Она слишком любила красное - Алексей Макеев

– Лапушка моя! На кого ж ты меня покинула? – бормотал я таким голосом, чтобы служанка моего тестя могла услышать мои слова. – Почему ты не взяла меня с собой? Лучше бы эта тварь убила меня! Прости, моя кровинушка! Я не смог тебя уберечь. Прости, любимая! Лучше бы я погиб! Лучше бы я…

Светлана, абсолютно уверенная в том, что я не заметил ее присутствия, осторожно прикоснулась к моему плечу.

– Роман Александрович! – поникшим голосом сказала она. – Нельзя так сильно терзать свою душу. У вас большое горе, но вы должны с ним справиться. Видно, сам Господь дал вам такое тяжелое испытание…

– За что? – плачевным голосом спросил я. – Он отнял у меня Викторию! Это не испытание, а наказание. Почему он отнял у меня самое дорогое, что было в моей жизни?

– Идемте, Роман Александрович! Вам нельзя здесь больше оставаться. Вы сегодня уезжаете.

– Я знаю, Светочка! Пожалуйста, оставь меня в покое. Я хочу еще немного побыть наедине с моей женой…

– Вам пора, Роман Александрович! – настойчиво сказала она. – Иван Васильевич ждет вас в гостиной. Он просил, чтобы вы к нему зашли.

Я поднял голову и с наигранной грустью посмотрел на нее.

– Как его самочувствие? – отрешенно поинтересовался я.

– Гораздо лучше, чем было.

– Надеюсь, он поправится…

– Я тоже на это надеюсь. К сожалению, трагическая смерть дочери слишком сильно повлияла на его здоровье.

– Зачем я ему понадобился?

– Я не привыкла задавать хозяину лишние вопросы.

Я понимающе кивнул головой.

– Будьте любезны, еще пару минут… – попросил я.

– Пожалуйста, Роман Александрович! Я подожду вас поблизости.

Она отошла на весьма приличное расстояние и остановилась.

Убедившись, что никого нет рядом и меня никто не может услышать, я низко склонил голову, на минуту представив, что Виктория лежит передо мной не в сырой земле, а в уютной теплой постели.

– Ну что, милая?! – злорадно произнес я. – Если ты меня слышишь, то знай, следующим будет Данила Луговой! Я не успокоюсь, пока этот франт тоже не окажется в могиле. Прощай, дорогая! Извини, но я не могу пожелать тебе Царствие Небесное…

Всю дорогу, от кладбища до фермы, мы со Светланой почти не разговаривали друг с другом и лишь изредка обменивались малозначительными фразами. Своего тестя, изможденного от болезни и горя, я застал в его кресле-каталке.

– Светланочка, оставь нас одних! – приказным тоном произнес он. – У нас с Романом Александровичем опять будет серьезный мужской разговор.

Я насторожился. Его тон не предвещал ничего хорошего. Светлана незамедлительно вышла из гостиной.

– Вот что, Роман Александрович! – тяжело дыша, сказал мой тесть. – Нас с вами постигло огромное горе. Как это ни парадоксально звучит, но оно нас объединяет. Несмотря на сложившиеся неблагоприятные обстоятельства, я все-таки обязан вам кое-что сказать. Но сначала мы должны наказать убийцу моей дочери! Я не сомневаюсь, что вы готовы разделить мое мнение. Ведь ко всему прочему это еще и ваша супруга…

Он глубоко вздохнул, немного подумал и добавил:

– Возможно, Большой Боря больше не будет работать на моей ферме.

– Он ни в чем не виноват! – вступился я за этого не просыхающего алкоголика, который, сам того не ведая, оказал мне неоценимую услугу.

Как бы там ни было, за мной числился должок. Он был ценным свидетелем моей непричастности к случившейся трагедии.

– Мне все известно, – прохрипел Иван Васильевич. – Большой Боря ежедневно ухаживал за Джеком Потрошителем. Теперь он останется без работы.

– У меня сейчас не то настроение, чтобы я пытался вас в чем-то переубеждать, – вспылил я. – Поступайте так, как вам подскажут ваш внутренний голос и ваша совесть. Я скоро уезжаю. Но смею заметить, что не Большой Боря подарил Виктории ярко-алое платье!

Я видел, как лицо Ивана Васильевича мгновенно побагровело. Он проскрипел зубами и вспыхнул от гнева, но тут же справился с эмоциями и вновь приобрел прежнее самообладание.

– Вы напрасно пытаетесь обвинить меня в гибели моей дочери! – сказал он. – Ведь я не упрекаю вас в том, что вы поджидали Викторию возле загона. Это ведь тоже может показаться весьма странным обстоятельством. Не так ли, Роман Александрович?

