Жизнь замечательных детей - Люся Лютикова

— Один, два, три, четыре, пять, шесть… Черт, больше не получается. Не сгибается!

— Давай я попробую, — Максим взял листок, — у меня сил больше.

Но и он, сколько ни пытался, смог сложить газету лишь еще один раз.

— Значит, и правда не больше семи, — заключила я. — Ну что же, по крайней мере мы проверили это утверждение на практике. Ничему нельзя верить голословно, все надо подвергать сомнению, — назидательно произнесла я, обращаясь к детям.

— Каждый год ослы убивают больше людей, чем гибнет в авиакатастрофах, — прочитала тетя Нина.

— Хорошо, что в наших широтах ослы не водятся, — усмехнулся Макс. — Я имею в виду животных. Среди людей ослов, к сожалению, предостаточно.

— У Мэрилин Монро на ногах было по шесть пальцев.

— И все равно она — божественная, — с жаром сказала Оля.

— Точно, — подтвердил Малахов.

— Лизнуть собственный локоть человеку невозможно анатомически.

— Близок локоток, да не укусишь, — сказала Оля. — Тоже мне, открыли Америку, русский народ это уже давно знает.

Тут в меня опять вселился бес противоречия:

— Так ведь это если кусать! А язык дает дополнительно… сколько — пять, семь сантиметров? Значит, лизнуть локоть значительно легче, чем укусить. Да я вам сейчас это докажу!

Я высунула язык и попыталась достать им до правого локтя. Ничего не получилось.

— Нет, лучше лизну левый, так удобнее.

Но и с левым локтем ничего не выходило. Как я ни выворачивала руку, до цели всегда оставалась какая-нибудь пара-тройка сантиметров.

— Ну давай же, Люсь, еще совсем немного! — подбадривала меня Нина Платоновна. — Эх, неправильно ты делаешь, я тебе покажу, как надо!

Тетя Нина засучила рукав, высунула язык — и превратилась в изваяние с выпученными глазами и вывернутой рукой. Вслед за ней языки высунули Игорек, Оля и Макс. Минут десять раздавалось пыхтение и сопение. Наконец Оля опустила руку:

— Уф, ничего не получается! Они правы: человек не может лизнуть собственный локоть.

— Зато мы проверили это на практике, правда, мам? — хитро улыбнулся Игорек.

— А что там еще написано? — спросила я у Нины Платоновны.

Няня опять взяла в руки газету:

— Утиное кряканье не дает эха, никто не знает почему. Зажигалка была изобретена раньше спичек. Почти все, кто прочитал этот текст, попытались лизнуть свой локоть.

Секунду мы молча смотрели друг на друга, а потом одновременно расхохотались.

По тому, как человек смеется, о нем можно многое сказать. Олечкин смех переливался колокольчиком, смех Игорька был похож на лай веселого пуделя, Нина Платоновна стеснительно прыскала в кулачок, а Максим смеялся как человек, который привык держать ситуацию под контролем. Не знаю только, насколько долго ему удастся сохранить эту способность, учитывая, в какое оригинальное семейство он попал.

— Ты куда? — спросил Макс. Слишком строго для постороннего человека.

Воспользовавшись всеобщим весельем, я решила улизнуть и стала потихоньку собираться. Мое расследование еще не закончено, мне некогда рассиживать дома!

— Ты уходишь? — повторил Малахов.

Я в замешательстве оцепенела. Хм, я уже забыла, когда в последний раз отпрашивалась у кого-либо, чтобы уйти из дома. Мне теперь что, отчитываться перед «муженьком» в каждом своем шаге?

— Да, я хотела пойти… — забормотала я, — мне надо на интервью… ну, кое-что уточнить для статьи…

Зачем я вру? Почему не сказать правду, ведь в ней нет ничего плохого? Понятия не имею. Наверное, просто из чувства противоречия. Этот сотовый король может поселиться в нашей квартире, спать хоть на коврике в коридоре, я согласна называть его мужем, раз ему так хочется, но у него нет права на мою личную жизнь.

— А что? — спросила я почти враждебно.

— Ничего, — ответил Максим. — Просто жизнь в Москве небезопасная, всегда лучше держать родственников в курсе, куда отправляешься.

Родственников! Однако следует признать, что такая забота очень приятна. Вот только не следует показывать это Малахову.

— Ладно, — буркнула я, напуская на себя независимый вид, — скоро буду.

Мы разыгрываем не медовый месяц, а суровые будни многодетной семьи. И нежности здесь абсолютно не уместны.

Глава 31

Как сделать так, чтобы человеку было хорошо? Сначала сделайте ему плохо, а потом верните все на место.

