Загадка "Веселого дельфина" - Малкольм Сейвил

— Можешь устроить все так, как тебе больше нравится, — согласилась мама. — Я не сомневалась, что у тебя появятся свои собственные идеи… А теперь пойдемте, посмотрим кроличью норку Пенни.

Втроем они прошли еще по одному узкому коридору и поднялись по одной короткой и узкой лестнице.

— Сейчас мы в другой части дома. Я была настолько уверена, Пенни, что тебе понравится эта комнатка, что просто не могла не приберечь ее для тебя. Вот мы и пришли! Береги голову, Джон, дверь низкая.

Пенни восхищенно ахнула. Комната, конечно, была небольшой, но очень уютной и веселой. Стены, обитые ярким мебельным ситцем, на подоконнике у развевающихся от ветра занавесок и на туалетном столике с изящными украшениями — цветы. А на покрывале рядом с подушкой — грустный и слегка облезлый белый медвежонок, которого еще так недавно Пенни каждый вечер укладывала с собой спать. Вдруг ее глаза наполнились слезами, и она не нашлась что сказать. Они так добры к ней! Только они — тетя и Джон — понимают, как одиноко себя чувствуешь, когда твои родители так далеко, что временами, несмотря на редкие встречи и письма, начинает казаться, что они и вовсе нереальны.

На мгновение Пенни почувствовала себя гораздо старше своего возраста. Оттолкнув Джона, стоявшего у нее на дороге, она подошла к окну и высунула голову наружу, чтобы они не заметили ее состояния. Через несколько секунд, когда туман в ее глазах рассеялся, она обнаружила, что смотрит вниз на маленький, отгороженный стеной садик. По другую сторону стены шли пологие ступени Прохода Торговцев. Снизу садик, расположенный на склоне холма, ограничивала стена соседнего дома, а справа шла другая стена, за которой, как она правильно догадалась, был двор с большим гаражом.

— Какой симпатичный садик, — сказала она, чувствуя руку миссис Уоррендер на своем плече. — Только вот цветов маловато, да?

— Там были розы, и часть из них сейчас украшает твою комнату. А вон там, у стены, — левкои.

— А что это за дерево, тетя, которое растет прямо сквозь стену? Наверное, когда ее строили, оно было уже большим и тогдашние хозяева его пожалели, оставили, но им пришлось выстроить стену вокруг него.

Джон выглянул из-за ее плеча.

— Я такие раньше видел, — сказал он. — Это ракита, что-то вроде ивы.

— После чая можете подняться наверх и распаковать вещи. Ваш багаж прибыл в целости и сохранности, и вам предстоит потрудиться, чтобы привести все в порядок. Сейчас попьем чаю в большой гостиной — интересно, как она вам понравится, — а заодно посмотрите, что собой представляет часть дома, отведенная под отель.

Они вновь спустились вниз, и Фред, очень нарядный в своей темно-зеленой униформе, принес им чай с тостами и печеньем. Они уселись перед камином. Он горел ровным тихим пламенем, распространяя легкий приятный запах.

— Мы его никогда не гасим, — улыбнулся Фред, перехватив удивленный взгляд Пенни. — Зимой разводим пламя до самой трубы, а сейчас просто чуть поддерживаем дубовыми дровами.

Большие кресла были мягки и удобны, а Пенни так устала после поездки и связанных с ней волнений. Она слушала, как Джон что-то рассказывает маме о прошедшем семестре, но вдруг услышала свое имя.

— Пенни, милая, — сказала миссис Уоррендер, — я говорила Джону, что у меня для вас есть еще сюрприз, но это завтра. И еще мне может понадобиться ваша помощь — чтобы успеть все подготовить к понедельнику. Кстати, в связи с этим я вспомнила о мистере Грэндоне. Во-первых, вы должны помнить, что он мой управляющий и фактически ведет все дела отеля за меня. Вы должны быть с ним вежливы — и чтобы никаких этих ваших шуточек и розыгрышей, Пенни! Да вам и нет нужды много с ним общаться. Просто помните, что он здесь на работе и что наша часть дома не имеет к нему никакого отношения.

— Мама, он тебе что — не нравится? — спросил Джон. — По твоему тону можно понять, что не слишком. Почему ты нас предупреждаешь, чтобы мы были с ним поаккуратнее?

Миссис Уоррендер рассмеялась.

— Сама не знаю. Наверное, действительно он мне не очень нравится, и тем не менее он отличный работник. Как мне кажется, он не англичанин. Но наш старый дядюшка Чарльз, должно быть, очень его ценил, потому что оставил ему для меня письмо, в котором настоятельно его рекомендовал. Так что — нравится он нам или не нравится, а без него не обойтись. Понимаете, управлять таким отелем — дело нешуточное. А когда появятся первые постояльцы, нам придется всем засучить рукава.

Джон встал, потянулся:

— А что мы будем делать со всеми этими бумагами, мама? С теми, что оставил твой дядя Чарльз? Ты сказала, я могу их посмотреть.

— Ах, ну да, конечно! Но лучше мы посмотрим их завтра — это будет часть моего сюрприза.

Итак, Джон пошел наверх разбирать и расставлять по полкам свои книги и делать перестановку в комнате, а Пенни, которая подобные дела всегда по возможности оттягивала, вновь вышла на улицу.

За ужином Пенни, казалось, вновь обрела свою обычную энергичность и жизнерадостность, однако согласилась отправиться спать по первому же слову тети.

Заснула она почти мгновенно, но среди ночи по какой-то непонятной причине проснулась. Включив ночник на тумбочке рядом с кроватью, она увидела, что проспала всего два часа. Она удивленно села в кровати. В доме было тихо: ни скрипа половиц, ни дуновения ветра. И только напрягая слух, она смогла уловить доносившееся через окно чуть слышное сонное бормотание моря. И тут она вспомнила! Среди всех этих сегодняшних волнений и суеты она совсем забыла про свой дневник. Из-за этого дневника Пенни нередко приходилось мириться с насмешками и дома, и в школе, но ежедневные записи стали для нее не только одним из немногих непреложных правил, но и потребностью.

Она вспомнила, что не решилась отправить дневник багажом, а положила его в свой рюкзак, где находились их дорожные припасы. Но куда же она его дела? Ну да, конечно, он остался в гостиной! Она сбросила его с плеч на пол за креслом. Вылезать из кровати очень не хотелось, но пришлось идти за дневником, потому что она понимала, что все равно не заснет, пока не запишет что-нибудь об этом замечательном дне, полном радостных волнений.

Она не смогла найти выключатель на стене в коридоре и жалела, что не захватила с собой фонарик. Было так тихо, что отель казался пустым. Пенни подумала о том, как она будет искать дорогу обратно, и почувствовала, как ее сердце гулко заколотилось. Потом ее начали мучить сомнения — в том ли направлении она идет. Она вернулась к своей лестнице, во всяком случае, полагала, что это ее лестница. И только решила, что придется оставить поиски дневника до утра, как вдруг услышала где-то внизу странный звук.

Сердце ее забилось быстро-быстро, и ладони стали влажными. Звук повторился. Это было похоже на тихое шипение или жужжание. Что это или кто это может быть? Какая я глупая! Это же телефон, вдруг поняла она. Кто-то набирает номер. В тот же момент она заметила слабый отблеск отраженного света в конце коридора. Она осторожно двинулась вперед, ощупывая руками стену, свернула влево, чуть не споткнулась о низкую приступку и оказалась на лестничной площадке перед уходящими вниз ступеньками другой лестницы, ведущей в большую гостиную.

В дальнем углу, возле затененной лампы, она увидела фигуру незнакомого мужчины. Он стоял к ней спиной с телефонной трубкой в руке.

Прикрывая ладонью рот, он тихо заговорил, но ему пришлось повысить голос. Бесшумно спустившись на три ступеньки, Пенни услышала:

— Да-да, дети приехали, но это неважно… Это абсолютно ничего не меняет… Да, я обязательно найду бумаги и, если не смогу привезти их к вам, то сниму копию с тех, где могут быть подсказки… Встречаемся в воскресенье… Да, на старой мельнице, в шесть. Если смогу, захвачу бумаги с собой…

Пенни перенесла тяжесть тела на другую ногу — ступенька скрипнула. Мужчина резко обернулся. Пенни в удивлении поднесла руку ко рту — она узнала его.

Это был человек с черными усиками, которого она видела с мисс Бэллинджер на вокзале в Гастингсе.

Глава II

СУББОТА: МИСТЕР ГРЭНДОН

Проснувшись, Пенни стряхнула с себя остатки тяжелого сна и услышала какое-то странное бульканье за окном. Она поняла, что идет дождь — льет как из ведра — и это булькают и урчат переполненные канавы и водосточные трубы. Занавески были раздвинуты и, не отрывая головы от подушки, она смогла увидеть тоскливое серое небо. Через открытое окно крупные капли падали на угол ее туалетного столика.

Вскочив с кровати, она закрыла окно. На часах было только половина седьмого. Она вернулась в постель и опять зарылась в одеяло, намереваясь вздремнуть еще часок, а то и два. Но сон не шел. Закинув руки за голову и сдвинув брови, она уставилась в потолок, вспоминая свое ночное приключение.

Она припомнила, что говорил по телефону этот человек, — все, до единого слова. Наверное, это был мистер Грэндон, управляющий отеля. И он же — знакомый мисс Бэллинджер. Он договаривался встретиться с кем-то в шесть и был уверен, что найдет какие-то бумаги. И еще он сказал кому-то, столь же таинственному, что «дети» — то есть она и Джон — приехали.