Тайной владеет пеон - Рафаэль Михайлов

Обнял — и нет его. Нет Мануэля, нет Карлоса.  Мигэля — и того нет, со старшими ушел. И Хосе Па­са, маленького ица, что прятался от Ла Фрутера в их доме, тоже нет: ушел с отрядом. Даже Роситы нет больше.

Осталась Каталина, приезжая из Сан-Пабло. Отца ее, владельца большого ресторана, убили в перестрелке. Так говорится в рекомендации. И еще говорится, что она умеет готовить, сервировать стол. Рекомендацию писал богатый человек. Его знает хозяин отеля в Пуэрто, — иначе бы он не нанял Роситу горничной второго этажа. Хозяин отеля большой, мясистый и, кажется, злой. Гля­дит он всегда исподлобья, губы кривятся в усмешке, голос прерывистый, резкий, как сирена у катера.     

Росите хотелось убежать и не видеть эти маленькие злые глаза и перекошенные губы. Но она вспоминала, как ласково сказал ей дядя Карлос:

— Если очень любишь свою страну и своих друзей, — стерпишь, обживешься, спрячешь чувства.

И она спрятала. Никто в отеле не скажет, что она сочувствует сторонникам Арбенса.[8] Наоборот, старшая сеньора по этажу всегда представляет Каталину амери­канцам как дочь человека, погибшего от руки красных. А если часом раньше она немножко надерзила офице­рам,— это ничего, пусть считают, что она вся как на ладони, вспыльчивая, необузданная: меньше присматри­ваться будут.

— Кто послал Мигэля в отель? — спрашивает бар­мен.

— Не знаю. Мигэль стучался ко мне.

— Какого дьявола ему понадобилось? Он мог про­валить явку!

 — Я ничего не знаю, дон Гарсиа...

— Как он держится?

— Мигэль первый хитрец в Пуэрто. Вот как он обра­щался со мною, — Росита закинула голову назад и, пе­редразнивая мальчишку, протянула: — «Отец не позво­лял прислуге так говорить с нами...»

— Мальчик всегда был находчив. О чем совещаются офицеры?

— Не знаю. Я видела только угол военной карты, на стене.

— Эх, там не дают даже убирать. Вот уже третьи сутки они заседают. Нужно связаться с Мигэлем... По­смотри-ка сюда... — И бармен показал Росите план отеля.

А офицеры продолжали заседать, и ни один человек не выпускался из отеля. Оперативная группа гватемаль­ских и американских штабистов во главе с матерым ди­версантом Генри Фоджером разрабатывала план опера­ции, которую они назвали «Операцией Кондор». Удача укрепила бы позиции новоявленного президента Гвате­малы — Кастильо Армаса.

Пока же позиции Армаса были шатки. Его ненави­дели пеоны плантаций, — он отменил раздачу им зе­мель. Его ненавидели лесорубы и сборщики чикле,[9] — лучшие лесные выработки и нефтеносные земли он про­давал в концессию иностранцам. Его ненавидели матери Гватемалы, — многих их сыновей президент Армас бро­сил в концлагеря и тюрьмы, многих бандиты Армаса повесили на столбах и деревьях.

Чистильщики сапог пересмеивались: «Любой боти­нок мы очистим от грязи, дона Кастильо — не возь­мемся».

Банковские служащие, проверяя на свет ассигна­ции, порою ухмылялись: «Фальшивка, как наш прези­дент!»

Страна была охвачена лихорадкой студенческих вол­нений, портовых стачек, офицерских заговоров. К тому же у всех на устах было слово «партизаны». И стоило прогреметь выстрелу в окрестностях столицы или Пуэр­то, как в движение приходила целая провинция.

Вот почему Кастильо Армас, посоветовавшись со своими вашингтонскими консультантами, направил кара­тельную экспедицию в тот самый район, где действовал самый решительный и бесстрашный вожак пеонов и пор­товиков — Карлос Вельесер.

Итак, офицеры заседают в отеле Пуэрто, Хусто спит в одном номере с пьяным полковником Леоном, Ката­лина вернулась в свою каморку и чего-то ждет.

А дон Гарсиа? Что делает он? Тоже спит или тоже ждет?

Нет, у бармена свои заботы. Пересчитать дневную выручку, задвинуть стеклянные створки шкафов с напит­ками, запереть за собой бар...

Только почему дон Гарсиа запирает бар изнутри и отодвигает створки? Что понадобилось ему за галереей бутылок с ярлыками из всех стран мира? Ах. вот как, сеньор! Вы прячете портативную рацию. А вы знаете, что армасовцы ставят к стенке даже за обычный при­емник?

Дон Гарсиа знает это. Но он вызывает своего дружка из окрестностей Пуэрто. У дружка есть тоже своя рация, за которую тоже причитается пуля. По невидимой до­рожке в эфире прокладывает себе путь странная для этих тревожных дней просьба: срочно сообщите все, что знаете о старшем сыне землевладельца Орральде, по имени Хусто, приметы, привычки, характер отношений с полковником Леоном.

