Любовь в преисподней - Надежда Петрунина

Жестом великосветской красавицы бабуля повела плечами.

– На рауте было столько впечатлений! И так душно!

С последним доводом Лиза была согласна. Недаром Соболевский тоже говорил о необходимости приобретения кондиционеров. Именно воспоминание о разговоре с Соболевским – а вовсе не о Елагине! – заставило Лизу принять снотворное. Но, конечно, втихаря от Натали.

Иногда Лиза ложилась в общей спальне. Но сегодня она предпочла диван гостиной. Там было больше воздуха. Стараясь уснуть, Лиза смотрела на плотные кроны деревьев, которые затемняли большое овальное сверху окно. Она думала о Соболевском и медальоне. О том, что правильно сделала, когда пообещала Эдику залечь на дно. Он, кажется, при этом изобразил удивление. Но маска. Которую человек может напялить на себя, еще ничего не значит. А суть заключается в том, что Соболевский правильно понял ее. Лиза не хочет стать жертвой своего расследования. В конце концов, если Соболевский перехватил у покойного Шуйко сомнительный бизнес, – это их мужские дела. И ей надо забыть обо всем и спокойно уснуть.

Чем больше Лиза призывала себя к тихому сну, тем нахальнее он удалялся от нее. Вдобавок ко всему на фоне плотных крон стало появляться лицо этого разнузданного пройдохи. Четкий овал с мужественным подбородком. Крепкие скулы. Узкие хищные глаза.

Вот Елагин повернулся. Что за разворот головы! Как блеснули его дерзкие глаза!..

– Нет, это невозможно! Это черт те что такое! – бормотнула Лиза, вскакивая с дивана.

Пришлось спуститься на кухню и принять еще одну таблетку снотворного.

Глава 21

Утром Лиза проснулась оттого, что аромат крепкого кофе ударил ей в ноздри. Натали суетилась внизу, на кухне, и гремела своими турками громче обычного. Или это у Лизы расходились нервы?..

Завтракали на веранде. Солнечные лучи, путаясь в ветках сирени, причудливо играли на столе бликами света и тени. Прекратив хрустеть пересушенным круассаном, бабуля сказала:

– Ты не поверишь, Даня мне даже приснился сегодня.

– Постклимактерические сны, – буркнула Лиза, прихлебывая кофе из широкого бокала. – Тебе бы лучше подумать о том генерале, похожем на моль.

– И вовсе не на моль, а, скорее, на благородного оленя.

– Вот и бери его за рога!

С минуту над столом висело молчание. Затем бабуля сказала:

– Елагин явно возбуждает в тебе неадекватную реакцию.

При слове «возбуждает» Лиза еле заметно вздрогнула. Но окончание фразы слегка успокоило ее. Однако, Натали не унималась.

– Да, он стал очень сексапилен.

– Не заметила.

Лиза упрямо склонилась над бокалом, и в этот момент на его бурой поверхности возникло лицо… Елагина!

«Ну, это уж слишком! Прямо наваждение какое-то…»

За минуту Лиза покончила с завтраком и быстро собралась на прогулку.

– Ты далеко?

– К Маринке Антоновой.

Лиза почувствовала, что должна немедленно кому-то излить душу. Рассказать о Соболевском, о медальоне, о скрытой угрозе. И, кроме того, под орех разделать этого «респектабельного джентльмена», этого пройдоху и зазнайку! К сожалению, Натали неправильно прореагировала на появление Елагина и с ней невозможно было говорить на эту тему. Здесь требовался умный, незакомплексованный, непредвзятый человек.

Дача Антоновых располагалась в другой части Зараево. По дороге Лиза подумала о Елагине в связи с Антоновыми. Довольно близкие родственники, сейчас они находились в каком-то конфликте. Это и неудивительно. «Дикий рынок» заставил многих близких конфликтовать друг с другом: из-за дач, квартир, наследства и всякой прочей дребедени. Конфликт Антоновых сейчас был на руку Лизе. Она без опаски могла обличать Данила за фанфаронство и снобизм. Кроме того, в глубине души Лиза надеялась, что его кузина Маринка хоть что-то расскажет о нынешней жизни Данила…

Сад Антоновых с детства нравился Лизе своей запущенностью и живописностью. Она знала, что в солнечные дни Марина обычно «ловит свет» на свои холсты, как импрессионисты. Миновав калитку, Лиза увидела подругу под раскидистым каштаном. Та действительно колдовала около холста – работала на пленэре. Причем, наносила мазки не только кистями, но и кончиками пальцев. Каштан цвел. Его белые вертикальные грозди заливали окрестности до тошноты сладким запахом.

Осторожно ступая, Лиза со спины приблизилась к Марине. На холсте, подобно водорослям, переплетались голубые и сиреневые гибкие стебли.

– Изумительные цвета, – прошептала Лиза.

Марина вздрогнула и оглянулась.

– А, привет!

– Я помешала твоему экстазу? – без иронии спросила гостья.

– Да брось ты. Я рада. Садись, – продолжая работу, Марина кивнула на скамейку, которая располагалась напротив, несколько сбоку. Это была весьма удобная позиция для того душевного разговора, идею которого Лиза принесла с собой. Она села.

– Знаешь, я вчера была в одном зверинце…

– Знаю. – неожиданно сказала Марина. – Соболевский и нам с мамой прислал приглашения. Один из сотни филиалов дворянского собрания, ведь так?

– Угу. Умора. – Лиза помолчала и добавила: – Но мне вчера было не до смеха. Я могу все рассказать тебе?

– А кому же еще! Тебя не смутит, если я буду продолжать работу?

– Это даже поможет мне!

Лиза не лгала. Такая диспозиция: она на скамейке, Марина, занятая своими ускользающими бликами, холст с чем-то сиреневым, голубым, мечтательным – весьма устраивала гостью. Создавалась неповторимая атмосфера задушевности. И Лиза принялась за свой рассказ. Во всех деталях она представила Марине сцену странного разговора с ней Эдика Соболевского. Печально знакомый медальон. Новая деталь в виде стрелы. Туманные намеки. Лизино обещание залечь на дно.

Ей всегда нравилось, как Марина умела слушать. Она продолжала работу. Ее жесты были наполнены сильной биоэнергетикой, лицо сосредоточено. Но короткие вопросы, которые Марина ставила по ходу повествования, говорили о том, что она ничего не упускает в рассказе. Понравилась Лизе и реакция на эту странную историю. Марина не стала охать, бросать кисти, хвататься за сердце. Она только вздохнула и тихо заметила:

– Я считаю, что ты поступила разумно. Если Соболевский и перехватил бизнес у Шуйко, то это, к сожалению, обычный бой современных гладиаторов. Только раньше все было обнажено: арена, кровавая разборка, жизнь и смерть. А сейчас ведется подковерная борьба. Слышала такое выражение?

– Естественно.

– Ты не переделаешь ни самих ребят, – продолжала Марина, нанося мазки кончиками пальцев, – ни нынешних обстоятельств. И если они тебя считают помехой, ты совершенно верно намекнула, что н намерена участвовать в кровавой битве. Думаю, теперь они должны отстать от тебя.

В саду воцарилась пауза. Было слышно даже шуршание каштановых листьев под легким ветром.

– Меня смущает только одна деталь, – задумчиво пробормотала Лиза. – Противоречивость пожеланий.

– Что ты имеешь в виду?

Лиза рассказала о двух записках: фломастером на бумаге и мелком на стене сарая.

– В одной просят прекратить суету, а в другой «наводят» на подозрения.

Марина размышляла с минуту,