Она слишком любила красное - Алексей Макеев

– Надеюсь, мы еще увидимся? – спросил он.

– Вне всяких сомнений, – ответил я. – Перед самым отъездом обязательно приду попрощаться.

Иван Васильевич перевел взгляд на Викторию.

– Дорогая моя девочка! – сказал он, с трудом изображая улыбку. – У меня есть для тебя небольшой сюрприз. Я приготовил тебе памятный подарок. Мне кажется, тебе будет приятно получить его в день твоего отъезда.

Мы с Викторией невольно переглянулись. У нее в глазах был немой вопрос.

– Мой подарок, детка, лежит у тебя в комнате, – торжественно и загадочно произнес старый маразматик, придавая словам особую значимость.

– Мы с Романом Александровичем только что вышли на улицу. У нас в комнате ничего нет, – прощебетала Виктория.

– Теперь есть!

– Но каким образом?

– У меня ведь тоже могут быть маленькие секреты.

Виктория окинула меня беглым взглядом.

– Не уходи, милый, – попросила она. – Тебе не придется меня долго ждать.

Виктория вновь посмотрела на моего тестя.

– Почему ты не сказал мне об этом утром? – спросила она.

– Я планировал отдать подарок чуть позже, но теперь передумал. Мне кажется, будет более уместно и благоразумно вручить его именно сейчас.

– Ты, как и мой муж, купил мне очередное колье?

– Даже не пытайся угадать, девочка моя! Это, конечно, не бриллиантовое колье, но мне кажется, ты не будешь разочарована.

Она снова подошла к отцу.

– Ты меня заинтриговал, папулечка, – сказала Вика. – Если можно, то хотя бы намекни…

– Тогда это уже не будет сюрпризом, – возразил он.

Виктория была в замешательстве. Ей хотелось побыть с отцом наедине, но еще больше ее мучило любопытство. Оно сжигало ее изнутри и мешало думать о чем-то другом. Как и всякая женщина, она была нетерпелива и не умела скрывать восторженные чувства. Ее душа разрывалась надвое. Одна половинка оставалась с отцом, а другая устремлялась в спальню, где ее ожидал приятный сюрприз. Должен признаться, что даже меня охватило легкое любопытство. Мне тоже захотелось взглянуть на этот таинственный подарок. У меня не хватило фантазии, чтобы воочию представить, какая блажь взбрела в голову ее старику. По-любому, я не ожидал от него ничего хорошего. Наверняка это была какая-нибудь безделушка. Возможно, любимая кукла из ее детства. Люди преклонного возраста зачастую страдают сентиментальностью. Почему Иван Васильевич должен стать исключением?

– Я вижу, тебе не терпится посмотреть мой подарок, – пробурчал Иван Васильевич. – Беги, моя девочка! У нас еще предостаточно времени. Успеем обменяться любезностями.

– Тогда я пойду? – робко спросила Виктория.

– Иди, детка, твой подарок лежит у тебя на постели.

У Виктории в этот момент было такое удивленное выражение лица, что Иван Васильевич невольно скинул с себя личину хмурого старика и тепло, по-отечески улыбнулся.

– Я еще рано утром дал соответствующее распоряжение Светланке. Так что, можешь не сомневаться, твой подарок уже давно тебя дожидается. Ступай и возьми его.

Виктория еще раз поцеловала его в щеку, затем взяла меня под руку.

– Идем, Ромчик! – сказала она. – Мне, право, не терпится…

Вдруг она замедлила шаг и посмотрела на меня каким-то необычным взглядом, не то напуганным, не то попросту растерянным.

– Роман! – почти выкрикнула она. – Ты не помнишь, дверь в спальню была закрыта?

– Когда, милая?

– Утром. Когда мы занимались любовью.

– Не помню. А что, это так важно? – наморщив лоб, спросил я.

– Служанка моего отца могла нас видеть…

– В таком случае она должна изнемогать от вожделения, – усмехнувшись, ответил я.

Мне пришла в голову гениальная мысль. Если Светлана стала невольной свидетельницей нашей пылкой и страстной любви, произошедшей ранним утром, то она никогда не поверит в преднамеренное убийство, совершенное мною в полдень.

– Мне так неловко, – пристыженно пролепетала Виктория.

Она прищурила глазки и прильнула к моему плечу.

– Даже если Светлана что-то видела, то пусть это будет для нее хорошим уроком! – высокомерно произнес я. – Пусть она на всю оставшуюся жизнь запомнит, какой порыв необузданной страсти должен кипеть в интимных отношениях влюбленной пары.

– Но ведь она могла видеть нас голыми! – возмутилась Виктория.

– Ну и что из того? – успокаивающе произнес я. – Разве можно таким важным делом заниматься в одежде?

Виктория не ответила на мою шутку. Она дернула меня за рукав и тихо прошептала:

– Смотри, Ромчик! Видишь служанку? Она отдыхает в беседке и делает вид, что читает книжку.

