Леонардо да Винчи - Вера Калмыкова

В Милане Леонардо продал «Мадонну», изображенную в профиль, знатному и просвещенному семейству Контарини. Некоторое время она переходила от одного представителя фамилии к другому. Затем, в 1784 г., оказалась у князя Альберико Бельджойдзо д’Эсте. После смерти князя, согласно завещанию, картина в 1813 г. попала к его родственнику, графу Альберто Литта. В 1864 г. Антуан Литта, носивший герцогский титул, написал письмо в Санкт-Петербург, барону Бернарду Кюне, советнику по ученой части императорского Эрмитажа. «…Я имею прекрасную картинную галерею, хорошо известную и высоко расцениваемую в Италии… Я принужден реализовать все, что могу, чтобы исправить свои дела. Поэтому я охотно продал бы мои картины, и это будет действительно большой удачей для того, кто приобретет их, ибо цены, по суждению знатоков, ниже их стоимости. Поэтому я и предлагаю их Вам, в уверенности, что мои картины достойны того, чтобы фигурировать в Петербургском музее; я буду, наконец, очень счастлив, если галерея моих предков будет принадлежать его величеству императору Александру, в память о преданности, которую питал к императорской семье мой любимый дядя граф Жюль Рене Литта».

Так картина обрела свое название – теперь она известна как «Мадонна Литта» – и местонахождение: Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия. Авторство ее было установлено не сразу. Но все же искусствоведы сошлись во мнениях: это работа Леонардо да Винчи.

История другой «Мадонны» таинственна и драматична. В Милане ее следы почти сразу затерялись. Юная «женщина, играющая с ребенком», скрылась от глаз зрителей более чем на три столетия. И явилась вновь… в начале XIX в., в Астрахани, в балагане бродячих артистов, итальянцев Пикколомини. Там увидел ее купец Андрей Сапожников, увидел случайно, в каморке циркачей. И – полюбил ее, полюбил так, как любят женщину, не умея успокоиться, пока желанное не становится твоим.

«Скрипач не сразу понял, что хочет от него этот русский “синьор негоциант”. А когда понял, то энергично замотал головой. На ломаном русском языке с самыми невероятными ударениями объяснил, что “Мадонна” досталась ему от деда-прадеда и что он никогда не расстанется со своей святой покровительницей… Что так поразило в ней астраханского рыбопромышленника, он и сам вряд ли смог бы объяснить… А он был не из тех, кто легко отступался от намеченной добычи. Каждый день до конца Масленицы Сапожников ходил к балагану, уговаривал, по-купечески ударял с размаху по рукам, набавлял цену по целковому, умолял, наконец, грозил», – писал Г. С. Островский, реконструировавший всю эту увлекательную историю [12, с. 101–124].

Только несчастная судьба Пикколомини помогла Сапожникову купить шедевр: сезон был крайне неудачен, по окончании контракта артисты не имели денег даже на обратную дорогу. С фамильным сокровищем им пришлось расстаться.

В 1824 г. изображение было переведено со сгнившего, изъеденного червем дерева на холст. Сапожников передал свое сокровище наследникам. Его внучка М. А. Бенуа, жена архитектора, профессора Академии художеств Л. Н. Бенуа, после точного установления авторства Леонардо да Винчи сочла, что подобному произведению не место в частной коллекции. В 1914 г. оно стало частью эрмитажного собрания – под именем «Мадонна Бенуа» (другое название – «Мадонна с цветком»).

Надо сказать, что драматичная судьба ожидала не только эти произведения Леонардо. Во Флоренции он создал еще одну работу – «Поклонение волхвов» (1481–1482), оставшуюся незаконченной. По всей видимости, монахи из Сан-Донато, заказчики алтарного образа, и художник не нашли общего языка: наверное, он, по обыкновению, увлекся поисками, стал решать формальные задачи, а им хотелось получить готовый к сроку заказ. «Поклонение…» заканчивал другой живописец. Работа долгое время находилась в подвалах – сначала монастырских, затем и галереи Уффици, в какой-то момент доска упала (этого никто не заметил, в полумраке по ней ходили, принимая за доски пола), прогнила, краски покоробились… Шедевр был в буквальном смысле на грани гибели. Его спасло рвение современного исследователя и реставратора Маурицио Серачини, использовавшего для установления авторства Леонардо все возможные средства – и восстановление техники письма эпохи кватроченто, и новейшие компьютерные технологии.

