Вьетнамский иммельман - Алексей Гребиняк

В комнате стояли сколоченные из досок нары, на которых лежали матрасы. Один оказался застелен, и на нем уже лежала чья-то пилотка; на остальных просто были сложены стопки постельного белья. В углу примостился старенький холодильник. Еще имелись низенький столик, деревянная тумбочка и пара табуреток. Туалет же оказался самый обычный, типа дачного сортира, — только без старых газет. Умывальник вообще был подвешен на улице прямо у входа.

— О, у них тут свет есть! — восхитился Ашот, заглядывая в холодильник. — И жратвы до пуза! Жаль, минералки не вижу…

— Генератор, наверное, имеют… — предположил Базилио. — А воды на такого бегемота, как ты, и не напасешься…

— Сам ты бегемот… — обиделся Ашот.

— Ша! Кончай спорить! — сказал Володя. — Чур, эта койка у окна моя! — он с наслаждением растянулся на матрасе.

— Тогда вон та — моя! — весело крикнул Базилио, швыряя свой вещмешок на второй матрас.

— Это что, у меня выбор — или это, или на улице спать? — возмутился Ашот. — Вам еще повезло, что мне понравилось эта койка!

Перебрасываясь шуточками, друзья стали разбирать вещмешки. Вдруг Вася замер и прислушался:

— Что это?!

— Что услышал? — спросил Ашот.

— Шум какой-то…

Действительно, сквозь влажный свежеющий воздух продирался нарастающий звук. Он приближался и усиливался, приобретая знакомое всем троим звучание.

— «Балалайка», ребята! — заорал Ашот и пулей вылетел из хижины. Следом выбежали остальные.

Шум превратился в оглушительный рев. Сквозь листву деревьев и растянутые над головой маскировочные сети лейтенанты увидели знакомые очертания остроносого самолета с треугольными крыльями, и в самом деле похожего, если смотреть снизу, на балалайку. Оглашая окрестности торжествующим ревом, МиГ пронесся над лагерем и улетел прочь.

— Шасси выпущено было, — заметил Володя. — Похоже, садится. Давайте сгоняем на поле, посмотрим, кто летал?

— А на чем? — спросил Базилио.

— «Козла» одолжим! — Володя уже забирался за руль майорского вездехода. — Быстрей давайте, что стоите?!

— А, была, не была! — махнул рукой Ашот и запрыгнул на заднее сиденье. — Поехали!

Пожав плечами, присоединился к ним и Вася.

Глава 4

Экскурсия

Ключи майор по привычке оставил в замке зажигания, так что позаимствовать машину было несложно. Часовые у «ворот» препятствий чинить не стали, — и лейтенанты выехали из лагеря.

— Таки майор будет не рад… — заключил Вася, пока джип скакал по ухабам. Володя вцепился в руль, стараясь удержать машину на той накатанной тропе, которую майор Ван по пути в лагерь, забывшись, назвал дорогой. Остальным приходилось крепко держаться за что попало, чтобы не вылететь из вездехода на очередной кочке.

— На первый раз простит, — философски заключил Ашот, лязгая зубами на ухабе.

На спуск в долину ушло минуты две. Выехав из леса, друзья увидели, как тот самый давешний МиГ-21 заходит на посадку. Колеса его коснулись полосы, из-под них взметнулись черные облачка сгоревшей резины, потом за хвостом самолета вздулся тормозной парашют, — и истребитель, замедляясь, пробежал по полосе, а затем, сбросив скорость до минимума, свернул на рулежку, где его ожидал тягач.

— Давай туда! — крикнул Ашот, но Володя уже и сам сообразил, что к чему.

Когда они подъехали к самолету, подоспевшие техники прицепляли его к тягачу. Пилот, уже выбравшийся из кабины, о чем-то говорил с человеком в технарском комбинезоне, а тот кивал в знак согласия.

— Кажись, наши… — сказал Вася. Техник и пилот обернулись, услышав их слова.

— А, пополнение? — улыбнулся летчик. Лицо у него было скуластое, загорелое, глаза узкие, но глядели на окружающих дружелюбно. Бороды и усов летчик не носил, стригся коротко, и ежик черных волос едва прикрывал голову.

— Так точно. Прилетели пятнадцать минут назад, — доложил Ашот. — Мы видели ваш проход и посадку, решили посмотреть, кто летал…

Тягач рыкнул, и, выплюнув сизоватое облачко дыма, медленно тронулся с места.

— Отлично. Я — капитан Хваленский, можете называть Михаилом Антоновичем, — летчик пожал руку Ашоту, а потом и Васе с Володей. Друзья представились, поздоровались и с техниками, которые, впрочем, сразу ушли вперед, за тягачом.

