Жизнь Джейн Остин - Клэр Томалин

Элиза Хэнкок занимала очень важное место в жизни Джейн Остин, и тому есть множество причин. Они были очень привязаны друг к другу. Элиза была старше на четырнадцать лет, однако обе умерли довольно рано, Джейн пережила кузину лишь на четыре года, — соответственно, жизненные пути их почти совпали. При этом Элиза напоминала экзотическую птицу с ярким оперением, а ее история словно бы сошла со страниц романов, которые Джейн так любила высмеивать. В том, что касалось стиля и вкуса, Элиза являла собой истинную представительницу семьи Остин — была бойкой на перо, любила музыку и танцы, в остальном же разительно отличалась от своих кузин. Она была беспечна и легкомысленна, могла весьма свободно писать о своих чувствах или их отсутствии. И все же всегда оставалась любящей дочерью, а впоследствии стала нежной, заботливой матерью.

В биографиях Филадельфии Хэнкок и ее дочери и по сей день много белых пятен, прежде всего — вопрос о настоящем отце Элизы, который мы затронем позже. А пока, в 1776-м, Джордж Остин мог не волноваться насчет положения их дел и продолжать понемногу выплачивать свой долг сестре.

Они с женой вернулись в Хэмпшир, и жизнь потекла обычным чередом. Руководство работами на ферме, продажа пшеницы, овса и ячменя; занятия со старшими сыновьями; выполнение пасторских обязанностей — крестины, отпевания, воскресные службы — и забота о прихожанах, об их нуждах и печалях.

Единственное знаменательное событие той зимы произошло 13 декабря, почти в канун первого дня рождения его младшей дочери. Как и все священники графства, в тот день он отслужил особую службу, где призывал проклятия на голову бунтарей-американцев. А после службы он спустился с холма и вернулся в свой жизнерадостный дом, атмосфера которого напомнила одному из посетителей о «свободном обществе, о простоте, гостеприимстве и хорошем вкусе, обычно царящих среди жителей восхитительных долин Швейцарии».

Глава 2

«Меритократы»[**]

В романах Джейн Остин лишь леди Кэтрин де Бур да сэр Уолтер Элиот придают особое значение происхождению других и горды своим собственным (что, впрочем, их совсем не красит). Также обращает на себя внимание то, что Остин предпочитает описывать небольшие семьи; Беннеты с их пятью дочерьми, в общем-то, исключение.

Опыт самой Джейн, как известно, был другим. У нее имелись не только сестра и шестеро братьев, но еще и огромное количество кузенов и кузин — как в различных графствах Англии, так и за ее пределами. Семейная история и семейные связи воспринимались как чрезвычайно важные. Братья, кузины, тетушки, дядюшки, повторяющиеся имена, путаные побеги семейного древа — все это способно нагнать тоску на постороннего человека; и тем не менее в этом надо, хотя бы конспективно, разобраться, если мы хотим освоиться в мире, который Джейн называла своим.

Начнем с ее матери, урожденной Ли. Несмотря на свою приземленность и практичность, миссис Остин гордилась историей своего рода и ценила его аристократические корни. Ли происходили от того самого лорд-мэра Лондона, что провозгласил Елизавету I королевой. Многим из них были пожалованы дворянские титулы, другие заключали браки с аристократами. Свое причудливое имя — Кассандра — миссис Остин получила в честь Кассандры Уиллоуби, жены ее двоюродного деда, первого герцога Чандосского; о столь примечательном факте, как родство с герцогом, разумеется, следовало с гордостью помнить и сообщать другим. Впрочем, мозгами семья также не была обделена: например, дядя миссис Остин, Теофилус Ли, полвека возглавлял Бейллиол-колледж в Оксфорде.

Она и выросла неподалеку от Оксфорда, в деревушке Харпсден; отец ее был скромным приходским священником. Кассандра Ли была умным ребенком и даже впечатлила дядю Теофилуса своими стихами; однако вовсе не она, а ее брат Джеймс унаследовал немалое состояние от другого их двоюродного деда и добавил к фамилии Ли еще одну — Перро. На долю Кассандры пришлось менее двух тысяч фунтов.

Когда их отец оставил пасторскую должность, Кассандру вместе с сестрой Джейн (обеим было уже далеко за двадцать) отправили в Бат — идеальное, как считалось, место для незамужних женщин, удачно сочетавшее пользу для здоровья со всевозможными светскими развлечениями. К сожалению, все эти удовольствия быстро закончились со смертью преподобного Ли. Вскоре Кассандра решила выйти замуж за Джорджа Остина. Выбрав для себя трудную жизнь жены деревенского священника, она привнесла в нее бодрость, уверенность, живость ума, а также и свою семейную историю…

У Остинов никаких аристократических предков не было и в помине. Зато в этом семействе любили писать и, что любопытно, относились к этому занятию всерьез. В 1708 году бабушка Джорджа Остина написала пространный труд, озаглавив его так: «Меморандум для чтения, составленный из собственных моих мыслей по поводу событий 1706, 1707 годов». Она поясняла, что делала записи «начерно, в часы досуга» для памяти и «собственного удовольствия». Но этот документ должен был также напоминать ее детям: ясность ума и речи порой значит больше, чем унаследованное состояние.

Элизабет Остин, урожденная Уэллер, была дочерью дворянина из города Танбридж, что в графстве Кент. В 1693 году она вступила в брак с Джоном Остином, единственным сыном богатого владельца текстильной мануфактуры. Его денег и ее приданого хватило на то, чтобы поселиться в большом удобном особняке в деревне Хорсмонден, и за следующие десять лет она произвела на свет семь отпрысков — дочь и шестерых сыновей. Но идиллии не вышло — год от года ухудшалось здоровье Джона, да еще накапливались долги, которые он успел понаделать до своей женитьбы. Результаты этой безалаберности в полной мере ощутила на себе его вдова: сам Джон умер, когда младший из сыновей был совсем малюткой. В своем завещании Джон вверил детей попечениям супруги, но заявил, что хотел бы, чтобы два его зятя — мужья родных сестер — стали опекунами сирот. Он просил и своего отца не оставлять внуков, что тот и обещал. Старый мистер Остин пообещал также, что никакие предметы домашнего обихода не будут проданы для уплаты долгов его сына, но, прежде чем тело несчастного Джона было предано земле, отношения между его отцом, вдовой и зятьями успели порядком испортиться. Немало комедий построено вокруг завещаний и той алчности и озлобления, что они возбуждают во вполне обычных, нормальных людях. Одна из подобных комедий (впрочем, довольно «черная») разыгралась тогда и в семействе Остин.

Старый мистер Остин «забыл» свое обещание. Элизабет пришлось напоминать о нем свекру, и под ее давлением он выделил двести фунтов, чтобы спасти имущество невестки и внуков. Но еще до того, как передать ей деньги, старик внезапно скончался. Зачитали завещание, и вот тут-то обнаружилось его недоброжелательство к жене единственного сына… Старший мальчик провозглашался наследником всего состояния, а шестеро остальных были оставлены дедушкой без гроша. Миссис Остин умоляла зятьев мужа вспомнить об их устном обещании, но они все отрицали. «Тем самым вчинили они мне немалую обиду, ведь у смертного одра моего мужа, а затем и свекра обещали быть добрыми ко мне и моим детям».