Известно также незаконченное произведение «Святой Иероним», написанное в первый флорентинский период, в 1481 г. (Музей Ватикана, Рим). На нем святой показан в момент покаяния, в экспрессивно-драматичном повороте тела. У ног его лев, обычный в иконографии святого Иеронима. Картина была лишь прописана черными и белыми красками (видимо, Леонардо прорабатывал тени) и оставлена автором. Но после того как в XIX в. ее покрыли лаком, цвета стали оливковыми и золотистыми. Интересна история ее обнаружения: неизвестно в какой период она была сильно обрезана и затем распилена на две части, из которых нижняя могла служить крышкой. Части собрал воедино французский кардинал Жозеф Феш, по преданию, нашедший нижнюю часть картины в какой-то лавке, где она использовалась как столешница. После его смерти произведение приобрел папа Пий IX, желавший иметь произведение Леонардо в картинной галерее Ватикана. В 1845 г. он заплатил за «Святого Иеронима» огромные деньги.

Тема незаконченности произведений Леонардо да Винчи звучит постоянно. О нежелании мастера завершать свои труды знали уже его современники. Вазари с восхищением и горечью писал: «Поистине дивным и небесным был Леонардо, сын сера Пиеро да Винчи. Обладая широкими познаниями и владея основами наук, он добился бы великих преимуществ, не будь он столь переменчивым и непостоянным. В самом деле, он принимался за изучение многих предметов, но, приступив, затем бросал их… Все же, несмотря на… различные его занятия, он никогда не бросал рисования и лепки, как вещей, больше других привлекавших его воображение… А так как он обладал умом божественным и дивным, он проявил себя не только в скульптуре, еще смолоду вылепив из глины несколько голов смеющихся женщин, с которых, пользуясь искусством формования, до сих пор еще делают гипсовые слепки, равно как и детские головы, казавшиеся вышедшими из рук мастера, но также, будучи отличнейшим геометром, и в области архитектуры, нарисовав множество планов и других видов разных построек… И этот гений был от Бога преисполнен такой благодати и такой потрясающей силы ее проявления, в согласии с разумом и послушной ему памятью, и он своими рисующими руками так прекрасно умел выражать свои замыслы, что рассуждения его побеждали, а доводы ставили в тупик любого упрямца…Ибо этот мозг никогда в своих измышлениях не находил себе покоя, и множество рисунков со следами подобных его мыслей и трудов мы видим рассеянными среди наших художников, да и сам я видел их немало» [2].

В погоне за удачей. Милан

Итак, Леонардо да Винчи жил во Флоренции в ожидании блестящих заказов и заслуженной славы. Однако она не спешила к нему; напротив, день за днем усиливалось ощущение, будто его отвергают, предпочитают ему других мастеров. В 1481 г. папа Сикст IV предложил Лоренцо де Медичи послать в Рим лучших мастеров живописи для оформления Сикстинской капеллы. Леонардо видел, как собираются в дорогу его соратники – Перуджино, Боттичелли, Гирландайо… Но Леонардо не позвали. Это глубоко ранило художника.

Причина нелюбви Медичи к Леонардо уже была обозначена – это недостаточная образованность молодого мастера, а конкретнее – незнание латыни. Интеллектуалы, истовые поклонники Античности, окруженные столь же блестяще образованными придворными, флорентийские владетельные правители свысока смотрели на «полуграмотного», по их мнению, выскочку. Недоброжелатели утверждали, будто Леонардо «не эрудит», пеняли ему на то, что образование его зияет прорехами. А он вынужден был почти оправдываться перед целым миром и самим собой. Да, писал он в дневнике, я не умею так же хорошо, как другие, ссылаться на авторов мудрых книг, да и вообще книжного образования у меня нет. Ну и что? Если авторитет – твой единственный аргумент в споре, значит, твое основное достоинство – всего лишь хорошая память, а не дарование и уж тем более не самостоятельное мышление. Главное – собственным опытом, а не с помощью чужих слов достичь результатов. «Простой и чистый опыт» – единственный настоящий учитель. «В наставницы себе я взял природу, учительницу всех учителей» [2], – гласит поздняя запись. Еще два непременных условия для мыслителя он поставил в своих трактатах и отрывочных записях: молчание и созерцание. «Вечное молчание» есть реакция на бесспорность, красоту, истину, которую можно лишь охватить внутренним взором, принять в себя и согласиться с нею.

Леонардо не мог отделаться от чувства, что во Флоренции под властью Медичи профессионального будущего у него нет. Тогда начал искать покровительства у могущественного миланского герцога Лодовико Сфорца по прозвищу Моро (Мавр), при дворе которого царила более здоровая, не столь манерно-изысканная атмосфера. В 1482 г. художник уехал в Милан и начал новую жизнь. За следующие без малого 20 лет он получил признание, которого не имел и не надеялся обрести на родине.