Перескакивая через лужи, я мчалась к метро. Настроение у меня было скверное. Пожалуй, Марина Остаповна все-таки права: Москва, где всегда холодно, темно и неуютно, не самое лучшее на Земле место для проживания. Потом мне с трудом удалось втиснуться в вонючий вагон метро. Стоя рядом с мужиком в засаленном ватнике, и, вдыхая запах его давно не мытой головы, я чувствовала себя совсем уж омерзительно. Зато очутившись опять на улице — а она, смею вас уверить, продолжала оставаться такой же холодной и мокрой — я неожиданно обнаружила, что настроение у меня заметно улучшилось. Вот так московская подземка дарит людям радость.

Дом, в котором обитал Юлий, оказался серой панельной многоэтажкой. Хм, в подъезде два лифта, пассажирский и грузовой, и не один не реагирует на кнопку вызова. Придется подниматься пешком. Где же сорок вторая квартира? Я стала считать, и с третьего раза у меня получилось, что она находится на десятом этаже. Десятый этаж! О боже! Нет, я не дойду!

Но я дошла. И в изнеможении припала к дверному звонку.

Почти сразу же на пороге возник мужчина в полосатой пижаме. Судя по живописным пятнам явно пищевого происхождения, он в пижаме не спал, а использовал ее в качестве домашнего костюма.

— Здравствуйте! Ох! Сейчас отдышусь, а то лифт не работает…

— Да выпорол я его уже, выпорол! — заорал мужик, метнулся в квартиру и приволок за шкирку рыжего мальчишку лет десяти. Мальчишка хотя и размазывал по веснушчатому лицу слезы, но выражение глаз у него было такое, будто он задумывает какое-то озорство. — Скажи, всыпал я тебе ремня, а?

— Всыпал, — ответил мальчишка, хлюпая носом и косясь на меня зеленым глазом.

— Вот! — Мужик гордо посмотрел на меня.

— Это, конечно, не мое дело, — осторожно завела я, — но зачем же вы бьете ребенка? Это непедагогично.

— Да какой это ребенок? Это монстр! Иди учи уроки!

Подхваченный кинетической энергией подзатыльника, отпрыск убежал. А мужик вздохнул и принялся рассказывать.

Сегодня Иван Петрович Васин возвращался домой с родного завода как обычно, в шесть часов вечера. Приняв по пути пару стаканов горячительного, он вошел в подъезд. Ни один лифт не работал.

«Сволочи лифтеры! Ни малейшего уважения к уставшему рабочему человеку!» — думал гражданин Васин, топая на десятый этаж. Отдышавшись около своей квартиры, он открыл дверь и направился прямиком на кухню. Там Иван Петрович достал из холодильника пачку пельменей и…

Тут в дверь позвонили. Чертыхнувшись, мужчина пошел открывать. На пороге стоял сосед, с которым Иван Петрович приятельствовал и часто ездил на рыбалку.

— Лифты не работают, — заметил сосед, как-то странно отводя глаза в сторону. — Вечно у нас в стране бардак.

Гражданин Васин мог только присоединиться к этому мнению. Закрыв дверь, он вернулся на кухню, налил в кастрюлю воды, зажег газ и…

Раздался новый звонок. Недоумевая, Иван Петрович поплелся отворять. На лестничной площадке стояла соседка с верхнего этажа. Дама обладала весьма активной жизненной позицией: то она затевала боевые действия против «ракушек» во дворе, то доходила до Президента с жалобой на нерегулярный вывоз мусора. На этот раз она обрушила весь свой темперамент на бедного Ивана Петровича:

— Безобразие! Лифты опять стоят! Я этого так не оставлю, зарубите себе на носу! У меня, между прочим, имеются связи в правительстве!

Недоумение Ивана Петровича усилилось. Он выпроводил соседку и, подгоняемый урчанием в животе, трусцой побежал в пищеблок. Не успел мужчина насыпать в кипящую воду два десятка пельмешек, как звонок раздался еще раз.

Обещая прибить очередного визитера, Иван Петрович распахнул дверь. На пороге стоял детина в спортивном костюме и с золотой цепью на шее. Как прикинул на глазок Васин, цепь была шириной в его мизинец.

— Братан, ты это… не прав у нас будешь, — медленно протянул детина. — Почему у тебя лифты не ходят?

— При чем тут я?! — завопил несчастный гражданин Васин.

— Как это — при чем? — удивился детина. — Вон и на подъезде написано, что ты у нас за лифты отвечаешь. Ты разберись, чтоб все нормалёк было!

Иван Петрович стремглав скатился по лестнице на первый этаж. На двери подъезда действительно висело объявление: «Уважаемые жильцы! По всем вопросам работы лифтов в 1-м подъезде просьба обращаться в квартиру № 42. Служба по эксплуатации лифтов».

Сорвав объявление, Иван Петрович, как был в тапочках на босу ногу, помчался в лифтовую диспетчерскую, которая располагалась в соседнем доме. Ворвавшись в каморку, он чуть не с кулаками набросился на сидевшего там мужика.