– Произошел несчастный случай! Нас обоих постигло тяжелое горе! Давайте не будем ссориться, высказывая один другому необоснованные обвинения, – непоколебимо заявил я и тут же добавил: – Большой Боря тоже стал жертвой неблагоприятного стечения обстоятельств. Он ни в чем не виноват! Почему вы решили вышвырнуть его на улицу? Я согласен, он горький пьяница, настоящий опустошитель пивных бочек, но он исправный, исполнительный работник…

– Пожалуй, вам удалось меня переубедить, – великодушно подметил Иван Васильевич. – Я, наверное, пересмотрю свое поспешное решение и ради восстановления справедливости оставлю Большого Борю на моей ферме.

– Поступайте, как подскажут вам ваш внутренний голос и ваша совесть! – вновь посоветовал я.

Иван Васильевич как-то странно посмотрел на меня.

– Можете не сомневаться, Роман Александрович, мне доподлинно известно, кто настоящий убийца моей дочери! – заявил он, не отводя от меня прямого взгляда.

По моему телу пробежали мурашки. Мне показалось, что этот полоумный старик действительно что-то пронюхал. Вероятно, я недооценил его возможности.

– Вы ошибаетесь, Иван Васильевич, – твердо сказал я. – Виктория погибла в результате несчастного случая. Здесь нет виновных! Можете мне поверить, мое горе ничуть не меньше вашего, но, глядя правде в глаза…

– Вот именно! – грубо перебил меня мой тесть. – Глядя правде в глаза, я обязан поступить по совести! Принесите мое шестизарядное ружье, господин Белозеров…

– Что вы намерены сделать?

– Я намерен наказать убийцу!

Он посмотрел на меня суровым взглядом. Я невольно почувствовал дрожь и слабость во всем теле.

– Принесите ружье! – вновь потребовал он. – Вы найдете его в моей спальне. Только обращайтесь с ним осторожно. Оно заряжено.

– Что вы намерены сделать? – настойчиво переспросил я.

Иван Васильевич сощурил глаза и оглядел меня с ног до головы.

– Джек Потрошитель должен понести суровое наказание! – голосом, не терпящим возражений, заявил он.

Я облегченно вздохнул. Я уже было подумал, что старый маразматик догадался о моей непосредственной причастности к гибели его дочери.

– Но ведь этот бык – ваша гордость! – подметил я. – Джек Потрошитель всего лишь глупое безмозглое животное. Он не может отвечать как ни за свои действия, ни за свои неосознанные поступки.

– Вы глубоко заблуждаетесь, Роман Александрович! – потерянным голосом сказал мой взбудораженный тесть. – Джек Потрошитель далеко не глупое и не безмозглое животное. Я привез его из Испании еще теленком. Я выложил за него кучу денег! В жилах этого быка течет благородная кровь! Джеку Потрошителю свойственен боевой порыв. Он атакует не ради пропитания, а потому что рожден быть боевым быком. Еще до начала девятнадцатого века его предки вступали в схватки с бенгальскими тиграми. Из достоверного источника известно, что в таких сражениях всегда победителями были быки. Нет, Роман Александрович, это животное далеко не глупое и не безмозглое…

– Он не осознавал, что творил.

– Я не обвиняю его в смерти моей дочери, но я должен его остановить. Я не хочу, чтобы еще раз была пролита чья-то кровь.

– Вы намерены его застрелить?

– А вы думали, я позволю отвезти его на бойню?! Пусть с моей стороны будет слишком расточительно не использовать по прямому назначению более девятисот восьмидесяти килограммов свежего мяса, но Джек Потрошитель заслуживает иной участи. Я вызову его на поединок, и пусть сам Господь станет нашим судьей!

– Вы считаете, что ваши шансы будут равны?

– Почему бы и нет? Этот бык, молодой и сильный, я больной и немощный старик… У него крепкие смертоносные рога. Одним точным ударом он любого противника отправит на тот свет! У меня ружье, но я слишком слаб и не уверен, что мои пули попадут в цель. Лучше всего стрелять между глаз…

Я изумленно посмотрел на него.

– Для чего вы рассказываете такие подробности? – спросил я.

– Ради вашего общего развития, – отмахнулся он. – Мало ли когда пригодится…

– Вам следует отказаться от этой бредовой затеи, – сказал я. – Если вы считаете, что Джека Потрошителя необходимо пристрелить, то дайте необходимые распоряжения вашим работникам.

– Вы так ничего и не поняли, Роман Александрович! – с сожалением в голосе сказал он.

– Если вы соизволите объяснить…

– Обычно меня сопровождает Светланка. Согласитесь, подобное зрелище не для ее мягкого характера. Вы поможете мне добраться до загона, а там пусть Бог нас рассудит…

Я так и не понял, кого он имел в виду, меня или Джека Потрошителя.

– Иван Васильевич… – твердо сказал я, проанализировав цепь логических умозаключений. – Волею судьбы мне пришлось стать свидетелем гибели моей жены. Если вдобавок ко всему я вдруг стану свидетелем вашей смерти, то мне будет сложно убедить вашего участкового в собственной непричастности ко всему случившемуся…