Во все Имперские. Том 2 (СИ) - Беренцев Альберт

Китаец уже занёс свой меч, чтобы снести Александру-Николаю голову, точнее говоря, сразу две головы. Я решил не тратить время на каст заклинаний, которые неизвестно еще, получаться или нет, так что просто подскочил к китайцу и сбил его с ног ударом кулака.

Меня окутала фиолетовая аура, но слабая, гораздо слабее, чем прошлой ночью. Я понимал, что, будучи Лунным магом, днём не затащу. Тем более против этого бешеного культиватора.

Китаец тут же подтвердил все мои опасения. Меча он не выронил, а упав, тут же вскочил на ноги.

Я попытался подпрыгнуть и отработать по китайцу летучий маваши гери, но культиватор ухватил меня за ногу и, отшвырнув, приложил головой о преподавательский стол.

Вдобавок ко всему на меня со стены свалился портрет Наполеона Бонапарта, который я сбросил с себя не сразу.

Скинув на пол французского Императора, я едва успел перекатиться. В воздухе просвистел клинок китайца, и преподавательский стол, на котором я только что лежал, развалился на две ровные половинки.

— Тебе бы палочки на заводе Твикс нарезать, — крикнул я китайцу, перекатываясь и выманивая противника подальше от Императора.

Мой расчет оказался совершенно верным. Китаец, преследуя меня, наконец, оказался на линии огня у девушки с винтовкой. Еще секунда — и телохранительница Государя бы его пристрелила, но в этот момент кто-то из студентов бросил в воздух пригоршню порошка.

Краем глаза я увидел, как порошок стремительно преобразовался в файрболл, который метнулся в девушку с винтовкой. Выстрелить она успела, правда, попала в потолок, а вот закричать охранница уже не смогла. Ярко вспыхнув, девушка за секунду обратилась в горсть пепла на полу.

Теперь Государь остался совсем без армии и охраны.

Александр-Николай все еще судорожно пытался выковырять из своего плеча китайский сюрикен, но получалось у него не очень, несмотря на наличие аж четырёх рук. Судя по всему, у Императора в принципе были проблемы с координацией, и сюрикен в плече их только усугубил.

Китаец в очередной раз замахнулся мечом, я пробил фронт-кик, сбив атаку культиватора, и тут же перекатился, стараясь высмотреть убившего девушку врага среди студентов.

Высматривать долго не пришлось.

— Нагибин защищает узурпатора! — закричал Корень-Зрищин, — Убейте его! И Чудовище тоже! Мой папа заплатит десять тысяч за голову Нагибина! И по пятьдесят тысяч за голову Чудовища, за каждую!

Ситуация стала совсем паршивой.

За полсотни косарей я бы и сам любому голову откорнал. Кроме того, студенты видели на прошлом занятии, как Корень-Зрищин гордо жрёт дорогие евразийские трикоины, так что сомнений в богатстве его бати ни у кого возникнуть было не должно.

Я в очередной раз ушёл от атаки китайца и попытался ударом ноги отбросить культиватора подальше от Государя. Мне это даже частично удалось, но на пути китайца неожиданно оказалась мадам Мартен. Француженка не успела даже вскрикнуть, китаец разрубил её пополам, но не вдоль, как телохранителя, а поперёк.

Верхняя половина француженки сползла и повалилась на пол, нижняя половина еще некоторое время стояла и только потом упала. Крови на полу теперь было по щиколотку.

Мда. Вот тебе и урок français.

Государь тем временем наконец смог совладать с сюрикеном. Выдернув его из себя, Александр-Николай вступил в бой, саданув китайца своей золотой аурой.

Мой кулак так и остался занесённым, ударить я не успел. Китайца ударом Государя отшвырнуло от меня аж в дальний конец аудитории.

— Да что вы стоите? — заорал Корень-Зрищин, — Чудовише неопасно. Оно еле двигается! Убейте его! Двести тысяч тому, кто убьет Чудовище!

— Ни фига себе, — сказал я Императору, — Ваше Величество, ваши головы растут в цене быстрее акций Али Экспресса.

Но Императору было не до моих шутеек. Как бы подтверждая слова Корень-Зрищина о слабости Александра-Николая, сиамские близнецы пошатнулись и тяжело оперлись о половину преподавательского стола, порубленного китайцем.

— Давайте ауру, Ваше Величество! — потребовал я от Императора, — Соберитесь!

