В конечном счете. Сборник рассказов - Гореликова

Через зал ожидания парень вел Макеева, держа за полу пиджака, видимо, боялся, что добычу перебьют более шустрые собратья.

Макеев не возражал. Несмотря на адову жару, на то, что он спал всего несколько часов, сидя и пьяный, Макеев чувствовал себя бодрым, как никогда. Как пятнадцать лет скинул. Вот что значит отвязаться от Козихина и его полу-уголовных штучек. Принцип «трабахо но!» начал действовать.

Когда вышли на улицу, Макееву показалось, что он угодил в духовку. Чертыхаясь, стянул пиджак – парень в это время держался за его брючину – и порадовался, что утром надел демисезонные туфли, а не зимние, на меху, ботинки.

Потом они довольно долго шли вдоль забора, обходя здание аэропорта, и наконец остановились около металлического контейнера, с каких в девяностые в Москве торговали на вещевых рынках.

Если на улице был ад, то внутри контейнера – горнило той самой печки, что предназначалась для самых закоренелых грешников.

Появившийся мужчина, негро, моментально оценил ситуацию и крикнул вглубь контейнера:

– Тойя, принеси рубашки и шорты.

Девица, соблазнительная мулатка-шоколадка, покачивая как верхним, так и нижним бюстом, вынесла груду пестрой одежды.

– Мистер зайти внутрь? – по-английски спросил негр.

– О нет, – по-испански отказался Макеев. – Я внутри сварюсь.

Негр громко расхохотался, показав полный рот отличных белых зубов.

– Сеньор говорит по-испански! Отлично! Начнем с рубашки. Как вам такая?

В воздухе взлетело что-то голубовато-белое.

Макеев сбросил пропотевшую рубашку и облачился в тонкую прохладную ткань.

– Рerfectamente! Беру.

– Muy bien. Теперь шорты. Смотрите, это настоящие американские шорты, – и негр ухватился за макеевскую ширинку.

Шокированный, Макеев не успел рта открыть, как негр стянул его брюки до колен и протянул шорты цвета хаки. Его улыбка была настолько дружелюбной, что Макеев, чертыхаясь, переоделся. Посмотрел на свои бледные волосатые ноги в длинных черных носках и вздохнул.

– Сеньор великолепно выглядит! – воскликнула шоколадка.

Макеев подозрительно покосился: издевается? Но в глазах девушки светилось только искреннее восхищение.

– Я все беру, а это, – он протянул негру вещи, – заверните в пакет.

Негр принял рубашку и брюки, с завистью поглядел на туфли и сказал:

– Я могу их купить. Дам хорошую цену.

– Отдай ему за просто так, – неожиданно сказал Исфандияр-ака, стоявший, как обычно, за левым плечом Макеева.

– С ума сошел? Ты знаешь, сколько стоят эти туфли?

– Сейчас они тебе не нужны, а потом ты сможешь купить еще. А он никогда не купит.

– Ну знаешь ли, – пробормотал Макеев, нагибаясь за туфлями.

– Сколько ты за них дашь? – спросил он у негра, выпрямляясь с туфлями в руках.

– Сто долларов!

На лице негра отобразился целый водопад чувств. Тут было и страстное желание получить туфли, и сознание того, что чудес не бывает.

– Даже сто пятьдесят, – добавил он упавшим голосом.

Макеев пренебрежительно хмыкнул, но Исфандияр-ака пихнул его в бок.

– Не жмотись.

– Тебе легко распоряжаться чужими вещами, – сварливо ответил Макеев.

Негр не сводил с него умоляющих, черных, как кофе, глаз, и Макеев внезапно растрогался.

– Ладно, амиго, бери все за сто пятьдесят. И туфли, и рубашку, и брюки. И пиджак нахрен забирай.

Силы небесные, что приключилось с негром! Лицо стало совсем пепельным, Макеев испугался, что его хватил удар. Однако негр очнулся и принялся споро запихивать вещи в пакет, приговаривая:

– Матерь божья! Святые угодники! Caramba! Кому рассказать, ведь не поверят же!

Исфандияр-ака стоял, сложив руки на животе, и благостно улыбался.

– Смотри, сколько счастья ты ему дал.

– Да ладно, амиго, перестань, – Макеев отпихнул негра, который попытался поцеловать его. – Носи на здоровье.

Негр прижал руки к груди, оскалился и закатил глаза от полноты чувств. Макеев чувствовал себя польщенным. Даже глаза зачесались.

И тут шоколадка потрепала его по плечу.

– Ола! Меня Тойя зовут. А тебя как зовут?

– Иван.

– Айвен, я тебе линда?

Макеев в недоумении нахмурился, потом сообразил: имелось в виду «lindo» – милая.

– Линда, конечно.

– Тогда поехали.

– Куда поехали?

– На касу. Я тебе линда, значит, мы можем фоги-фоги.

Макеев ошалел. Он никогда не думал, что цигель-цигель-ай-люли бывает в жизни.