Дон Гарсиа переживает самые тяжелые часы в своей жизни. Ему нужно получить ответ до утра, а утро близ­ко. Ему нельзя отлучиться из бара, а это странно для служащих отеля. И нельзя, чтоб в баре засиде­лись посетители, а приезжие так любят ночные ку­тежи.

— Дон Гарсиа, вы здесь почему?

Скрипучий голос из-за двери принадлежит хозяину. На ответ дана секунда. Задержись с ответом — и скрип перейдет в фальцет, в крик, сбегутся офицеры.

— Я сейчас отопру, шеф. Неприятность. Большая не­достача.

Хозяин вбегает и словно обнюхивает бар. Маленькие глазки так и шныряют.

— Недостача денег? У вас этого не было раньше. Небрежность? Фальшивые купюры?

— Я    хотел   заняться этим, шеф...

— Вы же знаете, что американцы не любят, когда служащие задерживаются. В эти дни нужно сидеть в своих комнатах...

— Знаю, но... Уж очень велика недостача.

— Это черт знает что, Гарсиа... Порядок есть порядок.

— А ведь ваша жена, шеф, мечтала о бриллиан­товом кольце, и вдруг мы скажем, что обанкроти­лись...

— Нет, нет, ни в коем случае. Я дал слово, Гар­сиа... Вы должны мне по­мочь... Небольшая ссуда. Я ведь верну, вы знаете. Ищите, ищите. Я скажу дежурному офицеру, что оста­вил вас в баре.

Хозяин выбегает.

Как быстро течет время! Рация молчит. Партнер из-под Пуэрто еще не готов к передаче. Почему они так медлят?

Стук в дверь — как выстрел. Сам Фоджер.

— Ты здесь, Гарсиа? Кассовые дела? Да, да, Норкман что-то говорил насчет тебя...

Фоджер усаживается в кресло и набивает трубку. Бармен уже возле него с подносом: шампанское на льду и гранат.

— Перед операцией я не пью, Гарсиа.

Это надо будет запомнить: перед операцией.

— Шампанское не вино, сэр... И оно заморожено.

— Не соблазняй. Фоджер пыхтит трубкой.

Минуты, теряются драгоценные минуты...

— Гарсиа, ты давно знаешь горничную второго этажа?..

— Каталину?  О, девчонка пришла к нам после встряски. У нее отличная рекомендация. Ее отца прикон­чили сторонники Арбенса.

— Мне говорили. А что ты знаешь еще?

Он интересуется Каталиной? Нужно взять и это на заметку.

— Видите ли, сэр, я ее не очень хорошо знаю. Дев­чонка ни с кем в Пуэрто не знакома, вечно сидит в отеле, даже по воскресеньям. В политике мало что смыслит...

— А мне показалось, что смыслит, и очень. Я много задолжал тебе?

— Пустяки, сэр.

— Рассчитаюсь на обратном, пути. — Фоджер нехо­тя поднялся. — Не могу спать... Тревожно у вас в стра­не, Гарсиа.

Бармен улыбнулся:

— Однако вы к нам любите приезжать, сэр.

— Неточно, Гарсия! Это меня любят здесь.

Он вышел. Бармен упал в кресло. Его трясло. Лип­кие капли пота — противный свидетель страха — высту­пили на лбу, на спине. Он залпом осушил бокал шам­панского. Стало легче дышать. Запер дверь и вернулся к рации.

Партнер молчал.

Бармен был тихий и миролюбивый человек. Он не позволял ни себе, ни друзьям употреблять в разговоре бранные слова. Но сейчас он обрушил на партнера — тоже мирного рабочего парня — поток проклятий. Он пообещал при встрече избить его, окунуть в омут, выма­зать смолой. Он называл его соней и тюфяком, глухарем и бездельником. И, когда ему показалось, что запас его знаний в этой области истощен, сосед ответил.

Ответ не принес успокоения. Хусто просят задер­гаться еще на сутки — больше не надо — и узнать всё, что сумеет. Следующей ночью его вызволят. Каталину же надо увести сразу, как только представится первая возможность. Гарсиа получает новых связных с прежним паролем. И пусть Гарсиа выключается из операции Кон­дор. Сейчас важно закрепить за собой место бармена.

— Они смеются, — простонал бармен,—да как же это так?.. Выключиться из операции — и сообщить Мигэлю о его двойнике. Выключиться — и увести Катали­ну... Да что я — стоязыкий и сторукий?

И вдруг догадался. В ответе говорилось: Гарсиа полу­чает новых связных... Не получит, а получает. Зна­чит, опять ждать?.. Пролетят два—три часа, и все эти бездельники с пронзительными голосами и пустым ко­шельком спустятся в бар. Что он сможет тогда сделать, простой служащий отеля, обязанный выполнять любую прихоть фиглярничающих постояльцев? Нет, он должен действовать, найти Каталину, связаться с Хусто.

Он уже подбежал к двери и остановился. А приказ? Ведь ему приказано выключиться. Но, может быть, он не так понял? Может быть, ему надо выключиться после того, как он обо всем известит Хусто и спасет Каталину? Кто ему может помочь? Снова вызвать своих? Опасно, да и зачем... Карлос не такой человек, чтобы допустить неточность. Гарсиа получает связных. Где же вы, сень­оры? Вы нужны именно сейчас.