— Не могу, — пробормотала левая голова, а правая дополнила, — У нас с детства проблемы… Мы не можем колдовать… Как все…

Вот этого сиамским близнецам точно говорить не стоило. Признание в слабости подействовало на студентов, как красная тряпка на быка.

Первым вперед ожидаемо выпрыгнул Прыгунов, за ним полез сам Корень-Зрищин, к ним присоединился Пушкин. Последней в атаку ринулась Чумновская, эта барышня все еще была в маске и перчатках.

Я резко бросился навстречу цареубийцам и закрыл Императора собой.

— Вы-то куда лезете, Пушкин? — прикрикнул я на потомка поэта.

— Мне нужны деньги, — без обиняков ответил Пушкин, озвучив общее мнение, — Нагибин, свали. Чудовище один хрен уже труп.

— Да, но он легитимный Император, — осадил я Пушкина, — А ты, Пушкин, шёл бы отсюда. У меня уже есть опыт драки с твоим предком, пусть и бронзовым. Разломаю тебя, как его.

— Нагибин, ты один против четвертых, — прошипел Корень-Зрищин, — А если ты меня поранишь, мой отец тебя повесит. Мой папа большой друг Павла Павловича, законного Государя.

— Я не собираюсь тебя ранить, — заверил я Корень-Зрищина, — Я тебя убью. А что касается одного против четверых…

Я намеревался сказать Корень-Зрищину, что его шакальное численное превосходство ему не поможет, но в этот момент ко мне метнулся Акалу Шаманов и встал рядом.

— А вот и нет, — чуть дрогнувшим голосом произнёс Акалу, — Нас двое!

— Трое, — дополнила прыщавая Головина, тоже встав рядом со мной.

Вот это был странный поворот. С Головиной мы не то чтобы ладили.

Все повернули головы в направлении негра, последнего студента из группы, который так и не встал из-за парты.

— Меня ваши русские разборки мало колышат, — пожал плечами родич эфиопского Императора, доставая смартфон и включая камеру, — Так что сражайтесь, а я видос поснимаю.

Я бросил взгляд на Александра-Николая.

С Государем все было совсем плохо. Он уже даже не держался за разрубленный стол, а просто осел на пол, прямо в лужу крови француженки. То ли сюрикен был отравлен, то ли у сиамских близнецов просто болевой шок. И учитывая их телосложение и проблемы с координацией, я был уверен, что без посторонней помощи Император уже не встанет.

Но долго размышлять об этом мне было некогда, Прыгунов уже пошёл в атаку, при поддержке Пушкина. Корень-Зрищин и Чумновская тем временем попытались прорваться к Императору.

Я первым делом резко ушёл в сторону и вырубил Корень-Зрищина прямым в челюсть, чтобы больше не болтал про свои поганые деньги и близость к Павлу Павловичу. Потом я намеревался то же проделать с Прыгуновым, но Пушкин впечатал меня рожей в пол резким ударом по затылку.

Перекатившись и встав на ноги, я увидел, как Акалу не слишком удачно швыряет Прыгунова прямо на Императора. Прыгунов завизжал, в обнимку с Николаем-Александром они покатились по полу.

Мда, барону-лягухе, как всегда не повезло. Я, конечно, сражаюсь за сиамских близнецов, но вот обниматься с ними — так себе удовольствие.

Головина и Акалу тем временем вместе атаковали Пушкина, и тот вылетел в окно аудитории, разбив его. Прям как пушечное ядро. Пушкин сегодня определенно оправдал свою великую фамилию.

Итого, минус один противник. Классика.

Чумновская, не теряя времени даром, бросилась к Императору, но я точной подсечкой перебросил её через преподавательский стол.

Теперь осталась только одна проблема — Прыгунов, который начал избивать сиамских близнецов, не вставая из партера, в котором они с Императором валялись.

Я бросился на помощь Государю, но тот уже и сам справился. Каким-то невероятным движением сиамские близнецы поднялись на ноги, зарычали и схватили Прыгунова всеми четырьмя руками…

Меня вдруг что-то резко толкнуло сзади, я отлетел в сторону, а из-за моей спины вырвался китаец, которого я до этого момента полагал лежащим в глубоком нокауте.

Но культиватор не был в нокауте. Он подскочил к Императору и Прыгунову и одним махом меча сбил с головы близнецов корону, а вторым взмахом сделал из двух человек — двух человек и две половины человека.