Дом Люцифера - Роберт Ладлэм

И тут вдруг он со всей ясностью осознал, куда должен теперь ехать. В Ирак. Ему просто необходимо выяснить, кто именно умер, а кто выжил. И почему...

— Мы едем в Калифорнию, Марти. Есть там один человек, он нам поможет.

— Я не полечу.

— Ничего не попишешь, придется.

— Но, Джон... — запротестовал было Марти.

— Прекрати, Марти. Теперь мы с тобой одна команда. Кроме того, тебе прекрасно известно, насколько далеко ты можешь зайти в разных безумных выходках. И расценивай эту как одну из самых диких.

— Просто не вижу ничего позитивного в этой ситуации. И потом, знаешь ли, я могу и сломаться. Нет, мне этого вовсе не хочется, ты уж поверь. Но даже у Александра Македонского были приступы.

— Он страдал эпилепсией. А у тебя болезнь Асперджера, и имеются медикаменты, чтобы контролировать свое состояние.

Марти весь так и сжался.

— Тут возникла одна маленькая проблема. Как раз с лекарствами.

— Разве ты не захватил с собой сумочку?

— Захватил. Но там осталась всего одна доза.

— Ничего, раздобудем тебе сколько надо в Калифорнии. — Марти скроил скорбную гримасу, а Смит снова завел мотор и вывел «Роллс-Ройс» на центральную автомагистраль. — Но нам понадобятся деньги. Армия, ФБР, возможно, даже полиция и те люди с вирусом уже наверняка позаботились о том, чтобы закрыть все мои банковские счета и аннулировать кредитные карты. А до твоих не добрались.

— Ты прав. И поскольку мне все же дорога моя жизнь, думаю, нам придется держаться вместе. По крайней мере, какое-то время. Ладно. Считай это добровольным пожертвованием. Как считаешь, пятидесяти тысяч хватит?

Смит был потрясен. Для него это была огромная сумма. Но потом он подумал, что для Марти деньги мало что значат.

— Что ж, пятьдесят тысяч будет в самый раз!

Силясь перекричать рев винтов и завывание ветра, Надаль аль-Хасан орал в трубку:

— Мы их потеряли, да! — На нем были темные очки, они прикрывали чуть ли не половину узкого, как нож, лица. Казалось, очки поглощают солнечный свет, точно черные дыры.

Сидевший у себя в кабинете, в доме у озера Адирондак, Виктор Тремонт выругался:

— Черт! А кто такой этот Мартин Зеллербах? Почему Смит пошел именно к нему?

Аль-Хасан прикрыл ухо ладонью, чтоб лучше слышать.

— Я это выясню. Как насчет армии и ФБР?

— Смит официально объявлен в розыск. По подозрению в убийстве Кильбургера и той женщины. Ведь он был последним, кто видел их в живых. И полиция, и армия разыскивают его. — Из трубки доносился рокот винтов, и Тремонту тоже пришлось кричать, словно он находился в вертолете с аль-Хасаном. — За ситуацией следит Джек Макграу через свой источник в Бюро.

— Это хорошо. Дом Зеллербаха битком набит компьютерным оборудованием. Причем самым современным и совершенным. Возможно, именно это объясняет причину появления у него Смита. И не исключено, что, проанализировав работу Зеллербаха со всей этой аппаратурой, нам удастся выяснить, что именно ищет Смит.

— Пошлю Хавьера в Вашингтон. Скажи, твои люди не сняли наблюдение с больниц, где находились пострадавшие от вируса, особенно те, кто выжил? Пока что еще наверху ничего не знают о выживших, но скоро узнают. И когда Смит услышит об этом, он наверняка попробует с ними связаться.

— Я уже позаботился об этом.

— Прекрасно. А где Билл Гриффин?

— Понятия не имею. Сегодня не появлялся.

— Найди его! И срочно!

Глава 20

7.14 вечера

Нью-Йорк

Мерсеру Холдейну, главе «Блэнчард Фармасьютикалз Инк.», едва удалось изобразить улыбку, когда секретарша, миссис Пендрагон напомнила ему о завтрашнем заседании Совета директоров. Тем не менее он самым веселым и приветливым тоном пожелал ей спокойной ночи. И, оставшись один, погрузился в мрачные раздумья. На нем был смокинг и белый шелковый галстук. Сегодня вечером должен был состояться торжественный обед для членов Совета директоров компании, такие обеды устраивались раз в квартал, но Холдейну было не до торжеств.

