На румбе 202 - Наталья Реут

— Знаем кто! — снова вступает в бой Витя. — А если вода уже заливает машинное отделение? Ну? Скажешь, кораблекрушения только в книгах бывают? В машинном отделении вода — и все! Гибнем!

— А где SOS? Давай SOS — и пришлют помощь.

— А в радио тоже могут быть неисправности, — тут-то Витя твердо соображает. — Могут лампы перегореть, антенна оборваться.

— Не могут! Есть аварийка — раз! А два — портится только у плохих радистов. А у нас в Дальневосточном пароходстве плохих не держат! Хороший радист так наладит свою рацию на стоянке, что в море она как часы работает! Ясно? А если у вас там, в Ленинграде, по-другому…

— Еще скажешь, твой Владивосток лучше Ленинграда! Лучше?

— А сам из Ленинграда прикатил во Владивосток. Значит, лучше.

В пылу схватки ребята и не заметили, как подошла, возвратившись на свой пост, охранница.

— Что? Наших морячков обижают? — засмеялась она, увидя воинственные позы мальцов. — Дальневосточник, держись!

— Он еще не ученый, — подмигнул «дальневосточник» землячке. — С флотом дела, видно, не имел!

— Фло-о-от? Это ты флот? — старается Витя посильней поддеть противника. — Еще скажешь — адмирал!

— Адмиралы бывают только у военных моряков, а я гражданский! Матрос второго класса! Да!.. А что, мало? Попробуй-ка сдать экзамен на второй класс. Целая комиссия собирается! И устройство картушки компаса спрашивают, и крепление груза во время шторма, и как выпускать-выбирать вертушку лага! Да еще и на мачту заставят лезть, на беседке работать с кистью или скрябкой… И все надо знать не тяп-ляп — на отлично! Моряк во всяком деле должен быть отличником!

Из сказанного мальчиком Витя половины не понял. Тем обидней. Но он крепко усвоил правило: лучшая оборона — наступление.

— Отличник, — выпятил Витя нижнюю губу. — А Пржевальского в помощники капитана превратил. Я бы такому «отличнику» по географии кол поставил.

Витя заметил, что «колом» он задел своего соперника даже больнее, чем рассчитывал. Мальчишка сжал кулаки и вплотную подвинулся к Вите. Ленинградец увидел свое отражение в мальчишеских глазах. Но не отступать же!

— А ты… путешественник! Флаг у него! Небось весь рейс не дальше Находки, а флаг захватил, — зашипел он прямо Вите в лицо. — На необитаемом острове водрузишь? Ха-ха… Шибко ученый, а не знаешь даже, что необитаемые острова были при царе, а при советской власти все острова обитаемые.

— И белых пятен на карте нет? И все районы исследованы? И гидрографам больше нечего делать? — не сдается Витя.

— Исследователь, п-п-путешественник. — Мальчишка не знает, что еще прибавить, тем более что о том, чем занимаются гидрографы, он, по правде сказать, никогда не читал. — На берегу стоишь, а уже тонуть собрался. Так бы и сказал своей маменьке: сдрейфил! Как только морскую водичку увидел, так и сдрейфил.

— Я, я струсил?! — задохнулся от обиды Витя. — Повтори! Я?

— Ты! И закройся!

И не успел Витя опомниться, как около его носа мелькнул рукав флотской форменки и торчащая из рукава рука натянула ему прямо на глаза ученическую фуражку.

Это было уже оскорбление действием. Такого с Витей не случалось за всю его тринадцатилетнюю жизнь. Пальцы сжались в кулак, правая рука без всякого Витиного участия бросила сжатые пальцы вперед, под подбородок обидчика, а левая инстинктивно заняла оборонительное положение. И вовремя. Не ожидавший нападения «плавсостав» опешил только на мгновение, но тотчас же ответил на Витин удар серией полновесных ударов.

Это был честный мальчишеский бой, хотя заранее не были оговорены никакие условия. Само собой подразумевалось — ниже пояса не бить, подножек не ставить. С первых ударов дальневосточник ощутил, что превосходство в силе на его стороне. Зато Витя обнаружил в себе гибкость и собачью изворотливость Ветрогона.

В обязанности охранницы не входит разнимать драки. И что за драки у ребят. Она остановилась в нескольких шагах от них — интересно же, чем кончится эта потасовка. Но когда отлетевший от толчка Витя свалил какой-то ящик, охранница кинулась на защиту вверенного ей имущества.

— Разойдись! Ишь вы, петушиное племя! Кому говорю? Не положено! Сейчас смена придет, а у меня тут спортивный клуб! — Солидная фигура охранницы втиснулась между ребятами. — Прекратить шум!

— За ящики можно… Пойдешь? — стараясь прорваться из-за охранницы, крикнул мальчик. — Вызываю на бокс на одну левую.

— Давай! — принял вызов Витя. — И на левую, и на правую. Без всяких боксов получишь! По-ленинградски!

Витина мама встретила капитана Шапорина не доходя до диспетчерской. Он спокойно шагал по причалам, полагая прибыть к «точке рандеву» точно к назначенному часу. Мама же очень торопилась. Ведь ребенок оставлен один в порту, мало ли что может случиться! И действительно, они пришли на опустевшую территорию.

— Исчез! — сказала Витина мама.

— Вещи брошены, как и следовало ожидать… — подошла она к рюкзаку. — Сергей, ты уж следи за ним! Ты понимаешь, я ему галоши забыла положить.

— Ужасно! Как же он по морю будет без галош ходить? — засмеялся Сергей Иванович.

— Сергей, пойми: ребенок не привык к суровым условиям.

— Понимаю, Нина. И постараюсь его приучить.

Нет, Витина мама, кажется, допустила ошибку. Кажется, Витин дядя Сергей, несмотря на свои сорок лет, легкомысленный, беспечный человек. Он и сейчас совершенно спокоен. Он нисколько не встревожен отсутствием племянника.

— Понимаешь, у Вити была зимой ангина! Ангина, пойми, — снова постаралась она воздействовать на родственника, оглядываясь в то же время по сторонам в поисках исчезнувшего сына.

— Нина, ты пойми: ребенок перешел в седьмой класс. Это уже взрослый мужчина, а тебе все хочется его за ручку водить! Сколько ему?

— В августе исполнится только тринадцать!

— Уже тринадцать. Его отец в этом возрасте в кругосветное плавание ходил. Юнгой! И будь он жив, я уверен… он бы не вооружал сына зонтиком и галошами. Не сердись!

В душе Витина мама была согласна с Сергеем Ивановичем… Ну, может быть, не во всем. Иначе она бы, конечно, не отпустила мальчика с дядей в море. Мальчику мужская опека на какое-то время — на лето — не повредит. Она действительно все еще видит в нем первоклассника… Воспитывать мальчика без отца нелегко.

— Витя очень развитой мальчик, — защищается она от упреков Сергея Ивановича. — Состоит в кружке радиолюбителей. Массу книг читал!

— А драться он умеет?

Витина мама возмущенно открыла рот, чтобы отмести это нелепое подозрение. Витя по поведению пример для всей школы. Уж что-что, а поведение… И вместо этого только и смогла сказать:

— Замечательно!

Из-за ящиков и бочек с камчатской сельдью выскочили мальчики — ленинградец и дальневосточник. У обоих в руках головной убор — чужой. Трофеи. Раскрасневшиеся, потные, покрытые с ног до головы портовой пылью.

— Нет, ты первый упал! — орет Витя. — Я тебя нокаутировал!

— Это не по правилам. Ты мне подножку, — настаивает «плавсостав» и внезапно вытягивается, как по команде «смирно».

— Товарищ капитан!

Теперь и Витя заметил маму… и оторванную пуговицу на воротнике, и черную краску на рукаве, какой на днищах бочек написана надпись «Дальрыбпром».

— Витя, что за вид? — охнула мама.

— Ну, Коля, как твои успехи? — спокойно, словно ничего не заметив, спросил у местного мальчика капитан.

— К-какие, товарищ капитан? — Коля смущенно одернул вылезшую из брюк форменку; не глядя на Витю, поменялся с ним головными уборами, постучал нога об ногу, стараясь стряхнуть пыль с ботинок. — Кто кого? Да?

— Нет, — сказал капитан, но сейчас же поправился: — Да! Кто кого: ты науку, или наука тебя? Перешел?

Коля покосился на Витю. Вспомнил принятое решение не говорить капитану правду. Ну, хотя бы до выхода в море, и неожиданно для самого себя невнятно процедил:

— Не вполне, товарищ капитан.

— Опять русский язык подвел?

— Да нет. По русскому все хорошо. Я же обещал исправиться. По русскому — тройка. А вот по геометрии…

Негромкий гудок подходившего к причалу катера дал возможность Коле не продолжать до конца саморазоблачение.

— Товарищ капитан, катер! Наш катер! Богатырский! Я и ночью его по голосу узнаю! А где «Богатырь» стоит? На Чуркином мысе? Да?

— Ну, Витя, — словно не слыша вопросов Коли, сказал капитан. — Прощайся с мамой. Катер за нами. А, между прочим, какие отметки у тебя по математике?

— Я же тебе говорила! У Вити по всем предметам круглые пятерки, — ответила за сына мама. — Он ведь с первого класса отличник.

— Ясно? — спросил Колю капитан.

Но Коле все сейчас неясно. Откуда капитан знает этого ленинградского мальчишку? Что значат слова капитана, обращенные к ленинградцу: «катер за нами» и «прощайся с мамой»? Его отец вчера, ни слова не говорил о том, что на «Богатырь» взяли второго юнгу. Коля так погрузился в эти неразрешимые загадки, что даже не обернулся на крик с катера: