Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

Бартоломью вошел в ворота дома, и Эдит, его сестра, выбежала навстречу. Судя по ее сияющему лицу, неожиданный визит брата доставил ей огромную радость. Она обняла Бартоломью, провела его в кухню, усадила за большой дубовый стол, принесла эль и свежеиспеченные пирожки. Бартоломью изрядно проголодался, и лишь удручающее воспоминание о голодных детях мельника сбивало аппетит, с которым он принялся за угощение. Освальд Стэнмор, просматривавший счета в гостиной, услыхал оживленное щебетание жены и спустился поприветствовать шурина. Мясо жарилось на вертеле и наполняло кухню соблазнительными запахами. До прихода брата Эдит заготавливала на зиму ревень — целый ворох его зеленел на дальнем конце стола.

То и дело прерывая свою речь беззаботным смехом, Эдит рассказала Бартоломью о забавном происшествии, оживившем жизнь округи. Крестьянские гуси убежали со двора, отправились к церкви и так перепугали священника, что он целый день не решался выглянуть за дверь. Когда Бартоломью, в свою очередь, поведал сестре о вчерашней проделке Майкла и Кинрика, Эдит хохотала до слез.

— Ох, Мэтт! Да неужели ты испугался такой ерунды! Когда ты был совсем маленьким, я постоянно тебя забавляла, отбрасывая на стену причудливые тени. Разве ты не помнишь?

Бартоломью счел за благо умолчать о козлиной маске, обнаруженной в гробу на голове убитой женщины. Если бы Эдит узнала об этом жутком обстоятельстве, страх брата наверняка не показался бы ей безосновательным. Эдит взъерошила волосы Бартоломью (она всегда так делала, когда он был мальчишкой) и вновь занялась своим ревенем.

Бартоломью сыграл с зятем партию в шахматы, и Стэнмор с легкостью выиграл, ибо доктору никак не удавалось сосредоточиться на игре. Потом, поднявшись в гостиную, Бартоломью долго музицировал на лютне Эдит. Когда день начал клониться к закату, доктор стал собираться в колледж. Стэнмор предложил немного проводить его. Они вышли на дорогу, испещренную длинными тенями, и двинулись в сторону полыхающего алыми отсветами горизонта.

— Тебе удалось выяснить, кто напал на твой обоз и убил Уилла? — осведомился Бартоломью.

— Нет! — с досадой покачал головой Стэнмор. — И я вижу, от шерифа Талейта ждать помощи не приходится. Моим работникам удалось узнать, что за несколько дней до нападения в «Королевской голове» ходили разговоры о предстоящем деле. Как и подобает добропорядочному горожанину, я передал эти сведения Талейту. Однако он не счел нужным опросить завсегдатаев таверны.

— Не счел нужным? — уточнил Бартоломью. — Может, он просто не успел этого сделать?

— Так или иначе, от него нет никакого проку, — отрезал Стэнмор. — В разговоре со мной шериф сказал, что должен убедиться в достоверности моих сведений. Однако содержатель «Королевской головы» утверждает, что люди шерифа и не подумали прийти к нему и побеседовать с посетителями. Как я жалею, что послал в Лондон этот проклятый шелк! Не сделай я этого, бедняга Уилл был бы жив. Видно, теперь мне придется снова красить ткани у де Белема, иного выбора не осталось. Ты знаешь сам — с тех пор как чума унесла его жену, де Белема словно подменили. Красит он скверно, а дерет втридорога.

— Увы, недавно мастер де Белем пережил еще одну тяжкую утрату, — напомнил Бартоломью.

— Да, и как продвигается дознание по поводу убийства его дочери? — спросил Стэнмор. Он поднял с дороги камень и запустил им в пень, возвышавшийся среди болотистой равнины.

Бартоломью рассказал зятю о трупе женщины в могиле Николаса из Йорка и о козлиной маске, закрывавшей лицо убитой.

Рассказ его произвел на Стэнмора удручающее впечатление.

— После прихода черной смерти многие отвернулись от Господа, — пробормотал он, сокрушенно покачав головой. — Зло и порок овладели людскими душами. Кто знает, к каким горестным последствиям это приведет?

— Хотел бы я понять, почему злоумышленник избрал одной из жертв Фрэнсис де Белем, — заметил Бартоломью. — И почему разделался с ней именно в Майкл-хаузе?

— Кстати, помогли тебе в дознании мои сведения о городских общинах? — поинтересовался Стэнмор.

— Пока что я не знаю, с какого конца подступиться к этим общинам, — признался Бартоломью и передал зятю обрывки разговора между Хэрлингом и де Ветерсетом, который ему удалось подслушать накануне.

