Любовь в преисподней - Надежда Петрунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пусть знает, что не все в жизни продается и покупается! – с пафосом подумала Лиза. – На мне так прямо табличку можно вывесить: не продается, не продается, не…» Краем глаза она отсекла, что наконец-то Соболевский повел Елагина в их сторону.
– Смотри не вскакивай, – еле слышно процедила бабуля. – Невелик барин! В детстве пожирал мои блинчики так, что за ушами пищало! – Затем она мило обратилась к пензяку с вопросом о документах на имение его предков. Он с жаром принялся рассказывать, и в общем, как оценила Лиза, сложилась неплохая сценка. Дамы Леонтьевы, мол, увлечены россказнями своего друга.
Спустя минуту Соболевский и Елагин очутились около них.
– А тут на банкетке у нас припрятана парочка старинных знакомых, – преувеличенно весело сказал Эдик.
Леонтьевы заулыбались. При этом Лиза посмотрела, снизу вверх, в лицо Данила. Их взгляды встретились. Лизе показалось, что ее прожгли огненные искры. Но Данил уже целовал руку бабуле.
– Благодарю вас, Наталья Сергеевна, за показ моего «видеоролика».
– Не за что! Такой пустяк. Я все думала, когда же твое благосклонное внимание достигнет и нас. – В словах бабули прозвучала нескрываемая ирония.
Пару секунд Данил, казалось, колебался, стоит ли поцеловать руку Лизе. «Я ведь не вхожу в избранный круг тех дам, кого он привык лизать». Но вот Елагин наконец глубоко наклонился. И Лиза поняла, что он искушен в тонкостях этого ритуала. Данил не стал поднимать ее руку до уровня своего лица, как это делают обычно все мужчины-невежды. Лиза нарочно лишь слегка приподняла свою руку, и ему пришлось изрядно прогнуться, чтобы достичь цели. Его горячие губы коснулись кончиков ее пальцев. Лиза ощутила ожог. И быстро отдернула руку.
Этих тонкостей никто их окружающих не заметил. Уже в следующую секунду Лиза пожалела, что так скоропалительно завершила ритуал. Ей страстно захотелось другого. Чтобы Елагин целовал ее пальцы еще и еще. Чтобы затем он повернул ее ладонь и прильнул к ней.
«Мое воображение всегда слегка поражали богатые мужчины», – одернула себя Лиза. Да и Елагин, кажется, не уделил этим пустякам внимания. Он продолжал шутить с Натали. Они вместе вспомнили пару-тройку каких-то банальных дачных приколов, и Лизе все это вдруг показалось пошлым. Более того, она отметила, что с ними, Леонтьевыми, Данил вел себя гораздо более принужденно, чем с равными ему представителями элиты.
Разговаривая с бабулей, он уже не смотрел на Лизу. Она оказалась вне поля его интересов! «У него вовсе не раскованные, а развязные манеры! Возомнил из себя аристократа! Хам. Обычный хам. Распустился там, в Европе. Видимо, не вылезает из казино и борделей».
Между тем Натали и Данил болтали. Бабуля спрашивала его о родственниках, которые давно слиняли из Зараево. О том, кто подбросил видеокассету. Елагин многозначительно взглянул на Соболевского, и все засмеялись. Затем бабуля начала приглашать его заглянуть к ней на дачу.
«Зачем ей это?! – Лиза старалась, чтобы ее раздражение не выплеснулось на лице. – Он что, не бывал в нашей зараевской халупе?!» Пообещав непременно зайти, Елагин, сопровождаемый Соболевским, быстро направился к выходу.
– Ты надеешься поразить его нашими апартаментами? – ехидно уточнила Лиза.
– Просто хочу восстановить приятельские отношения!
– Вот оно как! А у тебя были с ним приятельские отношения?!
– Иначе он не прислал бы вам видеокассету через меня. – По лицу Натали скользнула довольная улыбка.
– А тебе не показалось, что он общался с нами как с бедными родственниками: не хотелось бы, мол, но ничего не поделаешь! И этим козам надо уделить парочку минут!
– Ты злишься оттого, что мне Даня уделил гораздо больше внимания, чем тебе.
– Уже «Даня»?!
– Для меня он всегда был и останется Даней.
После ухода Елагина раут как-то сразу померк. Спустя десять минут бабуля предложила покинуть «Салон избранных». Лиза не протестовала. Ей захотелось отдышаться, выйти на воздух после каких-то сильных переживаний. «А что, собственно, произошло? – спрашивала она себя, усаживаясь в „жигули“ Василия Григорьевича. – Меня задело то, что Елагин оказался в хай-классе, а мы, Леонтьевы, не просто в мидле, а еще ниже? Но ведь это реальность. Суровая правда любого капитализма, дикого или даже цивильного. Социальное расслоение – это закон нашей жизни».
Несмотря на полную объективность подобных рассуждений, они не только не успокоили Лизу, но еще больше завели ее. Она вспоминала гордый наклон его головы. Его раскованные жесты. Отрешенную улыбку. И понимала, что наклон головы – вовсе не гордый, а позерский! Жесты вовсе не раскованные, а разнузданные! А улыбка – принужденная.
Внутри у Лизы все горело. Она чувствовала себя огненным булыжником где-нибудь в парной. И тут еще бабуля плеснула свой ковш ледяной водички на ее раскаленные нервы. Натали полуобернулась к ней в тускло освещенном салоне машины и тихо сообщила:
– Мне показалось, что в Дане появилась какая-то особая респектабельность…
– Что?!
– Знаешь, даже шарм соблазнителя…
– Он успел соблазнить тебя?!
– А тебя? – Бабуля мечтательно посмотрела вдаль, на дорогу, которая стелилась под колесами автомобиля.
– Меня?! – Лиза хмыкнула так, что активист подпрыгнул на водительском месте. – Меня так просто не проведешь! Тоже мне – шарм! Пошлая развязность завсегдатая притонов!
– Вот как? – Бабуля заметно оживилась. – Ты думаешь, он пользуется услугами проституток?
– Причем, дешевых! – Лиза клокотала.
– Не думаю, чтобы дешевых… От него пахло таким дивным лосьоном!.. А стрижка! Какая филигрань!..
«Мне нужно хоть слегка успокоиться, – неожиданно поняла Лиза. – Иначе я сдохну от инфаркта прямо здесь, в салоне этого мерзкого „жигуля“!» – У нее был испытанный прием. Лиза вдохнула побольше воздуха. Указательный и большой пальцы обеих рук зажала в жесте «о’кей». Потом медленно выпустила пары и расслабила пальцы. Все это повторила несколько раз. Данные манипуляции спасли Лизу от разрыва то ли сердечной мышцы, то ли аорты.
После этой относительной релаксации Лиза заметила:
– А ты, бабуля, кажется. Втюрилась в этого «варяжского гостя».
– А почему бы нет?.. Данька стал чертовски хорош собой!
Напрасно Лиза надеялась, что дух Елагина покинет их хотя бы в родной даче. И за последней чашкой вечернего чая Натали все вспоминала о Даниле. В конце концов Лиза предложила ей принять снотворное, и бабуля не отказалась:
– Да, сегодня это необходимо. И тебе, кстати.
– Мне?! – взревела