— Значит, будете помогать мне учить этих гавриков? — усмехнулся капитан. — Налет на «Балалайках» какой?

— Четыреста тридцать часов у каждого, — сказал Володя. — И еще курсантами по сто пятьдесят часов налетали на других машинах.

— Хорошо, — кивнул капитан. — Класс у всех, я так понимаю, второй?

Вчерашний выпускник летного училища мог вести воздушный бой днем в простых метеоусловиях, то есть при видимости не менее четырех-пяти километров, — этого было достаточно для звания «пилот третьего класса». Второй класс предполагал, что летчик способен действовать днем в сложных метеоусловиях при видимости два-три километра и ночью в простых. Ну, а самый высокий, первый, означал, что его обладатель сможет воевать и днем и ночью при любых метеоусловиях.

— Так точно, — кивнули лейтенанты.

— Отлично. Совсем отлично. Теперь вкратце о том, чем будем заниматься. Каждому достанется несколько курсантов. На «Балалайках» никто из них еще не летал — на днях займемся этим. А пока будете учить язык…

— Э-э… товарищ капитан… — выдавил Ашот. — Разрешите вопрос?

— Разрешаю.

— А зачем это нам… язык учить… переводчик же есть…

— Ваши будущие курсанты, увы, русский знают плохо, — пожал плечами Хваленский. — Поэтому вам придется выучить общеупотребительные команды, чтобы в воздухе чувствовать себя поуверенней. Ну, в пределах необходимого радиообмена. «Прошу разрешения на взлет», и тому подобное. Переводчик-то есть, но случаи разные бывают… — капитан вздохнул. — И вообще, береженого бог бережет. Вопросы есть?

— Есть. Разрешите?

— Разрешаю.

— Вы давно тут?

— Месяц. Неделю осваивался, потом понемногу начал летать. Еще вопросы?

— Никак нет.

— Тогда приступайте… — капитан достал из планшета блокнот и протянул его Володе. — Должно от зубов отскакивать. Кстати, я гляжу, вы позаимствовали машину Вана… Не подбросите потом до лагеря?

— Конечно! — развел руками Ашот.

— Тогда давайте я для начала покажу вам здешнее хозяйство, а потом поедем в лагерь. Заодно и поговорим. Машину оставьте тут, никто ее не тронет.

— Давайте, — кивнули друзья.

Капитан провел их через лес по едва заметной тропинке, петляющей между деревьев. Пока они шли, Хваленский рассказывал:

— В прошлом году американцы под орех разделали эту базу. Ангары раздолбали, технику пожгли, полосу продырявили… Но место тут очень удобное, поэтому вьетнамцы базу восстановили. Правда, с воздуха она смотрится разрушенной. Ангары теперь располагаются по землей, как и топливохранилища.

— Это как? — удивились лейтенанты.

— Сейчас увидите, — усмехнулся капитан.

Они вышли к холмам, находившимся метрах в трехстах к востоку от взлетной полосы. Ангары, — точнее, подземные укрытия, — были вырыты в их недрах; стены и потолки дополнительно укреплялись бетоном. Уничтожить их было можно разве что прямым попаданем авиабомбы. А обнаружить — лишь при большом везении: бетонные плиты рулежных дорожек оказались выкрашены под цвет окружающей земли и врыты в нее так, что они составляли с ней единое целое. Эти рулежные дорожки сливались в одну, которая шла от ангаров прямо к взлетной полосе, и в случае тревоги самолеты могли сразу выруливать по ней на взлет.

Для обслуживания самолетов в ангарах имелось все необходимое оборудование вроде лебедок и кранов, а также всяческие станки и инструменты. Укрытия освещались лампами дневного света; для очистки и кондиционирования воздуха имелась превосходная система вентиляции. Работу всего этого оборудования, как пояснил Хваленский, обеспечивала небольшая гидроэлектростанция, расположенная неподалеку на быстрой речушке.

— А если ее разбомбят или взорвут? — полюбопытствовал Вася.

— Есть резервные генераторы, — пожал плечами капитан. — Но пока к их помощи не прибегали.

Самолеты в тоннелях выстраивались в ряд вдоль левой стены тоннеля, а пространство справа оставлялось свободным для проезда заправщиков и тягачей. В первом тоннеле стояло пять вьетнамских МиГ-17, во втором — три уже собранных и облетанных МиГ-21 (пока еще не окрашенных и без знаков различия), а также пять двухместных учебных МиГов-«спарок» (прозванных так за спаренное управление, — управлять самолетом могли и курсант, и инструктор). В третьем ангаре советские техники собирали очередную «Балалайку». У дальней стены виднелось еще четыре или пять огромных ящиков, в которых перевозились самолеты. Видимо, там хранились в ожидании сборки остальные истребители.