Стэнмор выслушал его, нахмурился и принялся задумчиво теребить свою холеную седеющую бороду.

— Я приказал двум работникам побольше разузнать о тех двух общинах, что устраивают сборища в пустующих церквях, по словам брата Олбана, — сообщил он. — В церкви Святого Иоанна Захарии теперь хозяйничает община Очищения, в церкви Всех Святых — община Пришествия. Что касается их кощунственных названий, пусть они не вводят тебя в заблуждение. «Очищение», несомненно, подразумевает не избавление от греха, а освобождение от власти Господа. А члены второй богохульной общины ожидают пришествия в мир сатаны, а не Спасителя. Вчера община Очищения и в самом деле устраивала сборище в церкви Святого Иоанна Захарии. Один из моих работников, выполняя мое распоряжение, прогуливался неподалеку. И он собственными глазами видел, как каждый выходящий из церкви чертил указательным пальцем маленький круг на земле.

— Маленький круг? — изумленно переспросил Бартоломью.

Знак, оставляемый преступником на телах убитых женщин, мгновенно пришел ему на память.

— Именно так, — кивнул Стэнмор. — Вижу, тебе уже доводилось сталкиваться с подобным символом. Конечно, работник мой не может утверждать со всей уверенностью, что это был именно круг, ибо из осторожности он держался в некотором отдалении от церковного двора. Но он заметил также, что на всех участниках сборища были длинные черные плащи с капюшонами, закрывавшими лица. Вне всякого сомнения, никто из них не желал быть узнанным. А теперь расскажи, что это за круг и где ты его встречал?

— Маленький круг нарисован кровью на пятках трех убитых женщин, — проведя рукой по волосам, сообщил Бартоломью. — Не знаю, известно ли об этом символе Талейту. Когда я попытался выяснить у него, оставил ли злоумышленник метку на ноге первой жертвы, Хильды, он повел себя в высшей степени странно.

— В высшей степени странно? Что ты имеешь в виду?

— Сначала он буквально зашелся от злости, потом принялся сыпать угрозами. Представь себе — за то, что я позволил себе упомянуть о некоем знаке, он вознамерился посадить меня под арест.

— Посадить тебя под арест! — недоуменно повторил Стэнмор. — Воистину, от такого шерифа городу больше вреда, чем пользы. Прошу тебя, Мэтт, будь осмотрителен. Хотя Ричард Талейт-старший, отец шерифа, более не мэр Кембриджа, он по-прежнему обладает немалым влиянием. Не поладив с сыном, ты, того и гляди, наживешь себе могущественного врага в лице отца.

— А как ты полагаешь, старый Талейт состоит еще в какой-нибудь гильдии помимо общины Благовещения? — осведомился Бартоломью.

— Вне всякого сомнения, он является членом торговой гильдии, которая именует себя достопочтенной гильдией портных, — ответил Стэнмор. — Вполне вероятно, он принадлежит и к одной из богопротивных сект, о которых мы говорили. От такого прохвоста, как старик Талейт, можно ожидать чего угодно.

— Я чувствую, что между убийствами женщин и Талейтами может существовать какая-то связь, — сказал Бартоломью. — Думаю, именно здесь коренятся причины прискорбного бездействия шерифа. А ярость, с какой он принял слова о тайных знаках, значительно укрепила мои подозрения.

— Если твои подозрения справедливы, то отец и сын Талейты действительно принадлежат к одной из сатанинских сект, — нахмурившись, изрек Стэнмор. — Согласно моим сведениям, община Пришествия более могущественна, чем община Очищения. Может статься, среди членов общины Пришествия есть люди, занимающие в городе высокие посты и должности. Не исключено, что они являются сообщниками Талейтов.

В ответ Бартоломью лишь горестно вздохнул. Хитросплетения становились все более запутанными.

— Мои работники попытаются выведать что-нибудь еще, — пообещал Стэнмор, похлопав шурина по спине. — И обо всем, что они узнают, я безотлагательно сообщу тебе.

— Очень тебе признателен, — улыбнулся Бартоломью. — Скажи, а сколько человек посетили сборище в церкви Святого Иоанна Захарии?

— Мой работник насчитал пятерых. Но я полагаю, на самом деле число членов секты несравненно больше.

— А тебе известно имя хотя бы одного из них?

— Может быть, — пробормотал Стэнмор, теребя бороду. — Но мне не хотелось бы ни на кого возводить поклеп.

— Говори, не томи, — взмолился Бартоломью, не сводя глаз с зятя.

— Мне не хотелось бы ни на кого возводить поклеп, — повторил Стэнмор, — но полагаю, одним из членов общины Очищения является де Белем.

— Де Белем? — недоверчиво пробормотал Бартоломью. — Сэр Реджинальд де Белем?