Заснеженное чудо - Ольга Заровнятных

Нет, ну в самом деле, это же просто бред какой-то! Я оглянулась, невидящими глазами скользнув по лицу Славки. Это именно из-за него уже второй раз за день Наташка блистала перед всем классом. Может, это был сговор? Что Наташка ему пообещала? Что домашку по русскому завтра даст списать?..

– Наташ, ты чего? – я пихнула подругу локтем, та вскинула на меня виноватый взгляд.

– Чего? – тихо спросила она.

– Ты чего, с ума, что ли, сошла? – грубовато проговорила я.

– Почему? – на лице Наташки отразилось искреннее недоумение.

Значит, сговором тут и не пахло. Я знала Наташку как свои пять пальцев, врать она не умела. На самом деле это я уже ощущала себя сумасшедшей. Внутри словно гудело все. Я даже лоб у себя потрогала, вдруг температура? Наташка ждала ответа, нервно вертя в пальцах простой карандаш с истертой до черноты резинкой на конце.

– Ты зачем мальчишек выгородила? – прошипела я. – Их же теперь не накажут!

Вообще-то на наказание мальчишек мне сейчас было плевать, другое жгло меня изнутри – несправедливое вознесение моей подруги в глазах учителей, но ей же об этом не скажешь. Нужно было как-то спустить ее с небес на землю, все же нехорошо было вот так, ни с того ни с сего, возноситься. Такие резкие подъемы чреваты ростом самолюбия, а мне моя подруга нравилась именно такой, какой была – застенчивой, стыдливой. Такие черты характера сегодня среди девчонок большая редкость.

– Я об этом не подумала, – жалобно пробормотала Наташка и тут же попыталась найти плюсы в своем поступке: – Зато урок наконец начался. И Ирина Леонидовна больше не сердится!

Тоже мне оправдание. Я нахмурилась, подыскивая минусы в ее действиях. Что-то, чем можно было бы ей возразить и на что она при этом не могла бы ответить тем же. Ирина Леонидовна с упоением знакомила моих одноклассников с неметаллами, после произошедшего в классе стояла смиренная тишина. Все было не так, как обычно.

– Вот их не накажут, – зловеще предсказала я, – и завтра они сделают то же самое. Просто чтобы посмотреть, как ты будешь выкручиваться. И завтра, и послезавтра… Хотя, если ты в уборщицы готовишься, для тебя за ними мусор подбирать – самое то, – хмыкнула я.

– Девочки! – возмущенно постучала Ирина Леонидовна ручкой по столу, глядя в мою сторону.

Ну вот еще этого только не хватало! За всем своим возмущением я как-то забыла, что мой шепот – единственный, звучащий в классе. Из-за Наташки я из лидеров скатилась чуть ли не в разряд нарушителей спокойствия. Прекрасно. Осталось только дождаться, когда в моем дневнике появится запись о вызове в школу родителей!

Я насупилась и сидела, рисуя ручкой на деревянной линейке непонятные даже мне знаки и символы, черточки, закорючки. Наверное, я при этом еще и громко сопела от обиды, потому что Ромка – рослый близорукий парень, сидящий впереди меня, тоже, между прочим, Славкин друг, аж дважды удивленно обернулся.

«Ну ладно, – размышляла я, закрашивая последнее светлое пятно на линейке, – все это случайность, все, что сегодня произошло. На самом деле я вовсе даже не думаю, что Славка станет раскидывать бумаги по классу каждый день, он далеко не дурак и понимает, что рано или поздно его сдадут за это учителям. А ему, как и мне, важно сохранять свой статус примерного ученика».

Едва прозвенел звонок с урока, я вылетела из класса. Одной из первых. В числе двоечников и троечников, всегда торопящихся побыстрее смотаться. Выкинув в коридоре темно-синюю линейку, на которой уже не разобрать было делений и цифр, в мусорное ведро, я пошла к раздевалке, не дожидаясь ни Наташки, ни своего друга Кольки. Пусть призадумаются и поймут, что что-то со мной происходит, что-то меня беспокоит и, быть может, даже по их вине!

Глава 3. О великанах и лилипутах

У раздевалки еще почти не было школьников. То есть не имелось очереди из них.

Теперь-то я понимала, куда и по какой причине удирают с последнего урока, едва прозвенит звонок, мои отстающие в учебе одноклассники. В учебе-то они отставали, а вот в очередях были первыми.

Мы уже заняли нестройную очередь – ну что там за очередь из пятерых человек, все равно что звено, отцепившееся от цепи, – хотя гардеробщицы еще не было у окошечка раздевалки, как вдруг нас «развернули» – наша классная, подоспевшая так не вовремя, попросила всех остаться в классе после уроков.

