовал. Кобель робко гавкнул, настороженно крутя лобастой башкой, а потом вдруг вздрогнул всем телом и заголосил, громко и испуганно, безнадежным воем, сразу же подхваченным соседскими кабысдохами.

— А-а ну, заткнись! — гнусаво прикрикнул пьянчужка. — Мррракобесина.

И добавил парочку привычных ругательств. Затем, вспомнив о бутылке, отвернулся, намереваясь повторить глоток "на дорожку", что б, значит, легче путешествовать, да так и замер, остановленный весьма кстати напомнившим о себе внутренним голосом. В дальней стороне улицы показалась высокая фигура в длинном черном одеянии. Бесшумно шла она, словно бы плывя над землей, по ночным улицам, безучастная ко всему, лишь изредка поворачивая голову в сторону закрытых дверей, как будто могла видеть сквозь дерево и камень. Но эта одинокая фигура внушала такой мистический ужас… Наверное так могла выглядеть сама Смерть решившая прогуляться по спящему городу. Горлышко выскользнуло из ослабевших пальцев и с оглушительным, в наступившей вдруг тишине, звоном разбилась; следом, не удержавшись на подкашивающихся ногах, шлепнулся мужичок.

— Эй, ты, псина блохастая, а ну заткнись! — На улицу, немного запоздало, вышел корчмарь, с грязным полотенцем, для протирания кружек, на плече.

Удивленно замолчал, заметив, что пес больше не лает, а, забившись в конуру, скулит от ужаса. Перевел взгляд на сидящего на земле пьянчужку. Позади толпились посетители, с интересом выглядывая из-за плеча корчмаря, что бы тоже увидеть, на что это так выл трактирский пес. Ничего более интересного не предвиделось, а тут может загрызли кого…