Время Надежды (СИ) - Ректор Катерина

У старика вид как у побитого хозяином старого пса. Он не говорит это прямо, но я понимаю: арбузный маршал со мной прощается. Верит, что поддерживает меня, но это мне хочется его приободрить.

- Спасибо вам за науку, маршал Торд. Да и вообще, спасибо… За все. Берегите себя.

- Бейся с честью. И пусть тебе поможет удача, сынок.

Нет. Удача мне не поможет. Я уповаю на чудо. И самую малость – на чудодеев, чье прикрытие обещал Джон Роу. Правда, он не смог сказать ничего внятного. Да и где теперь Джон? Смылся из конюшни посреди разговора, я не смог его разыскать, даже подключив карателей сира Утера кох Ноха.

- Пора. – Всхлипнув, старик с силой стукает меня по спине.

Я едва чувствую удар. На мне подбитый железными пластинами кожаный доспех, расцарапанный и истертый. Мой проверенный, самый надежный соратник.

Думаю о гвоздях, которые вбивают в крышки гробов. Звук, наверное, как если долбануть меня по кирасе. Зачем крышки закрепляют гвоздями? Чтобы покойники не выбрались и не отправились по свету бродить? Как там отец мой наместник, не живой и не мертвый?

Почему все эти мысли в моей голове!?

Громко выдыхаю. Подпрыгиваю, перетряхнувшись всем телом. Ощущаю тяжесть верных друзей – полуторного меча и небольшого заплечного щита. На сей раз их вес не внушает спокойствия.

Полог отодвигается. После сумрака подтрибунья дневная серость режет глаза.

Шагаю по песку, ощущая на себе бессчетное множество взглядов. Я уже ходил этим путем по строящейся Арене. Теперь скамьи плотно забиты сотнями разгоряченных людей. Сначала глашатай выкрикивает «Гордиан Анэстей!», затем имя подхватывает толпа, мотает его по трибунам. Я машу рукой, сообразив, что так, наверное, следует. Преклоняю колено перед застывшим как изваяние Повелителем, кланяюсь семье Его Величества Ампелиуса Виэктриса Гобнэте Первого. Единственная из всех, принцесса Досиа едва заметно мне улыбается. Или так только кажется?

Приветствую наместника Келебана и городскую знать. Отец выглядит хуже, чем в нашу последнюю встречу. Наплевав на условности, мастер Ватабэ оборачивает длинный шарф вокруг его шеи, пытаясь поддержать голову, чтобы та ровно сидела.

«Кошмарный конец», - соглашается со мной мастер Семиуст.

Моей удаче наплевать на пожелание мастера Торда, она с самого утра на чужой стороне. На рассвете мы тянули жребий. Я вытащил место в первой паре бойцов. Мы сразимся сразу после приветственной церемонии. Это наихудший из возможных расклад: не будет времени приглядеться к приемам кроммов в настоящем бою.

Мои противники выстроились по кругу. Они в тяжелых доспехах, ветер колеблет багровые ленты плюмажей. На нагрудниках, спине и щитах у каждого герб. И на мне гербы, родного города Арглтона.

Я ношу почти забытые символы дома. Здесь на каждом шагу одни лишь кроммовы знаки…

«Вашу «самость» так растворяют», - сказал как-то мастер Семиуст. «Скоро вы позабудете, кем еще недавно являлись. И станете теми, кого из вас лепят».

Да. Так и есть. Одни лишь безумцы из Сопротивления продолжают надеяться.

Я встаю на последнее свободное место. Ищу взглядом художницу – вот же она, на трибуне для маляров бок о бок с вольными мастерами! Моим слугам не удалось разыскать эльфа, так что я не смог выкупить ее по закону. Но упомянул о своем желании в завещании. За меня Кирстен освободят деловые люди мастера Ватабэ.

Должно быть, она заметила, что я смотрю на нее. Кирстен неуверенно приподнимает руку с зажатым в ней угольком, вроде как машет. Потом я читаю движение, - два тычка и округлая линия. Кирстен рисует мне улыбающееся лицо. У меня на сердце теплеет. Я растягиваю губы, чтобы она издали видела, - я ей улыбаюсь. Из центра Арены художница кажется очень маленькой, ненастоящей, словно видение. На девушке шелковый платок. Он ей очень идет. Впрочем, Кирстен шло и рваное платье.

Я рад, что художница здесь. В то же время мне хочется, чтобы тут ее не было. Чтобы она не видела мой позор. Хотя, не знаю, чего я должен стыдиться. Того, на что повлиять невозможно? Я простец по рождению точно также, как Кирстен – рабыня. В отличие от меня, для нее еще можно все изменить.