Классная Светлана Александровна являлась по совместительству учительницей английского языка. Такую дылду надо было еще поискать! Понимаю, что это прозвучало неуважительно, но мне кажется, это первая мысль, которая приходила в голову любому, взглянувшему на нее.

Не знаю, какой точно был ее рост – да и откуда мне это было бы знать, разве что пристать к ней с линейкой, – но посоперничать с любой манекенщицей она могла по-любому. Что лично меня удивляло, как человека, знающего толк в стиле, так это то, что при своем высоком росте – очень высоком! – Светлана Александровна всегда носила еще и высокие каблуки.

Покачиваясь на своих длинных ногах, Светлана Александровна оглядывала холл школы, стараясь рассмотреть моих одноклассников среди многих других учеников, торопящихся после занятий домой.

– Девятый «А»! Все на собрание в класс! – громко, на весь холл, перекрывая гул голосов, произнесла наша классная.

Я уже говорила, что по совместительству она была учительницей английского? Так вот, привычка старательно проговаривать все звуки въелась в ее повседневную разговорную речь. Что бы она ни говорила – она именно проговаривала. Выходило весьма своеобразно.

Изредка Светлана Александровна отлавливала за плечо ребят из нашего класса, старавшихся проскочить мимо нее к двери. Делала она это очень изящно, практически не глядя. Видимо, у нее было отлично развито боковое зрение, потому что, разворачивая от дверей Ромку, она продолжала при этом смотреть вперед.

Наша классная на избранном ею посту возле двери была прямо как дядя Степа – великан в женском обличье. Ромка, опасливо озираясь, торопливо уходил от нее через весь холл и за поворотом был пойман Славкой, наблюдающим за Светланой Александровной из-за угла.

– План такой, – просвятил Славка Ромку, опасливо косясь в мою сторону, – прячемся в туалете, выжидаем, когда все рассосутся, потом уходим.

– Мальчики! Я вас вижу! – донесся до нас голос Светланы Александровны.

Я оглянулась: наша классная смотрела прямо на нас. Точнее, на Ромку со Славкой. Меня-то она вряд ли подозревала в желании улизнуть с собрания, я же всегда была примерной ученицей.

У Славки вытянулось лицо. На нем можно было прочитать тот самый вопрос: «Как?! Как она нас заметила?!» – похоже, помимо бокового зрения, у Светланы Александровны было развито и недоступное большинству обычных людей зрение перископическое.

Я насмешливо хмыкнула и пошла в класс. А куда мне было деваться? Приходилось поддерживать репутацию отличницы и послушной девочки. Вот если бы Светлана Александровна не заметила меня в холле – другое дело.

– Тетя Света – великан… – вполголоса проговорила я, проходя мимо Славки, подкидывая ему идею, которую мне не по статусу было осуществлять.

Как оказалось, в класс нас согнали всего-навсего из-за приближающегося Нового года. Светлана Александровна, как и в прошлом году, как и в позапрошлом, как и наша предыдущая классная Мария Владимировна, словом – как любая классная руководительница в любом классе, объявила конкурс на самодельное елочное украшение.

Весь класс в голос скучающе зевнул. Это было своеобразное возражение, если бы кто-то осмелился его озвучить словами, то Светлана Александровна услышала бы примерно следующее: «Хватит обращаться с нами как с детьми! Мы взрослые люди и не желаем участвовать в детских конкурсах!»

Кабинет английского языка был маленьким, меньше раза в полтора, чем остальные кабинеты. Уроки в нем проводились реже, помещение часто пустовало. Поздней весной, когда на улице уже стояла жара, находиться в этом прохладном кабинете было сплошным удовольствием, но зимой, когда наш класс собирался в нем, все первое время ежились от холода. Некоторые мои одноклассницы успели взять верхнюю одежду в раздевалке и теперь сидели, кутаясь в шубы и дубленки.

– А можно вопрос? – картаво спросил Ромка.

Он, как и обычно, сидел передо мной. Славка сидел рядом с ним, это потому что сейчас не урок был и никто бы Славке ничего против не сказал. Обычно-то учителя их с Ромкой рассаживали. Для их же блага. Это мы с Наташкой умели говорить шепотом, а вот ребят заносило: то, что начиналось с безобидных записочек, обычно заканчивалось гоготом на весь класс.

Из них двоих заводилой был Славка. Это был тот самый случай – исключение из правила, когда одна голова хорошо, а две – просто катастрофа. Вот и тогда я ясно видела, как Славка торопливо написал что-то на бумажке, подсунул ее Ромке, а затем сильно пихнул его локтем, и Ромка послушно задал свой – точнее, Славкин – вопрос: