Бойцовский клуб (перевод А.Амзина) - Чак Паланик

— Это рак, верно? — спросила она.

— Ну, здрасте, я Марла Сингер.

Никто не сказал Марле, какой тип рака. Мы все баюкали своего внутреннего ребёнка.

Тот человек всё ещё плачет, повиснув у неё на шее. Марла ещё раз затягивается.

Я наблюдаю за ней из-за трясущихся титек Боба.

Для Марлы я фальшивка. Со второй ночи после того, как я увидел её, я перестал спать. Я по-прежнему был первой фальшивкой, даже если все эти люди притворялись — с их болячками, кашлями и опухолями, даже Большой Боб, громадная туша. Здоровенный чизбургер.

Видели бы вы его уложенные волосы.

Марла курит и выкатывает глаза.

В этот момент ложь Марлы отражает мою ложь, и всё, что я вижу — ложь. Ложь посреди всей этой их правды. Все обнимаются и рискуют поделиться своим худшим страхом, тем, что их смерть на пороге, и что ствол пистолета упирается в заднюю стенку их глоток. А Марла курит и выкатывает свои глазищи, и я, я погребён под вздыхающим и всхлипывающим ковром, и все неожиданности, которые могут произойти, включая внезапную смерть и умирающих людей, прямо здесь, с пластиковыми цветами, по видео — это незначительные мелочи.

— Боб, — говорю я, — ты раздавишь меня.

Я стараюсь шептать, но не могу.

— Боб.

Я стараюсь понизить голос и позвать: — Боб, мне надо отойти.

Над раковиной в ванной висит зеркало. Если так будет продолжаться и дальше, я увижу Марлу Сингер в «Выше и дальше», группе для страдающих от паразитической дисфункции мозга. Марла будет там. Конечно же, Марла там будет. Всё, что мне надо, так это сесть рядом с нею. И после вступления и направленной медитации, после семи дверей дворца, белого исцеляющего света и шара, после того, как мы откроем наши чакры, когда настанет время обняться, я схвачу маленькую сучку.

Её руки прижаты к бокам, и мои сжатые губы разомкнутся над её ухом, я скажу, Марла, ты фальшивка, убирайся прочь.

Это единственная настоящая вещь в моей жизни, а ты разрушаешь её.

Ты — гастролёрша.

В следующий раз, когда мы встретимся, я скажу, Марла, я не могу спать, когда вижу тебя. Мне это необходимо. Пшла вон.

Глава 3

Ты просыпаешься в Эйр Харбор Интернейшнл.

Каждый взлёт и посадку, когда самолёт сильнее обычного наклоняется, я молюсь о катастрофе. Этот миг излечивает мою бессонницу и нарколепсию, и мы все можем беспомощно умереть; нас забили в папиросу фюзеляжа — табак из человечины.

Вот как я встретил Тайлера Дердена.

Ты просыпаешься в О'Хейр.

Ты просыпаешься в Ла Гардиа.

Ты просыпаешься в Логане.

Тайлер работал киномехаником — работа с частичной занятостью. По своей природе Тайлер мог работать только ночью. И если киномеханик брал больничный, профсоюз вызывал Тайлера.

Некоторые люди живут ночью. Некоторые живут днём. Я могу работать только днём.

Ты просыпаешься в Дуллсе.

Сумма страховки утраивается, если ты умираешь в ходе служебной поездки. Я молился о помпаже двигателя. Я молился о пеликанах, засасываемых в турбины, о не завинченных болтах и о наледи на крыльях. Каждый раз при взлёте, как только самолёт отрывался от взлётной полосы и поднимал закрылки, когда сиденья пассажиров переводились в вертикальное положение, а столики складывались, и наши личные вещи лежали в верхнем отделении, когда приближался конец взлётной полосы, встречающий всех нас с потушенными сигаретами, каждый раз я молился о катастрофе.

Ты просыпаешься в Лав Филд.

В будке киномеханика Тайлер осуществлял переключение, если кинотеатр был достаточно стар для этого. С переключением у вас в будке стоят два проектора, а работает только один.

Я знаю это, потому что Тайлер знает это.

Второй проектор заряжен следующей бобиной с фильмом. Большинство фильмов состоят из шести или семи маленьких бобин, которые следует прокрутить в назначенном кинотеатре. Новые кинотеатры склеивают все бобины в одну большую, пятифутовую. И тогда вам не нужно запускать два проектора и переключаться между ними туда-сюда, бобина один, щелчок, бобина два на другом проекторе, щелчок, бобина три на первом проекторе.

Щелчок.

Ты просыпаешься в Ситеке.

Я изучаю людей на ламинированной карточке моей авиалинии. Женщина плавает в океане, её каштановые волосы распущены, подушка её сидения прижата к груди. Глаза широко открыты, но женщина не улыбается и не хмурится. На другой картинке люди, спокойные, словно коровы в Индии, тянутся со своих сидений к кислородным маскам, свисающим с потолка.

Это, должно быть, сигнал тревоги.

Ой.

Мы теряем давление.

Ты просыпаешься, и ты в Уиллоу Ран.

Старый кинотеатр, новый кинотеатр, чтобы отправить фильм в следующий кинотеатр, Тайлеру приходилось перематывать фильм на шесть или семь изначальных бобин. Маленькие бобины упакованы в парные шестиугольные стальные корпуса. На каждом корпусе есть ручка. Возьми одну бобину просто так, и ты вывихнешь плечо.

Они столько весят.

Тайлер также был официантом на банкетах, обслуживал столики в отеле, в деловой части города, а ещё Тайлер работал киномехаником в союзе кинооператоров.

Я не знаю, сколько Тайлер работал в те ночи, когда я не мог уснуть.

В старых кинотеатрах, где используются два проектора, киномеханику приходится стоять рядом с проекторами, чтобы сменить их — публика ни за что не заметит, что одна бобина закончилась, а другая началась. Вам нужно взглянуть на белые точки в правом верхнем углу экрана. Это предупреждение. Смотрите фильм, и вы заметите два пятнышка в конце бобины.

В этом бизнесе их называют «сигаретным ожогом» [1].

Первое белое пятнышко — двухминутное предупреждение. Надо включить второй проектор, чтобы он разогнался.

Второе белое пятнышко — пятисекундное предупреждение. Восхитительно. Ты стоишь меж двух проекторов, и кабинка разогревается из-за ксеноновых ламп; они настолько яркие, что ты ослепнешь, если посмотришь прямо на них. На экране мелькает первое пятнышко. Звук в кинотеатре идёт от больших колонок за экраном. Кабинка киномеханика звукоизолирована, потому что внутри раздаётся шум от цепных колёс, подающих ленту к линзам — шесть футов в секунду, десять кадров на фут, шестьдесят кадров в секунду, которые стучат, как пушка Гатлинга в работе. Крутятся два проектора, ты стоишь меж ними и держишься за рычажки затворов. А в по-настоящему старых проекторах предупреждающий сигнал расположен на ступице подающей катушки.

Даже после того, как фильмы перекочевали на телевидение, предупреждающие пятнышки всё равно останутся. Даже в фильмах, которые вы смотрите в самолёте.

Когда большая часть фильма перематывается на принимающую катушку, она начинает крутиться медленней, а подающая катушка начинает крутиться быстрее. В конце бобины подающая катушка вращается настолько быстро, что начинает звенеть предупреждающий сигнал: это означает, что скоро переключение.

Темнота жарит из-за ламп внутри проекторов, звенит предупреждающий сигнал. Ты стоишь меж двух проекторов, обе руки на рычагах, и следишь за углом экрана. Второе пятнышко. Досчитай до пяти. Закрываешь один затвор. В то же время открываешь другой затвор.

Переключение.

Фильм продолжается.

Никто в зале не понял, что произошло.

Предупреждающий сигнал расположен на подающей катушке, и киномеханик может вздремнуть. Киномеханик вообще делает многое из того, что он делать не должен. И не на каждом проекторе есть предупреждающий сигнал. Дома ты иногда просыпаешься в своей тёмной кровати с ужасным чувством, что заснул в будке и пропустил переключение. Зал будет проклинать тебя. Зал… их кинематографическая дрёма будет разрушена в одно мгновение, а менеджер позвонит в профсоюз.

Ты просыпаешься в Крисси Филд.

Самое хорошее в командировках это то, что, куда бы я ни собрался, меня окружает миниатюрный быт. Я иду в отель, миниатюрное мыло, миниатюрные шампуни, одноразовый флакончик с маслом, миниатюрный зубной эликсир и одноразовая зубная щётка. Всё это умещается в стандартном сиденье самолёта. Ты — гигант. Проблема в том, что твои плечи слишком велики. Твои ноги — будто из «Алисы в Стране Чудес» — протягиваются на целые мили и могут достать до ног человека, сидящего впереди.

Подают обед, миниатюрный набор «сделай сам» (цыплёнок Cordon Bleu), нечто вроде головоломки, которая должна занять тебя на время полёта.

Пилот включил знак «пристегните ремни», и мы бы попросили вас воздержаться от перемещения по салону.

Ты просыпаешься в Мейгс Филд.

Иногда Тайлер просыпается в темноте, и он боится, что пропустил смену бобин или лента порвалась, а, может быть, она проскочила в проектор ровно настолько, чтобы цепные колёса пробили аккуратную очередь из дырок на звуковой дорожке.

После того, как ты таким образом запустил фильм, свет от лампы просвечивает сквозь звуковую дорожку и вместо речи ты слышишь режущие звуки вертолёта: хоп хоп хоп — каждый раз, когда свет проходит в пробитую дырку.