Ее любили все - Валерия Вербинина

Он умолк.

– Черт, – сказал он растерянно. – Вроде как получается, что я только что сам сделал на себя донос. Типа я мог из-за этого убить Евгению и прочее. Только вот я ее не убивал. Хотя, не скрою, иногда у меня руки чесались. Для себя она уже все решила, а я должен был помалкивать и делать, что она велит. Если я пытался сопротивляться, она опять начинала меня шантажировать, что все расскажет Виктории. Это было невыносимо. Я уехал за границу в командировку, выпросил на работе, надеялся, что за это время хоть что-то переменится. Какое там! Только я приехал, она уже оборвала мне телефон. Что мы будем встречаться и всякое такое. Я ей сказал, что не хочу встречаться у меня, делаю ремонт… вот. Я и в самом деле начал ремонт в квартире, чтобы она туда не совалась, – усмехнулся Кирилл. – Дошел, называется. Ну, она мне и сказала, что есть дача, никого там сейчас нет, мы можем встречаться. Я взорвался, наорал на нее, она тоже стала орать, что все расскажет Виктории… ужас. Короче, я пришел домой и напился от злости. Заснул, а тут опять она звонит… Я сдуру и поднял трубку.

– Это и был ее последний звонок? – спросил Кошкин. – С этого места, пожалуйста, как можно подробнее.

– Постараюсь, – мрачно ответил Кирилл. – Значит, так… Сначала я даже не узнал ее голос. Она рыдала, как ненормальная, и все говорила о каком-то ребенке. Что он умер, или умрет, и что это ужасно. Что надо что-то делать… что-то вроде того. Я даже решил, что она выпила. То, что она говорила, это был такой бред! Хотя я сам тоже плохо соображал тогда, – извиняющимся тоном добавил он. – Сами понимаете, голова трещит, во рту словно полк скунсов побывал, а на другом конце провода истеричка кричит, что надо принимать меры… Вот.

– Что еще она сказала? – спросил Кошкин, чрезвычайно внимательно слушавший его рассказ.

– Ничего особенного. Повторяла, как заведенная: ужасно, ужасно, ужасно. В конце концов я притворился, что у меня села батарея, и бросил трубку. А наутро мне позвонила Виктория. И я узнал, что Женька умерла.

– Вы знали о том, что Евгения была беременна? – спросил капитан.

– Потом узнал, – сухо ответил Кирилл. – Валентин Степанович сказал Виктории, а она – мне. Если вы меня спросите, что я об этом думаю, я отвечу: авторство неизвестно. Насколько я понял, она не прекращала общаться с Максом, когда клялась мне в вечной любви. Да и муж ее тоже наверняка покупал виагру не для занятий китайским языком.

– Напрашивается вывод, что это и есть тот ребенок, о котором она говорила в своем последнем разговоре. Нет?

– Тогда почему он умирает? – фыркнул Кирилл. – Или она решила, что может таким способом еще круче меня шантажировать? Типа, женись на мне, а то я его убью? Ну и кто она после этого, спрашивается?

– Может быть, вы запомнили еще какие-нибудь подробности вашего последнего разговора? – Похоже, Кошкин решил проигнорировать его вопрос. – Она упоминала, где находится? Может быть, говорила, что куда-то едет?

Кирилл задумался и почесал щеку.

– Знаете, там на заднем фоне были какие-то уличные шумы. Машины, что-то такое. Но никаких подробностей. Хотя не уверен, я же говорю вам, что был пьян. Я из нашего разговора вообще помню только обрывки. Но то, что она была не в себе – это точно.

– Хорошо, – сказал Кошкин, поднимаясь. – Если вы вдруг вспомните еще что-то…

– Всенепременно, – проворчал Кирилл. – Галопом прискачу.

– А пожизненное в рассрочку пока отменяется, – добавил капитан. – Можете идти. – И, словно спохватившись: – Кстати, вы не получали в последние месяцы никаких писем?

Кирилл, который уже открыл дверь, застыл на пороге.

– Какие еще письма? Вы о чем?

– Анонимные. Ну, знаете, разные ненормальные такое пишут…

– Никакого письма я не получал, – буркнул Кирилл, исподлобья поглядывая на Кошкина. – И вообще не понимаю, о чем вы.

Как-то незаметно он снова сделался с капитаном на «вы», и это «вы» говорило о многом.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул Кошкин. – Тогда до встречи за завтраком.

Глава 19

Виктория

– И тут появляется жертва милицейского произвола! Аплодисменты! Он вырвался из застенков, он еще жив!

Такими словами встретил Лев Подгорный возвращение Кирилла в комнату-крепость.

– Мальчики, ну что вы за ужасы такие говорите, – надулась Ира. Сидя у окна, она пыталась навести безупречный макияж.

– Сильно пытали? – спросил Макс. – По-моему, он быстро тебя отпустил.

– А что ему взять? – объявил Кирилл, хорохорясь. – Только посмотри на меня, и сразу же увидишь: это лицо честнейшего человека, которому нечего скрывать. Поэтому, как только он спросил меня, кто всех убил, я сразу же ответил: она!

И он указал на Иру. Девушка ойкнула и уронила пудреницу.

– Кирилл, это не смешно! – сердито проговорила писательница.

– Ну надо же мне было что-то сказать, – пожал плечами Кирилл. – Вообще в твоем детективном романе, Виктория, этот ход пошел бы на ура. Милая девочка, такая очаровательная, такая, кхм, пустоголовенькая – и вдруг в последней главе разоблачается и превращается в крутого суперагента-убийцу. Ха! Кья! – И он изобразил нечто вроде позы из кун-фу. – «Это все была маска, дамы и господа! На самом деле я хожу по стенам, грызу кабеля и укладываю кобелей в штабеля». Отличная рифма! Виктория, с тебя причитается. В случае экранизации моей бессмертной идеи требую процент!

Лев покатился от хохота. Макс буравил весельчака взглядом, раздумывая, сказать ему что-нибудь эдакое, затейливое, или ссориться с дураком – себе дороже. Но так как Кирилл слыл человеком, который не преминет, если что, дать сдачи, плейбой решил, что все-таки ругаться себе дороже.

– Кажется, зеркало треснуло, – пробормотала расстроенная Ира. – Ну что за невезение такое, в самом деле!

Ее губы дрожали, она была готова заплакать.

– Пойдем завтракать или что? – предложил Кирилл.

– Тебе какой завтрак – с ядом или без яда? – поинтересовался Лев.

– Я хочу есть, – отрезал бизнесмен, – а домработница, кажется, уже видит себя хозяйкой этого дома. От отвязной девицы, которая является ее дочерью, я уже услышал, что много есть вредно. С горя я даже заглянул к Адриановым, но вид их рож мне сразу же отбил аппетит. Теперь их рядом нет, а я голоден, как волк. Риторический вопрос: кто из нас умеет готовить?

– Это не риторический вопрос, – вмешался Лев. – Риторический вопрос – это…

– Я не умею готовить, – призналась Ира. – Совсем.

– Насколько я помню, Виктория тоже не дружит с плитой, – заметил Макс.

– Чума на оба ваши дома, – вздохнул критик. – Пошли.

– В смысле? – удивился Кирилл.

– В смысле, мне надо посмотреть, что осталось на кухне, и в зависимости от этого мы будем завтракать, – ответил Лев и пояснил: – Да, я умею готовить. Мои женщины даже уверяют, что чертовски хорошо. И что?