Любовь в преисподней - Надежда Петрунина

– Знаешь, – сказала она бабуле, – мне кажется, я весьма сексапильна в этом сиреневом хитоне.

Натали пожала плечами.

– Сексапильность – вовсе не то качество, которое требуется на аристократическом рауте.

– Сомневаюсь, чтобы там собрались аристократы! Откуда они возьмутся после почти что целого века равенства и братства, а?

В ответ Натали загадочно улыбнулась своему отражению в зеркале гардероба и скромно сказала:

– Там буду я. И уже этого – достаточно.

«А бабуля по-прежнему неплохого мнения о себе!» – думала Лиза, перебирая в шкатулках старые – пардон, старинные! – побрякушки. Натали утверждала, что в последние годы даже на западе модно перемешивать бижутерию с бриллиантами.

– Так давай перемешаем! – хмыкнула Лиза. С первым параметром у них обстояло неплохо, а вот с последним было туговато. Когда бабуля искоса неодобрительно взглянула на нее, Лиза беспечно пожала плечами. – Можно сказать, что задержался наш посыльный от «Де Бирса»! И после раута мы его как следует взгреем!

В конце концов остановились на натуральной бирюзе для Натали и фальшивом жемчуге для Лизы. Итак, экипировка для раута была готова. Сосед чинил свой «жигуль». Этот выезд обещал развлечь Леонтьевых. Но Лиза не ожидала от него ничего особенного… И напрасно!

За день до раута предстояли похороны Шуйко. Лизе хотелось уклониться от этого скорбного мероприятия. Не только потому, что такие дни бывают полностью овеяны смертью, но еще и потому, что затруднялась выбрать линию поведения. Ведь она прекрасно знала, что смерть Шуйко окутана тайной, а при этом надо будет беспардонно лгать. Такой молодой и умер от сердечного приступа. О, эти сердечно-сосудистые недомогания – бич нашего усталого, уходящего века! И все такое…

Но судьба отвела от нее это испытание. Накануне похорон родственники изъявили желание проводить Петю в самый дальний путь своим узким кругом. И у Лизы с души свалился камень.

В день раута, с утра, ее ожидало одно событие. Вроде бы незначительное. Однако, как это нередко бывает, «незначительное событие» позже повлекло за собой целый ряд открытий.

После утреннего кофе Натали показалось, что в доме сыровато, и она послала Лизу к поленнице. Так называемые «дрова», вернее, убогие щепки и ветви были сложены около старого сарая. Пребывая в мечтах о предстоящем рауте, Лиза не испытывала никакого трудового энтузиазма. Ей уже хотелось музыки, бальной неги, восторженных взглядов… С утра по небу иногда проплывали подозрительные тучки. Когда они закрывали солнце, всех дачников посещала мысль о возможном дожде как о досадной помехе. Лизе этот несносный дождь мог бы принести основательную потерю ее имиджа. Сиреневый креп платья был хорош только сухим и полувоздушным. Намокший креп мог превратиться в линялую тряпку.

Эта важная проблема заставила Лизу оторваться от поленницы и внимательно посмотреть на небо. Признаться, этот зоркий взгляд мало что дал ей. Если бы на месте Лизы была какая-нибудь сибирская бабка из медвежьего угла, то уж она бы определила, что сулит и легкий ветерок, и быстрый полет кучевых облаков. Лиза в этом деле была полным профаном. Разглядывая небо, она скептически прищуривала глаза, а потом плюнула на все свои метеорологические изыскания и уже вернулась было к делу, как вдруг…

В поле ее зрения попала надпись, сделанная на дощатой стене сарая. Печатные буквы были выведены синим мелком: «Вспомни о детском „секрете“». Лиза присмотрелась к надписи и поняла, что она сделана недавно. Мел еще сохранил свою свежесть и глянцевитость.

Кому предназначалась эта надпись? Натали? Может быть, их старик-водитель, владелец «жигуленка», впал в маразм и с утра пораньше начал заигрывать с бабулей?.. Но в этом случае его скорее устроило бы воспоминание о какой-нибудь романтической ночи пятидесятилетней давности, а не о младенческих проказах.

Интуиция подсказала Лизе, что странное предложение поступило именно ей. В далеком детстве «секретами» они с девчонками называли маленькие захоронения своих «сокровищ»: бусинок, фантиков и всякой прочей дребедени. Личный «секрет» тщательно хранили и оберегали от варварских набегов мальчишек. Иногда его доверяли задушевной подруге.

«Итак, я вспомнила о милой забаве, – доложила Лиза неведомому автору записки на стене. – И что же дальше?»

А дальше она извлекла из кармана джинсов вчерашнее послание и сверила его с нынешним. Почерк вроде бы совпал. Буквы. Выведенные розовым фломастером на бумаге и синим мелком на стене, показались похожими. Конечно, для окончательного вывода нужна графологическая экспертиза. Но Лиза не станет утруждать себя лишней возней. Эти записки вполне могут оказаться розыгрышем.

Удивляет другое. При совпадении почерков – такие взаимоисключающие пожелания! «Вам не кажется, господа, что вы непоследовательны?!» Первый приказ: «Кончай суетиться» – предполагал Лизину пассивность. Вторая просьба: вспомнить о «секрете» явно намекала на необходимость изысканий. В задумчивости Лиза отнесла Натали ворох щепок для печи, а затем все-таки решила прогнуться и откликнуться на просьбу, изложенную синим мелком.

В дальнем углу их садового участка, под разлапистой облепихой, было ее «коронное место». Именно здесь Лиза, как мышка в норку, прятала свои детские фантазии, воплощенные в мишуре. «Надо бы, кстати, поинтересоваться у Фрейда или у Фромма, что обозначали эти невинные шалости». Лиза помнила, что психологи всегда давали сексуальную трактовку даже таким, казалось бы, мелочам. Она вооружилась небольшой лопатой и перекопала чуть ли не сотку дачной земли. Там, естественно, ничего не оказалось. Кто-то подшутил над ней! Глупо, но с утилитарной пользой. До этого плотно утрамбованная земля начала дышать. «Натали будет в восторге».

Когда Лиза медленно брела по саду, возвращаясь с трудовой вахты, то заметила в кустах кошку. Жирную, черную, с белой грудкой. Сначала Лизе показалось, что это Фиджи – любимое «чадо» покойной Леси Рюминой. Но это была не Фиджи. Похожа, но не она. Как только Лиза осторожно двинулась к ней, кошка напряглась и с шумом рванула в кусты. И тут Лизу осенило!

Было и еще одно место для «секрета»! Они выбрали его вместе с Лесей!.. На несколько секунд Лизе показалось, что она выглядит идиоткой, занимаясь странными «археологическими» раскопками двадцатилетней давности. Надо было плюнуть на все и заняться чем-то полезным! Но Лиза чувствовала непокой на душе. Она понимала, что этот дискомфорт не оставит ее, пока странное дело не будет доведено до логического конца. С той же небольшой лопатой Лиза отправилась в ближний лесок. Там, под бузиной, они вместе с Лесей, закапывали нелепые мелочи, вкладывая в это дело какой-то особый, туманный и романтичный, смысл… «Секрет» под бузиной коварно выследили мальчишки и разорили его…

Как только лезвие лопаты коснулось утрамбованной земли, Лиза почувствовала, что сердце ее заколотилось. Она еще не