Стражи Студеного моря - Виктор Михайлов

— Благодарю вас! Пустая формальность. Я владелец «Бенони», и мне отчитываться не перед кем, — ответил Лоусон, провожая осмотровую группу к трапу. — Уверяю вас, как только моему механику удастся запустить двигатель, «Бенони» покинет советские территориальные воды. Быть может, капитан захватит для командира сторожевого корабля бутылочку шарантского коньяка?

— Вы очень любезны, но мой командир не пьет ничего, тем более коньяк, — в тон ему ответил Клебанов, уже спускаясь по трапу в шлюпку.

Боцман Райт отдал фалинь, Хабарнов принял — и шлюпка отвалила от борта «Бенони».

Безошибочным чутьем Нагорный угадывал, где находится «Вьюга». Ветер был северо-восточный, сторожевик держался от них в пяти-шести кабельтовых с наветренной стороны, а шлюпка шла строго по ветру на юго-запад…

Подгоняемые мичманом, Хабарнов и Нагорный гребли напористо, не жалея сил. «Бенони» исчез у них за кормой в снежной мгле, но ветер еще долго доносил до шлюпки слова торопливых команд на чужом, не понятном им языке.

Шлюпка все дальше и дальше уходила от корабля в направлении мыса Крутого. Боцман так торопил гребцов, словно хотел уйти от погони.

Аввакумов достал из-под банки большой кожаный ранец с рацией и передал в эфир:

— Я — «Торос один»… Я — «Торос один»…

Сделав крутой поворот, шлюпка легла носом против волны. Напряженно вслушиваясь, моряки старались услышать сквозь вой и свист ветра, что делается на «Бенони»

— Неужели ошибка в расчете? — тихо сказал мичман.

— Нет никакой ошибки. Вот увидите, мичман, они спустят на воду шлюпку, — отозвался капитан. — Другой такой возможности надо ждать годами. Лоусон не глуп и отлично это понимает.

— Я — «Торос один»… Я — «Торос один»… — передал Аввакумов и переключил рацию на прием.

Было слышно, как, взревев, двигатели «Бенони» перешли на мерный рабочий ритм и постепенно затихли — мотобот ушел в северо-западном направлении.

Почти одновременно Аввакумов принял свои позывные. Напряженно вслушиваясь, он прижал к ушам телефоны и доложил:

— Товарищ капитан, «Торос два» обнаружил промысловый косяк рыбы в восьми кабельтовых от нас к северо-востоку. Просят принять меры.

— На шлюпке соблюдать полную тишину! — приказал Клебанов.

Нагорный понял, что с «Вьюги», наблюдая по локации, обнаружили спущенную с «Бенони» шлюпку.

«А что, если с мотобота также ведут наблюдение за нашей шлюпкой?» — подумал Андрей.

Была и другая опасность. Нагорный о ней не подумал, но капитан и мичман с растущей тревогой вглядывались в снежную мглу. Заряд мог неожиданно кончиться, и тогда они очутились бы нос к носу со шлюпкой «Бенони».

— Товарищ капитан, радиограмма с корабля, — доложил Аввакумов. — «Косяк следует юго-запад. Переходите прием. Торос три».

По команде Клебанова шлюпка развернулась в юго-западном направлении. Нагорный и Хабарнов навалились на весла.

Когда ветер стих и спала волна, Андрей оглянулся и узнал отвесные склоны мыса Крутого, шлюпка вошла в бухту.

Аввакумов передал в эфир позывные.

Клебанов перебрался на корму шлюпки, сел на банку рядом с Аввакумовым, лицом к Ясачному и разложил на коленях карту залива.

— Как думаете, мичман, — спросил он, — куда может направиться шлюпка «Бенони»?

— От губы Чаны до губы Угор на пять миль тянутся совершенно голые отвесные скалы, — как бы размышляя вслух, ответил Ясачный. — При таком резком северо-восточном ветре — берега не ласковые. От Угор-губы до Гудим-губы дело обстоит не лучше. Да и вряд ли они пойдут в Гудим-губу: ворота порта Георгий — место людное. Скорее всего, они направятся к губе Угор. Думаю, их шлюпка пройдет западным или восточным проливом, — боцман показал на карте пальцем. — Длина губы миль шесть, берега отлогие, поросшие густым кустарником, — хорошее место для высадки…

— Словом, задача со многими неизвестными, — в раздумье сказал Клебанов и, помолчав, спросил: — «Торос три» молчит?

Аввакумов так напряженно вслушивался в эфир, что Клебанову пришлось свой вопрос повторить дважды.

— «Торос три» молчит, но позывные принял, — ответил радист и снова ладонями обеих рук прижал телефоны к ушам.

Наступила пауза, долгая и томительная.

Укрытые от ветра высокими скалами мыса, покачиваемые малой волной, они напряженно вслушивались в окружавшую их тишину. Вспенив воду, мелькнул и скрылся в волне косой плавник зубатой касатки. Увлекая за собой комья снега, с вершины мыса скатился большой отполированный ветром камень и шумно плюхнулся в море. Взлетели испуганные глупыши. Громко крича, они пронеслись над заливом и снова сели на скалы. Снег не переставал.

Аввакумов предупреждающе поднял руку и склонился над блокнотом. Клебанов повернулся на сиденье и стал читать через плечо радиста радиограмму берегового поста наблюдения: «Западным проливом косяк прошел квадрат Д-15».

— Ваши предположения, мичман, оправдались, — сказал Клебанов, отчеркнув карандашом створы Угор-губы.

Шлюпка вышла из укрытия и пошла на юго-восток.

Резкий ветер бил в левый борт шлюпки, швырял в лица клочья морской пены и жесткий колючий снег. Руки немели. В паре с Хабарновым грести было нелегко. Тихон и родился-то на карбасе — мать шкерила рыбу, когда начались первые родовые схватки. Хабарнов рос на море. Взяв впервые перо в руки, он, как истый помор, уже владел кормовым веслом. Еще с трудом познавал он законы начальной арифметики, но уже знал законы моря, все банки и отмели, бухты и опасные камни от Мезенского залива до Канина Носа.

Нагорный потерял счет времени. Услышав грохот прибоя, он повернулся, рассчитывая увидеть берег, но впереди была все та же снежная мгла.

Однако грохот прибоя нарастал с каждой минутой.

Очертания скал показались из мглы неожиданно.

Гребцы с особенной силой налегли на весла. Шлюпка шла прямо на отвесные скалы.

Волны взлетали от подножий валунов к вершинам, разбивались и падали белой кипящей пеной.

Когда до бурунов оставалось не больше десятка метров, Ясачный круто переложил руль. Гонимая ударами весел, силой течения и ветра, шлюпка вошла в пролив между скал…

— Табань левым! — крикнул Ясачный.

Огибая скалы, шлюпка понеслась бортом по бурлящему горлу залива.

— Табань правым!

И, уже огибая камни, шлюпка выходила на стреж.

Здесь было тише. Большая волна разбивалась у горла залива. Покачиваемая малой волной, шлюпка шла меж высоких скалистых берегов.

Солнце клонилось к западу.

Ясачный дал команду, и гребцы навалились на весла.

Теперь они не могли рассчитывать на береговой пост радиолокации: высокие, извилистые берега губы мешали наблюдению за шлюпкой.