Триптих. Знамение. - Ирина Мира

Приказ пришел в исполнение без промедления: послышались стоны и крики, где-то полилась кровь. Не смотря на превосходство солдат перед простым народом, оцепление начало поддаваться натиску. Путь к воротам был почти расчищен свирепствующей толпой.

В этот момент над пиком Рэйм словно вспыхнул с утроенной силой солнечный луч... грянул раскат грома, но небо осталось светлым - Свита Посвящения возвестила о своём прибытии.

Бой затих. Горожане побросали лопаты, вилы и прочую утварь, которой сражались и бросились врассыпную. Город охватила паника.

Одиннадцать фигур скользили над землей. Полупрозрачные, густо-лилового, почти черного цвета с багряным отливом, они не имели ни плоти, ни крови и походили на резкие послеполуденные тени. Ритмично забили барабаны. Десять жрецов начали читать нараспев заклинания.

Во главе Свиты шла женщина. Тяжелый подол плаща колыхался вокруг её ног, обутых в белые сапоги с высокими голенищами. На белом камзоле, белой гладью был вышит знак Маршала. Женщина вела за собой две дюжины гончих на тонких, бледно-голубых цепях скованных из её магии.

Ворота отворились, и Свита вошла в город.

- Госпожа Дарвейн, - Генерал Дриор опустился на одно колено и поцеловал руку женщины. Он пытался не смотреть на неё, но не мог отвести взгляд.

- Встаньте генерал. Мы не во дворце, а я не Маршал. Вам ни к чему передо мной чиниться.

Генерал поднялся с сырой земли и посмотрел на женщину. Он запомнил её совсем другой, но сейчас она была ещё более прекрасна, чем в их последнюю встречу. Рона, казалось, разгадала его взгляд, подошла, и, поднеся губы к его уху, сказала:

- Когда я закончу со всем этим сбродом, я намерена передохнуть день, прежде чем отправиться назад. Прикажи своим солдатам разогнать всех по домам после посвящения, и приходи в поместье мэра. Нам найдется, о чем побеседовать. Пять месяцев, Бенджамин... Я слишком долго тебя не видела.

Генерал учтиво поклонился, и неожиданно для себя самого задал вопрос, ответ на который не хотел знать:

- Госпожа Дарвейн, кто это? - Генерал указал на скользящие позади Роны призрачные фигуры.

- Месяц назад, - гордо заговорила она, - Маршал удостоил меня чести управлять Спутниками смерти.

Все солдаты, что стояли достаточно близко, чтобы слышать этот разговор, дрогнули и отступили не меньше чем на метр.

- Это - Спутники смерти? - переспросил генерал Дриор, - Те самые Спутники Сартраса?

- Да генерал, - Рона улыбнулась и, уходя, добавила, - Все одиннадцать, вместе.

- Госпожа, - чуть не взмолился генерал, глядя на Роналиссу. Холод и жар, исходящие от Спутников пробирались в самые глубины души. - Госпожа, право же, в этом нет необходимости. Это... ведь это противоречит всем нашим стремлениям. Эти люди клянутся, что верны Маршалу, они...

Рона резко обернулась, кинула на Дриора пронзительный ледяной взгляд, сменившийся взглядом, толи нежным, толи насмешливым. Однако то, как она ответила, всё объяснило:

- Вы становитесь слишком мягкосердечны генерал и, к тому же, совсем не понимаете, о чем говорите. Маршал обладает огромной силой, и он смог подчинить Спутников своим целям. Они здесь не для того, чтобы извращать души праведных, а для того, чтобы забрать души, которые им уже принадлежат - души грешников, души пособников Сартраса. Неужели вы подумали, что мы пользуемся помощью Сартраса? Нет, генерал, мы используем силу Сартраса против него самого. Ради высшего процветания вполне допустимо принести несколько жертв, особенно если эти жертвы - несогласные.

- Но эти люди...

- Эти отбросы всегда клянутся, что верны!!! Но на деле, ни одному из них неведомо, что значит верность.

Дриор не рискнул высказываться дальше. Роналисса, мотнув густой копной золотистых волос, приступила к делу.

Посвящение продолжалось до самого вечера. Людей согнали на центральную площадь. Спутники смерти просматривали их души и, находя грешные, вытаскивали из тела и забирали себе, чтобы потом отдать Сартрасу. Чистых душой, но неверных Маршалу, брали под стражу - им предстояло отправиться в Ажшен'Раа или в Сарлакас, для 'перевоспитания и работы на благо Империи', как говорила Роналисса. Магов клеймили и отправляли в Сарлакас, трудиться над восстановлением Гарона, либо служить в магических частях армии. И все без исключений произносили клятву верности. По окончании посвящения город, наконец, смолк.

Бенджамин отправился в поместье мэра и нашел Рону в главных покоях. Увидев его, Роналисса подошла и сказала:

- Я жду клятвы и от тебя, Бен.

Бенджамина кольнула горькая досада. Он и представить не мог, что вернется с войны и встретит Рону такой - готовой приносить жертвы ради неизвестного высшего блага и, после месяцев разлуки, первым делом требовать у него - Бенджамина - клятвы, в чьей верности она прежде не сомневалась целых семь лет.

Бенджамин встал на колени и поклялся служить Маршалу. После этого Роналисса будто оттаяла, и крепко обняла его, а в уголках её губ появилась легкая улыбка.

По окну постукивали капли дождя, солнечные лучи рассеивались в тумане. На улицу тайком выбегали горожане, надеясь найти родных, которые во вчерашней панике могли оказаться в других домах. Тем временем, Бенджамин и Роналисса заканчивали сборы, готовясь отбыть из Хэнсина.

- Ты грустишь Бен, - неуверенно сказала Рона, - Я думала, ты будешь рад нашей встрече. Я скучала без тебя. Тебя не было почти полгода и в любой из тех дней, ты мог погибнуть, но не погиб. Ты должен радоваться, но на лице у тебя печаль. Почему?

- Прости, что? - генерал оторвал взгляд от горизонта, и, слегка дрогнув, посмотрел на Рону.

- Я сказала, что ты грустишь, и видимо не ошиблась. Что-то случилось Бенджамин?

Генерал сглотнул ставший в горле комок: он не понял, выдал ли его взгляд, или Рона просто знала его лучше, чем ему казалось. Тем не менее, оправдываться не имела смысла, и генерал, набрав в грудь побольше воздуха, ответил:

- Знаешь, я не жалуюсь, я был на многих войнах и привык убивать. Но не беззащитных людей! Пока ты не пришла, они пытались вырваться из города, несколько погибли. Я не понимаю, на чем Маршал собирается строить новую Империю, если мы убиваем его подданных - основу любого государства. Кто будет эту самую империю населять, если мы всех отправим на тот свет?

Бенджамин не по слухам знал о безграничной преданности Роны Маршалу и, прежде чем она ответила, он успел сотню раз пожалеть о своей чрезмерной откровенности. Он посмотрел ей в глаза, готовясь увидеть в них гнев, но к своему удивлению встретил взгляд полный спокойствия.

- Умрут единицы, а не все. Мы должны верить ему Бен. Только он знает, что следует делать и как. Страдают только неверные, но это их собственный выбор. Мы убиваем лишь тех, кто поднимает оружие на нас.