Холдейн страшно гордился компанией «Блэнчард», ее историей и перспективами. Основана она была еще в 1884 году Эзрой и Элией Блэнчардами и первое время располагалась в гараже, где братья наладили производство мыла и крема для лица по рецептам своей покойной матушки. Компания росла и развивалась под руководством то одного, то другого Блэнчарда и постепенно перешла на производство продуктов ферментации. Во время Второй мировой войны «Блэнчард» оказалась в числе немногих фармацевтических фирм, которым выпала большая честь — производить только что изобретенный пенициллин для нужд фронта. Это сразу же повысило статус компании, и на нее так и посыпались выгодные заказы. Рост продолжался и после войны, особенно бурное развитие пришлось на 1960-е. Двадцать лет спустя, в начале 1980-х, последний представитель славного рода Блэнчардов передал управление компанией Мерсеру Холдейну. Он проработал в качестве управляющего до начала 1990-х. А десять лет тому назад стал еще и председателем Совета директоров. И считал, что компания находится в полной его власти.

Всего каких-то два дня тому назад будущее «Блэнчард» представлялось ему в самом розовом свете. Виктор Тремонт был его открытием — блестящий биохимик, в полной мере наделенный не только творческим талантом, но и выдающимися организаторскими способностями. Холдейн неспешно вводил Тремонта в курс дела, знакомил его со всеми производственными операциями. В Викторе он видел своего преемника. А четыре года тому назад не кто иной, как сам Холдейн, выдвинул кандидатуру Виктора в руководители Совета директоров, хотя и сохранил за собой право решающего голоса. Он знал, как рвется Виктор к единоличному управлению компанией, как претит ему всякий контроль со стороны, но считал это плюсом. Из человека без амбиций никогда не получится хорошего руководителя, чем заманчивей перспективы роста, тем больше старания он будет проявлять.

Только сегодня Мерсер Холдейн понял, как заблуждался:

Год тому назад новый аудитор представил финансовый отчет по исследованиям, который показался ему, мягко говоря, странным. Аудитор проявлял озабоченность, даже нервничал. Средств и фондов на доведение проекта до конца явно не хватало. Холдейн объяснял это отсутствием у новичка опыта, тот не был посвящен в различные особенности исследовательских и опытных разработок в фармацевтической промышленности. Но Холдейн и сам был не чужд осторожности в таких вопросах, а потому пригласил второго независимого аудитора из другой фирмы, чтобы тот копнул поглубже.

Результаты оказались просто ошеломляющими. Холдейн получил отчет о проверке два дня тому назад. Выяснилось, что с помощью весьма хитроумной модели из всяческих мелких уловок, еле заметных нарушений — перерасходов, недостач, трансфертов, заимствований, превышения плановых поставок и возмещения расходов, мелких краж и утечек разного рода — из бюджета компании за десять лет было похищено около миллиарда долларов. Целый миллиард! Причем из статей расходов, предназначенных как раз на исследовательские и опытные разработки. Кроме того, обнаружился некий малобюджетный проект, о существовании которого Холдейн никогда не слышал. Проследить за всеми этими утечками было чрезвычайно трудно, очень уж запутаны были все бумаги и бухгалтерские отчеты фирмы, и оба аудитора признавали, что далеко не уверены в своих выводах. Однако оба выражали уверенность в том, что можно и нужно получить разрешение на проведение более тщательного расследования.

Холдейн поблагодарил их за отличную работу, сказал, что непременно свяжется с ними, и первым делом подумал о Викторе Тремонте. При этом он ни на секунду не поверил, что миллиард долларов можно украсть путем таких мелких уловок или что Виктор виноват в краже. Но, вполне возможно, что его нетерпеливый заместитель распорядился запустить некий новый секретный научно-исследовательский проект и утаил это от него, Холдейна. Да, этого от него вполне можно было ожидать.

Он не стал предпринимать никаких резких движений. До начала торжественного обеда они с Виктором все равно встретятся в его нью-йоркском офисе. И тогда он выложит ему все, что знает, и потребует объяснений. И тем или иным способом выяснит, существует ли некая тайная программа или нет. Если да, ему придется уволить Виктора. А проект, если он окажется выгодным, можно и оставить. Если же такой программы не существует в природе и Виктор не сможет объяснить пропажу миллиарда долларов, он уволит его тотчас же.

Холдейн тяжело вздохнул. Нет, конечно, это страшная трагедия, то, что произошло с Виктором, и в то же время он ощущал нетерпение и азарт, от которых, казалось, кровь так и закипала в жилах. Да, он стареет, но еще не потерял вкуса к хорошей драчке. Особенно к такой, где он наверняка одержит победу.