Разрушенное святилище - Дэн Ченслор

В трактире стало еще темнее. Конан поднял голову, ему показалось, что кто-то затеняет свет в окне.

— Память у меня слабая, — усмехнулась старуха, — но разум я не потеряла. Не оглядывайся, прямо к окну прилипли рожи двух королевских стражников. Они кого-то высматривают. Уж не тебя ли?

Конан не нарушал законов Офира, потому был уверен, что стражникам нужен кто-то другой.

Двери распахнулись от небрежного удара ногой. В проеме, закрывая свет, выросли две мощные фигуры.

Стражники внимательно оглядели зал, но не нашли того, кого искали.

— Эй, хозяин, — крикнул один из них. — Принеси солдатам Офира, что защищают твое толстое брюхо и грязную таверну от грабителей да разбойников, что-нибудь покрепче промочить горло. И поживей.

— Да похолодней, — вступил в разговор второй. — Слава богам, пока все спокойно.

Хозяин заторопился.

— Не слышал, что приказали добрые господа? — заорал он на мальчишку, который готовил еду около огромной раскаленной печи. — Мигом лети в подвал, неси вино, то, что получше. Бери с верхней полки, там стоят склянки черного цвета, вот оттуда и наливай.

Он стал подобострастно кланяться, в нетерпении притопывая ногой. Больше всего ему хотелось напоить солдат и выпроводить их поскорее из трактира.

Весь красный от напряжения и тяжелой ноши, паренек принес два больших кубка, наполненные добрым холодным вином.

Хозяин таверны не хотел ссориться со стражниками, потому всегда держал крепкий напиток специально для такого случая.

— Ну, ты гляди в оба, — предупредил старший охранник трактирщика. — Коли увидишь что подозрительное, сейчас доложи нам. Время-то нынче неспокойное.

— Слава Митре и всем богам, а также нашему мудрому правителю и смелым солдатам, у нас все в порядке, — скороговоркой зачастил хозяин заведения.

Стражники с сожалением посмотрели на дно сосудов, но просить новую порцию не стали. Напиток и верно оказался очень крепким, добавка могла сбить с ног. Узнай об этом старшие офицеры — не поздоровится.

Они надели кожаные шлемы, еще раз для порядка оглядели жующих и пьющих посетителей. Взгляд одного из них задержался на киммерийце. Он наклонился к товарищу и стал шептать тому что-то на ухо.

— Ты, видать совсем упился, — захохотал старший. — Не помнишь, что говорил офицер? Разве он похож на тех, кого следует искать? Пошли на свежий воздух, пока ты тут не упал под лавку и не уснул.

Солдаты кивнули хозяину и вышли из таверны.

— Видать, и верно что-то происходит, ведь они уже второй раз ко мне заходят, — ни к кому не обращаясь, сказал трактирщик.

Острыми черными глазами старуха смотрела на захлопнувшуюся за стражниками дверь.

Город Батрея располагался в северо-восточной части Офира на границе с Кофом, там, где уже начиналась гряда Карпашских гор.

— Не знаешь, добрая женщина, — обратился Конан к старухе. — Что случилось? Почему стражник сказал, что времена неспокойные? Насколько мне известно, и Аквилония, и Немедия, и Коф давно подписали с Офиром мирный договор.

— Мы живем в приграничной зоне, — рассудительно ответила старуха. — А когда двое дерутся, то пострадать может третий, вот потому-то стражники и следят, чтобы здесь не появлялись валлардийцы и курсаиты. Чтобы ни одна сторона не подумала, будто Офир поддерживает другую. Наши правители приняли мудрое решение.

— И какое же? — поинтересовался Конан, уже зная ответ.

— Запретили въезд в Офир и тем, и другим. Пусть сами промеж собой разбираются.

Рассказ пожилой женщины неприятно удивил киммерийца. Он и подумать не мог, что за время его отсутствия в Валлардии случились такие разительные перемены.

Это крохотное государство располагалось в одной из долин Карпашских гор. Там киммериец оставил много хороших знакомых, чья судьба стала тревожить его.

Он подарил старухе несколько золотых монет, поблагодарил за рассказ и вышел из таверны.

Глава 3

Слово мертвеца

Средоточием пятого уровня, города жрецов, магов, прорицателей, черных и белых колдунов был величественный Храм Вечности. Он почитался в столице, как и во всей Валлардии, больше чем Уединенные Дворцы шестого уровня, где обитал Трибун.

Воздвигнутый из черного мрамора восьмигранник окружали белоснежные колонны, установленные на стыках стен.

Каждая была испещрена резцом художника, изобразившего бесформенные волны Хаоса, в которых плавали первоптицы, пробуждение Творца Мира, рождение Луны, Неба, Земли и Солнца, появление людей, животных и растений, водных просторов, гор, пустынь и их духов, — добрых и зловредных.

В каждой стене были прорезаны длинные парные окна, расположенные одно над другим, закрытые тончайшими пластинами прозрачного камня, добываемого только в пещерах Языков Пламени, и потому называвшимся огненным.

Пол внутри храма выстлан белым мрамором, из него же, обработанного в виде черепицы, сделана крыша.

Сверкающая тайными знаками, выложенными драгоценными камнями, возвышалась на высоком постаменте розового мрамора фигура Единого и Единственного, кто существовал и мыслил в темных глубинах Хаоса в те времена, когда не было иного разума, ибо некому было вместить его, не было ни звука, ни безмолвия, ибо Он не нуждался в них и не возник еще никто, могущий ощутить их.

Радгуль-Йоро, своей волей породивший Луну и Небо, от союза которых произошли Солнце и его супруга Земля, давшая жизнь всему существующему на ней, возвышался над людьми, собравшимися в храме.

По сторонам его стояли серебряная статуя прекрасной девы, богини Луны Эзерии и вырезанная из огромного цельного берилла фигура мужчины — бога Неба Стриноса.

Эзерия держала на раскрытой ладони главного духа Луны — трехлапую серебряную жабу Ордину, которая могла свободно расхаживать по земле среди людей, прислушиваясь к их просьбам и передавая их своей госпоже. Изумрудный диск Земли олицетворяла богиня Амирисса, с гневным лицом и вытянутой в предостерегающем жесте рукой повернувшаяся к богу Зла — поглотителю людей Дармаку.

Особая ложа Трибуна была заполнена приближенными к нему лицами, многие из которых высказывали осторожные опасения относительно причин разрушения горного храма.

В значительной степени для них, а также для поддержания боевого духа иных, не сомневающихся в виновности курсаитов, верховный жрец Долабелла, заменивший погибшего Гарквануса, начал великий ритуал вопрошения богов.

Лица людей, набившихся в храм, сохраняли серьезность и опасливый страх при виде сонма богов и подвластных им духов.