Я Гордиан Анэстей, старший из рода Анэстеев. Трусящим сопляком я ощущал себя под трибунами с маршалом Тордом. Сейчас время простой и понятной мужицкой работы. На смертный бой Анэстеи выходят с гордо поднятой головой. А там будь что будет.

Голосят, крякают и скулят кроммовы дудки. Приветственная часть завершается, вскоре мы останемся с противником один на один. Вон он: отличим от других разве что гербом города.

Мой плотный подшлемник глушит львиную долю шума. Но новый звук, ни на что не похожий, я слышу сразу, как музыка затихает. Ощущаю этот звук у себя между ребрами, в самой глубине тела. Будто шторм рвет паруса, треплет их, но ткань хлопает неестественно мерно, - в моем нутре.

Меня чуть не сшибает с ног порывом ветра, возникшего из ниоткуда. Мимо проносятся листки пергамента, сорванные шляпы и колпаки, сор и флажки. Лицо закрывает чья-то накидка, - как невовремя! - я путаюсь в ней, пытаясь поскорее стащить. Люди кричат, на верхних рядах все повскакивали и показывают за пределы трибун.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потом, словно во сне, в круге неба над Ареной появляется угольно-черный силуэт. Хлопая могучими крыльями, дракон грузно опускается на каменную руину молельного дома, - ту самую, к изнанке которой прикрепили трибуны. Ломает толстые брусья крестовин флагов. Кроммовы знамена тряпками сминаются под когтистыми лапами. Древняя кладка не выдерживает вес дракона, несколько каменных глыб скатывается, калеча людей. Начинается паника.

Закрепившись на руине, дракон заглядывает внутрь Арены, точно зверь в миску с рубленым мясом. Он черный, черный как ночь, как бездна, как сама смерть. Как тот проклятый дождь. Я вспоминаю, что на мне амулет.

Потом все грохочет, взрывается и искрит. Кроммы во главе с Повелителем пытаются отогнать чудовище, но ящера хранит призрачный купол. Дракон ждет чего-то. Я все понимаю, но слишком поздно. Он выдыхает красное пламя. Пылающий поток с ревом проносится поверх моей головы, нестерпимый жар отбрасывает лицом на песок.

85

Я приподнимаюсь, кашляя и отплевываясь: пылают трибуны знати и высоких гостей. Все утонуло в густом едком дыму. Его Величество, отец, Филипп, мастер Ватабэ, Досиа… Никого не вижу. Там только неестественно красные языки пламени.

Мне не хватает времени осмыслить случившееся. Накатывает ужас: где Кирстен?! На трибунах давка, люди слепо бегут, давят друг друга, карабкаются по упавшим. О боги! Как я ее здесь найду? Тот эльф, сможет ли он о ней позаботиться?

Шквальные порывы снова усиливаются. Поднимаю голову, и сквозь слезы и дым различаю в небе еще один силуэт. И еще. Пара драконов кружит над Ареной, взмахами крыльев нагоняя ветер. Пламя яростно ревет, дергается, разгораясь и захватывая новые части трибун.

Эти драконы тоже пытаются опуститься на чашу Арены, но каменной руины с их стороны не осталось. Деревянная конструкция не выдерживает, подламывается, вместе с кричащими людьми рушится вниз. Драконы бьют крыльями, зависнув над хаосом.

Я не понимаю, что происходит. Это безумное представление, организованное для нас Повелителем? Что-то не так повернулось? А, может, таков мой первый бой с воином-магом? Схватка уже началась, и на меня морок наслали? Это видение, лихорадочный бред, подброшенный памятью о походе к святилищу Перекрестного бога. Или драконы дело рук чудодеев Сопротивления? Поднятые из вечности защитники города? В таком случае, не больно они любят народ…

Пока это все думаю, я бегу. Бегу так быстро, как никогда в жизни. Не представляю, как мысли проносятся связными у меня внутри головы. Или каким там местом я рассуждаю.

Едва успеваю убраться, и в центр Арены вбивается один из более мелких драконов. Песок брызжет в стороны. Ящер едва помещается, волочит хвостом по первым рядам, играючи проламывает загородку. Я чувствую исходящий от его тела жар, между чешуйками словно проступает раскаленный металл. Какие-то безумцы пытаются прогнать его пиками, солдаты стреляют из арбалетов. Вспыхнув, палочки арбалетных болтов отскакивают от панциря. Магия кроммов размазывается о невидимый щит.