Наряд. Книга II. Южный крест - Ярослав Калака
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Товарищ полковник, я просто хотела…
– Да я не спрашиваю тебя, что ты хотела! Не дай Бог, если это когда-нибудь повторится, да ещё и при посторонних! Или ты не знала, что влезать в чужой разговор, тем более старших и по возрасту, и по званию, в высшей степени некрасиво? Вон.
– Есть.
После щелчка закрывшейся двери полковник сел обратно и продолжил:
– Нам нужен проводник.
– Хорошо, Александр Владимирович, я поговорю с вождём, и…
– Андрюша, нет времени на длительные переговоры. Вам известна наша беда!
– И мы не собираемся наживаться на ней… По крайней мере, больше чем обычно.
– Я надеюсь, – ответил хозяин кабинета и нажал на кнопку на своём столе.
– Лейтенант, отведите господина Демидченко в его апартаменты, – отдал он приказ мгновенно появившейся Мартыненко.
После того как они ушли, центр тяжести разговора переместился на меня.
– За последние годы я видел много идиотизма. И до Великого Исхода тоже. Например, – полковник соединил пальцы своих рук, – я видел, как в стельку пьяный техник заправлял самолёт. Ну да неважно. Сознаёшь, что наделал? Это, – он указал кивком головы на ребят, – дети. На самом деле главным был ты. Гарвий, тебя зачем послали?
Воцарилось молчание. Егор с Сергеем, судя по наклону их туловищ, закончили с изучением ногтей пальцев рук и приступили к ногтям на ногах. Хочешь не хочешь, а надо было отвечать. Я сжался и выдохнул:
– Товарищ полковник, где она?!
Бури не последовало. Единственное, что произошло: мои бывшие проводники удивлённо подняли головы и осмелились на меня посмотреть. Пауза длилась долго, и я был готов вытерпеть любой крик, только чтобы она закончилась.
– Присядь, Гарвий.
Я воспользовался приглашением. Мой собеседник, положив свой подбородок на подставку из рук, долго молча смотрел на меня, пока, наконец, не откинулся назад. Почему-то он выглядел удовлетворённым.
– Превосходно! – сказал он и снова нажал кнопку, после чего обратился ко мне:
– Во всяком случае, не у нас.
Вошла Мартыненко.
– Ты ещё не ушла?
– Не успела, товарищ полковник.
– Алина, пусть ребята подождут под дверью.
– Есть.
– Итак, – продолжил он после того, как мы остались в кабинете одни, и я почувствовал себя совсем одиноко, – ты позволил себе вступить в связь с офицером противника. Так?
В ответ я насупился и молчал.
– Так или не так, чёрт возьми? Должен чувствовать, куда я веду!
– Так точно.
– Во время крайне, я подчёркиваю, крайне ответственной миссии, к которой тебя только подготавливали уйму времени. Безусловно, само по себе то, что тебя выбрала Марина, значит многое, после этого тем более непонятно, как вообще могло произойти то, что произошло. Как, Гарвий?
Я молчал.
– Ты вообще осознаёшь, чем следует поставить точку в этой истории? Что по факту должно быть расследование и самый настоящий трибунал? Что всё это с лёгкостью в любой момент можно расценить как предательство? Да, мы знаем, что у тебя хватило ума не говорить ей, куда ты едешь, скажи спасибо своим смышленым проводникам, им незачем врать… Но только из-за своих, не окажись она так благородна, желаний, – его голос повысился, а зрачки глаз сузились, – ты мог пустить псу под хвост всё то, что мы уже сделали для того, чтобы достигнуть нашей цели!..
Воцарилась тишина, изредка разбавляемая звуками, которым удалось проникнуть сквозь толщину прозрачного материала снизу, где кипела жизнь.
– Слава Богу, этого не произошло. Но только по чистой случайности не произошло!
– Виноват, товарищ полковник. Вы правы, так было нельзя. Но по-другому тоже не я мог.
– То есть, всё не просто так?
В ответ я молчал.
– А по-моему, конечно же, просто так! Или ты хочешь сказать, что тебе не всё равно, что с ней сейчас происходит, кто она вообще и чем живёт? Может, ещё с её родителями познакомиться желаешь? И, конечно же, считаешь, что знаешь, что в её сердце, и в какой, в конце концов, день она родилась?
– Первого июня, – ответил я.
– Первого июня, – повторил Александр Владимирович, и неожиданно подобие полуулыбки удивления посетило его лицо, – хм. День защиты детей?
– Простите, день чего, товарищ полковник?
– Ничего. Не защитили.
Он снова задумался.
– И ты хочешь её найти?
– Да, даже если на это придётся потратить всю мою жизнь! – вырвалось у меня.
– Что ж, в таком случае слушай меня внимательно и запоминай.
– Для всех ты прибыл из Богом забытого тупика, которого в действительности вообще не существует. Его номер – 210 312. Повтори.
– 210 312.
– Запомнил? Если сомневаешься, вот ручка и бумага, запиши.
– Готово.
– Хорошо. Никому, никому ты не должен говорить, кто ты на самом деле. Ни Мартыненко, ни Корнышевой, никому другому. Эти два желторотых окурка, понятное дело, всё знают и так. Ясно?
– Так точно.
– В этом сейчас всё. Это и твоя судьба, и её. И не только.
– А…
– Терпеть не могу пафоса, но это первый маленький шажочек на пути к твоей цели. Без него не будет ничего. Ещё раз: ничего. Уясни себе.
– Понял. Я всё понял. А…
– А вот обо всём остальном мы с тобой поговорим во время тёмно-фиолетовых склянок.
– Товарищ полковник!
– Да.
– Я был в бреду, моё оружие…
– Хорошо, что заботишься. Твой пистолет в оружейной комнате. Да, давай сюда военный билет, чтобы ненароком никто не подсмотрел, откуда ты на самом деле… Никому ещё не показывал?
– Нет.
– Хоть это хорошо.
– Разрешите спросить?
– Да?
– То, что я нёс… в кроссовке… не утеряно?
– Не утеряно и сейчас там, где надо, и флеш-карта, и контейнер, который был на ноге. Ступай.
После этих слов была нажата кнопка. Мартыненко не заставила себя ждать ни одной лишней секунды.
– Алина, отведи его к своей лучшей подруге, к Корнышевой. Лопарёву я уже сегодня утром рассказал, что с ним делать…
– Есть, товарищ полковник!
– Подожди, не сбивай.
– Извините.
– Документов у него нет. Моей властью заведите портальную книжку без них.
– Ясно.
– Вячеслав Иванович сейчас не у себя, ждать, пока вернётся, не будем, ты мне нужна свободной. К тому же передашь ему это, – и он что-то прошептал ей на ухо.
– Хорошо.
– Он сейчас на третьем уровне Клети.
– Разрешите, товарищ полковник?
– Да. А курсанта в тёмно-фиолетовые склянки найдёшь и приведёшь ко мне.
– Его? Хорошо.
– Чего стоишь? Веди.
– Окурков заводить?
– Да, давай.
В коридоре на лестнице я столкнулся с моими бывшими проводниками.
– Мы вас найдём! – шепнул Егор.
– Не серчайте, что рассказали, – шепнул посвежевший на лицо бывший Гаргантюа.
– Ладно, – прошептал я в ответ, понимая, что обижаться на сдавших меня ребят глупо. В конце концов, то, что они подслушивали, оказалось мне на руку.
Так же, как и раньше, то есть с завязыванием глаз, мы вышли обратно на маленькую площадь с колодцем.
– О чём вы говорили? – не выдержала моя провожатая.
– Как его фамилия? – ответил я вопросом на вопрос.
– Меняев. Полковник Меняев.
– Он командир Южного креста?
– Да. И запомни, Митя, раз и навсегда: если не хочешь казаться деревенщиной, забудь про словосочетание «Южный крест». Мы – 13-е окончание подземных коммуникаций сопротивления. Уяснил?
– Да.
– Так о чём?
– Мне нельзя рассказывать.
– Ясно. Ну, хорошо…
На этот раз мы не стали идти по Аллее лучников, как я про себя её окрестил, а воспользовались противоположным ей коридором. Некоторое время шли по нему, пока не подошли к воротам, за которыми пещера заканчивалась и начиналась рукотворная коммуникация. Иногда нам навстречу попадались другие люди, с которыми мы молча обменивались воинским приветствием – все они были одеты в военную форму.
Одевался каждый, судя по всему, как мог. Далеко не на всех были обыкновенные хлопчатобумажные, как у меня, или пиксельные комки. Чаще всего это были причудливые комбинации частей упомянутых комплектов с элементами повседневной формы, или лётных и технических костюмов, не все из которых мне вообще когда-нибудь раньше приходилось видеть.
На этот раз мы не спешили, как в прошлый раз, и у меня было достаточно времени для того, чтобы вертеть своей головой по сторонам. Электричества здесь не было, и за освещение отвечали длинные массивные факелы, уходившие своим основанием в пол, а изголовьем крепившиеся к стенам. Некоторое время ход состоял из красивого орнамента, сделанного, насколько я мог судить, из чёрного базальта. Затем его сменили коричневые булыжники, из которых были сложены стены и потолок. Пол был из каменных плит, по которым было почему-то необычно ступать.
Через некоторое время мы подошли к лестнице, по которой очень долго поднимались вверх. Потом Алина, не задумываясь, прокладывала наш путь среди похожих как две капли воды перекрёстков, ни разу не задумавшись, куда следует повернуть на этот раз. Похоже, ходить быстро было её привычкой, потому что постепенно она увеличивала свой шаг. Несколько раз на нашем пути попадались такие же длинные лестницы, были и залы, по которым мы шли по каменному мостику с поручнями. Тем временем вокруг нас кипела жизнь. По своим делам то тут, то там спешили люди; в отдельных комнатах, судя по всему, шла работа, в каждой – своя.
