Камни и кости (ЛП) - Роберт Энтони Сальваторе

И одновременно я задумываюсь, у всех ли нас это внутри? Когда воспоминания о войне и крови исчезают, мы вновь хотим стать частью чего-то великого, и тогда мы отбрасываем тишину, спокойствие и рутину мира. Равняем ли ми мир со скукой? Быть может, горящая в нас жажда насилия затухает лишь от свежих воспоминаний о боли и потерях. Но время лечит все раны, и тлеющие угли вновь вспыхивают всепоглощающим пожаром. Я заметил это и в себе, и признал, что не комфорт и спокойствие, а лишь бьющий в лицо ветер, стелющаяся под ноги дорога и поджидающие впереди приключения делают меня счастливым.

И конечно же я вновь отправлюсь в дорогу, но мне кажется это совсем иное, нежели завоевательный поход Обальда. И различие этого становится ясно, стоит взглянуть на усеянный костями склон. Мы спешим на зов стали, к битве, к славе, но что будет с теми, кто оказался на пути этой жажды величия?

Тибблдорф Пвент не был обычным дворфом. Он знал, что его поза, слова и усмешка вынудят противника ударить, именно так берсерк предпочитал начинать драки в тавернах.

Он видел, как кулак летит к его лицу — и если бы пожелал мог даже уклониться.

Но дворф этого не сделал.

Пвент слышал, как хрустнул его нос, почувствовал, как мотнулась назад голова и как хлынула кровь.

Но он улыбался.

— Моя очередь, — хмыкнул берсерк.

Но вместо того, чтобы броситься на орка, он рванул у него копье, кувыркнулся через оружие, перехватывая его обеими руками. К тому моменту, как дворф снова встал на ноги, копье покоилось на его широких плечах. Потянув древко к себе, он закружился волчком, и противник наконец-то выпустил оружие.

Пвент, лицо которого застыло маской ярости, стоило орку потянуться за тяжелым камнем, бросился на врага. Тот зарычал и, подняв руку, перехватил копье за древко, резко направив его вниз.

Оружие сломалось, и берсерк отшвырнул оба обломка в сторону.

В грудь дворфа врезался камень, отшвырнув на несколько шагов.

— Ах так? Значит, будем по-плохому, — пообещал дворф.

Он наклонился, прижав локти к коленям, и кинулся в бой, так крутя головой, что острый шип на его шлеме замелькал перед глазами противника.

Орк отступил на шаг, два, споткнулся и начал падать. Пвент взревел и рванул вперед, пригнув голову. Он почувствовал, как шип на шлеме пробил звенья кольчуги и кожаную подкладку, вошел в плоть орка, ломая кости. Берсерк, побывавший во множестве битв, испытывал это ощущение это не единожды.

Он выпрямился, поднимая насаженного на длинный шип орка над головой.

К своему удивлению берсерк увидел, что противник до сих пор находится перед ним. Как только размахивающий мечом орк шагнул вперед, дворф понял, что произошло. Орк притворился падающим, положив вместо себя один из разбросанных по склону трупов сородичей и одновременно подобрал с земли меч. Бедняга, висящий над головой Пвента, был мертв уже несколько дней.

А настоящий противник тем временем улучил возможность атаковать дворфа, направив острие клинка ему в сердце.

Следующие несколько минут прошли как в тумане. Противники рефлекторно обменивались ударами. Пвент получил несколько ран, но не остался в долгу. Клинок рассек его руку, и кровь обагрила черные доспехи, но благодаря этому берсерк смог оттолкнуть оружие дальше, чем предполагал орк, и нанес врагу серию коротких сильных ударов. Когда же орку наконец удалось уйти из-под атаки, он врезал левым кулаком дворфу в челюсть и прежде чем берсерк смог ответить, снова выставил меч перед собой.

«Этот хорош — очень хорош для орка», — подумал Пвент.

Противники обрушивали друг на друга шквалы ударов, с рыком рубя, кромсая и уворачиваясь. И все это время над головой Пвента покачивался ста пятидесяти килограммовый мертвец. Долго так продолжаться не могло, дворф это понимал. Только не с таким утяжелителем.

Быстрый удар меча едва не выпустил ему кишки; берсерк увернулся вовремя, втянув живот и отведя бедра назад. Затем дворф отклонился сильнее, воспользовавшись весом мертвеца.

Он замахнулся левым кулаком, но к его удивлению орк низко припал к земле, уходя из-под удара. Только импровизация спасла споткнувшегося Пвента. Вместо того чтобы остановить удар, как подсказывал инстинкт, он шагнул дальше, разворачиваясь и поднимая правую ногу.

Дворф нанес противнику удар пяткой, оттолкнув его на несколько шагов.

Но из-за покачивающегося на шипе трупа и берсерк не удержался на ногах. Он знал, что не успеет подняться и парировать следующий удар.

Орк тоже это знал и, подскочив на ноги, бросился к противнику, стремясь его добить.

У Пвента не было шанса его остановить.

Но глаза орка вдруг расширились, стоило его взгляду натолкнуться на что-то в отдалении. Прежде чем Гнарк успел закончить удар, берсерк не упустил своего шанса и, напрягая каждый мускул, с силой мотнул головой. Труп соскользнул с шипа и полетел в своего живого сородича.

Орк отступил на шаг и издал странный вой. Но Пвент не колеблясь бросился вперед и, перепрыгнув и мертвого и живого орка, кувыркнулся над плечом противника, локтем ударив его в подбородок, а сжатым кулаком второй руки в лицо, вцепляясь в волосы и кожаный шлем. Приземлившись на ноги за спиной орка, Пвент уже знал, что победил. Голова противника отклонилась далеко назад, и если бы берсерк не удерживал его за волосы, то орк наверняка бы упал. В таком положении он уже вряд ли мог сражаться.

Одним движением дворф мог сломать противнику шею, а покрытые острыми гранями наручи, и так глубоко царапающие шею орка, в миг разорвали бы его трахею.

Берсерк и собирался так поступить, но отразившаяся на лице орка сильнейшая душевная боль остановила его.

— Почему ты остановился? — требовательно спросил Пвент, ослабляя хватку достаточно, чтоб орк мог ответить, но все же имея возможность убить его в любой момент.

Орк не ответил и берсерк дернул его за волосы.

— Ты вопил: «за», — с нажимом продолжил Пвент. — За что?

Орк хотел промолчать, но дворф снова потянул его за волосы.

— Ты не достоин знать ее имя, — прошептал Гнарк, выдохнув весь имеющийся в легких воздух.

— Ее? — переспросил Пвент. — Отправил сюда свою шлюху, а? Готов к ней присоединиться?

Орк зарычал и забился в хватке берсерка, будто тот задел его за живое.

— Ну? — фыркнул дворф.

— Моя дочь, — сказал орк и к удивлению Пвента, казалось, сдался. Дворф почувствовал, как противник обмяк в его руках.

— Дочь? Что ты имеешь в виду? Зачем ты сюда пришел?

Орк снова промолчал, и Пвент злобно его пнул.

— Отвечай!

— Моя дочь, — повторил Гнарк треснувшим голосом. Больше он не смог выдавить из себя ни слова.