– Не надо фоги-фоги, – осторожно ответил он.

– Так я тебе не линда? – Глаза шоколадки наполнились слезами.

– Линда, линда, – заторопился Макеев. – Это я… это… Короче, я импотент.

Девушка просияла улыбкой.

– О, я так делаю фоги-фоги, что ты не будешь импотенто.

Макеев в замешательстве оглянулся на Исфандияр-ака.

– Нет, ты это видел?!

– Она же еще ребенок, – сказал старик, ласково улыбаясь.

– Хорош ребеночек! А я не педофил!

Макеев решительно отстранил гибкие руки, уже обвившие его плечо.

– Фоги-фоги потом. На вот тебе, – и он протянул девушке первую попавшуюся купюру.

Та взглянула, но в руки не взяла.

– За что?

– Купишь себе подарок. От меня. Потому что ты очень линда.

Только тогда шоколадка взяла купюру, повертела.

– Cлишком много.

– Для такой линды, как ты, совсем немного, – молодецки сказал Макеев.

Шоколадка запечатлела на щеке Макеева такой смачный поцелуй, какого он не получал, наверное, никогда в жизни. Ну, может, только на втором курсе, когда их стройотряд строил Ангару-ГЭС.

Негр, успевший припрятать макеевские вещи, громко зааплодировал, и только парень-мулато, приведший Макеева, стоял грустный.

Макеев решил облагодетельствовать и его. Уж если становиться Дед Морозом, то по-крупному.

– Чико, ты мне поможешь?

– С радостью, сеньор. Что делать?

Лицо парня выразило желание сделать абсолютно все, что придет в голову полоумному алеману.

– Мне надо добраться до Кайо Ларго. Надо арендовать машину?

– Но, сеньор, – улыбнулся парень. – Это остров. Можно арендовать яхту в Сьенфуэгосе.

– Долго плыть?

– Если без остановки, то сутки.

– А побыстрее?

– Самолет, сеньор. Тридцать минут.

– Подходит. Поможешь купить билет? За вознаграждение, конечно.

Парень ухмыльнулся.

– Си, сеньор.

Они проследовали обратно в здание аэропорта. В новых шортах, поло и легких эспадрильях Макеев чувствовал себя завзятым покорителем тропиков.

Провожатый подвел к кассе, закрытой плексигласовым листом с прорезанным крохотным окошечком и спиралью дырочек над ним. Макееву моментально припомнились железнодорожные кассы времен развитого социализма.

Парень что-то спросил у невидимого кассира и повернулся к Макееву.

– Билет стоит сто сорок куков, сеньор. Рейс через час.

– Fantastico.

Макеев отдал парню пачку денег. Тот честно отсчитал нужную сумму и придвинул остальные хозяину. Макеев ухмыльнулся и вернул чико пару купюр. Парень сверкнул зубами.

– Грасиас, сеньор. Регистрация вон там.

Регистрация на самолет напоминала военную перекличку. Бородатый мужчина, вылитый молодой Кастро, зачитал список фамилий. Свою Макеев узнал только чудом. Затем бородач забрал билеты и выдал посадочные талоны, которые были выписаны вручную, точь-в-точь как квитанции из прачечной, которая стирала их шторы. Потом два десятка пассажиров, и Макеев среди них, побрели по полю к старому АН-26.

Когда Макеев оказался внутри салона, им вновь овладела паника. В АН-26, как во всяком грузопассажирском самолете, иллюминаторы отсутствовали. И если бы не стюардесса, упругая фемина системы мулато, полет на сто процентов превратился бы в боевой вылет.

Когда пилот закладывал очередной вираж, а сердца пассажиров подкатывали к самому горлу, фемина мило улыбалась, поводила плечами, и ее роскошная грудь красноречиво трепетала под тонкой блузкой. Если вираж был продолжительным, то фемина что-то говорила. И хоть гул турбин заглушал все звуки, исходящие из пухлых карамельных губ, пассажирам становилось спокойней.

В том числе, и Макееву. Однако что-то тянуло, как больной зуб. Он с надеждой взглянул на Исфандияр-ака, и тот, как всегда не подвел. Перегнулся через ручку кресла и успокаивающе похлопал Макеева по руке.

От этого простецкого движения Макеев взбодрился настолько, что решил дать знать о себе друзьям и близким.

«Написать смс Козихину? Нет, перебьется на изжоге. А вот жене надо».

Макеев набил на клавиатуре: «Я в Гаване по делам. Здесь очень жарко». Немного подумал и добавил: «Целую».

Затем решительно выключил телефон и засунул на самое дно портфеля. У него возникло ощущение, что все его долги и обязательства покрыты этой, в общем-то, незатейливой смс-кой.

И слава богу. Или по-местному: матерь божья и карамба.

На Кайо Ларго Макеев познакомился с еще одной особенностью кубинского житья. Оказалось, здесь солнце не заходит медленно за горизонт, а просто выключается.