– Не обращай на нее внимания, дорогая, – посоветовал я.

– Мне кажется, что она ехидно улыбается. У нее какая-то неприятная улыбка. Она над нами насмехается…

– Успокойся, любимая, – сказал я. – Если она и застала нас в неподходящий момент, за любовными играми, то сейчас у нее может быть только одно желание: как можно скорее подыскать себе достойного партнера.

– А ты не страдаешь от скромности, – усмехнулась Виктория.

– Разве я не прав?

– Ну, разумеется, прав, милый! В постели ты незаменимый любовник! Я это поняла еще в первый вечер нашего знакомства и сразу сказала себе: – Это именно тот мужчина, который мне нужен!

У меня непреднамеренно возникло желание спросить ее об интимной связи с Данилой. Но по вполне понятным причинам я, конечно, этого не сделал и воспринял ее комплимент как очередную льстивую ложь.

Представляю, с каким трепетом Виктория входила в спальню, когда даже у меня на душе появилось легкое волнение.

– Милый, ты только посмотри, какая прелесть! – воскликнула она, обнаружив на покрывале большую упаковочную коробку, возле которой лежало длинное платье – Как восхитительно! Отец еще не забыл мое пристрастие к ярко-алому цвету.

– Должен признать, что у него отличный вкус, – одобрительно произнес я, остановившись возле входной двери.

– Отец купил мне изумительный наряд, – заверещала она. – Я задыхаюсь от восторга!

Виктория поспешно продемонстрировала платье, приложив его к своей точеной фигурке.

– Мечта всей моей жизни! – восхищенно произнесла она.

Я давно не видел Викторию такой возбужденной и поистине жизнерадостной. Наверное, с ней происходило что-то подобное в тот день, когда я впервые подарил ей бриллиантовое колье.

– Дорогая! – благодушно произнес я. – В этом платье ты будешь выглядеть потрясающе! Наверняка Иван Васильевич хотел бы тобой полюбоваться. Поверь мне, не зря этот хитрец вручил подарок до нашего отъезда.

– Меня не поймут…

– Почему, прелесть моя?

– Кого здесь очаровывать? Быков…

– Твоему отцу будет приятно видеть тебя самой роскошной дамой во всей округе, – возразил я. – Не обижай старика. Я считаю, что ты должна его отблагодарить.

– Чем же я могу отплатить за такой щедрый подарок? – озабоченно спросила она. – Ему не нужны ни деньги, ни украшения…

– Ему нужна твоя любовь и некоторая благодарность, – поучительно произнес я. – Он купил тебе платье и, конечно же, хочет лицезреть тебя в этом наряде.

– Ты так думаешь?

– Можешь не сомневаться.

– Тогда я немедленно переоденусь, – воскликнула Виктория. – Если ты советуешь…

– Да, лапонька, – настойчиво повторил я, – Ивану Васильевичу будет очень приятно… Доставь ему немного удовольствия…

– Ты меня чуточку обождешь?

– Нет, дорогая… Согласись, если я останусь с тобой и буду наблюдать, как ты переодеваешься, то исчезнет эффект внезапно распустившегося бутона. – Я немного подумал и добавил: – Уверен, в этом платье ты произведешь среди местного населения настоящий фурор. Ты изумительная женщина, моя прелесть…

– Оно ведь правда великолепно смотрится? – с оживлением в глазах спросила Вика.

«Можешь не надеяться, – подумал я. – Данила Луговой никогда не увидит тебя в этом изящном наряде!»

– Ромчик! Оно действительно великолепно смотрится? – снова поинтересовалась Виктория.

– Да, любимая! – поспешно ответил я. – Лучшего подарка невозможно придумать. Сегодня это платье ярко-алого цвета подарено тебе как нельзя кстати. Можешь не сомневаться, ты будешь в нем выглядеть как первая красавица вселенной!

– Почему именно сегодня? – изумилась она.

– Потому что мы уезжаем. Но ты еще успеешь оставить о себе приятные воспоминания, – не задумываясь, ответил я.

– Я люблю тебя, милый…

Она послала мне воздушный поцелуй.

Я не то что вышел, я вылетел из спальни на крыльях счастья. За это платье, которое Иван Васильевич подарил Виктории, я готов был простить ему любую его грубость и даже самые унизительные насмешки, отпущенные в мой адрес. Казалось, что само провидение подталкивало меня к совершению преступления. Мне было искренне жаль терять Викторию, но жажда мести терзала мою душу гораздо сильнее этого постыдного чувства.

29

Если учесть, что буквально все женщины несносные кокетки и модницы, то следует заметить, что и Виктория не была исключением из этого правила. Она выпорхнула из дома, словно мотылек, вырвавшийся из кокона. Она была воистину неотразима! Чтобы не испачкаться в придорожной пыли, она слегка придержала шлейф длинного платья, а я смотрел на нее завороженным взглядом и не мог налюбоваться ее необыкновенной красотой.