Прорыв осады - Огай Игорь Владимирович

– Ты вообще откуда взялся здесь такой красивый? – почти ласково осведомился он. – Твое правительство хотя бы в курсе, где ты и что творишь?

– Вразумеется, – произнести это у негра получалось даже с достоинством. – Мивротворческая опеврация ин Москау одобврена Советом ООН… Ты не мочь сопвротивляться мивровой общестенност!.. Но если… как это? Капитулейшн… Ай селф ю лайф.

Градобор повернулся к Павлу.

– Ужасный акцент – я не понимаю и половины. Но ты понимаешь, и тебе это не нравится.

Павел почти со злобой зыркнул на главного дознавателя и резко наклонился к негру:

– Когда вы оккупировали Москву? Говори, гад!

Негр и не собирался скрывать. И даже больше – он сумел удивиться вопросу.

– Ван таузенд… Как это?.. Девяносто пятый… Но ми не есть оккупант… Мивротворцы!..

– Но война-то хоть была?

– Донт вар!.. Война нет!.. Твой пврезидент колл май пврезидент фром селф демокврати ин Раша!..

– Я его сейчас убью, гада, – сказал Павел Градобору и вновь повернулся к натовцу: – Армия где была? Они что, не дрались?

– Нет!.. Расформиврована!.. – Недоумение все сильнее проявлялось на черном лице. – Ю не знайт?.. Тен ярс ин Раша нет аврмия!… Онли контингент ООН!..

Павел выпрямился и отошел на пару шагов. Во избежание искушения.

– Выключи это, – попросил он Градобора. – Не доводи до греха – безоружный ведь он.

Гиперборей пожал плечами и быстро коснулся шеи солдата. Никем не подхваченное тело сползло по стенке и стукнулось затылком об пол.

Павел перевел дух. Неторопливо занял свое место у стола. И упрямо тряхнул головой:

– Ничего не доказывает. Ты же сам мне плешь проел, что в Древе возможно все. Значит, есть у нас и такой сателлит, что с того?

– Это другое. Сателлиты появляются и исчезают каждую секунду, но почти никогда не образуются в прошлом. Его ветвь, – Градобор кивнул в сторону негра, – образовалась полгода назад в результате известных тебе событий, однако она имеет собственную более раннюю историю, отличную от истории Ствола до точки отделения. Это признак нарушения работы вероятностного механизма в Древе. Теория подобного не предусматривает.

Павел даже не пытался слушать внимательно. Когда речь заходила о фундаментальной теории вероятностей, он терял под ногами почву, однако сейчас это не имело никакого значения. Абстрактные научные теории вообще слабый аргумент в вопросах практического доверия…

– Неубедительно, – отрезал он.

И Градобор послушно замолчал. Прошелся вдоль стола, подумал.

– Хорошо. Вот тебе пример из твоей земной реальности, – он снова приблизился к телевизору и вдавил кнопку.

На экране появилось несколько графиков. Ломаные кривые, черные и белые столбцы, несколько указателей с цифрами, непрерывно дергающимися вверх и вниз…

Павел понаблюдал секунду, затем уставился на Градобора:

– Это что за муть?

– Биржевые индексы, – пояснил тот. – Один из основных показателей состояния вашей экономики, а также, как ни странно, психического состояния общества. Человеческая психика весьма чуткий индикатор, Павел. Если что-то в мире идет не так – она реагирует первой, пусть даже незаметно для самих людей. А биржи, в свою очередь, отличный показатель адекватности и уравновешенности психического состояния общества в целом.

– Допустим. – Павел поморщился и повторил свое коронное: – Что с того?

– Посмотри на графики. Вот это состояние индексов на начало года. Это – сейчас. Более чем двукратное падение – очень много для шести месяцев. Биржевая толпа чувствует неуверенность в себе. Сомневается в успехе своих вложений. И при этом не отдает себе отчета, почему именно, поскольку фундаментальный анализ экономики не предвещал кризиса. Скорее уж он случится как следствие… Психика толпы начала на что-то реагировать, Павел. Мы в Общине никогда не отмахивались от таких сигналов.

Павел вздохнул. Поднялся, щелкнул по кнопке…

– Ты сам-то веришь, что меня можно убедить этими черточками?

Гиперборей качнул головой.

– Теперь – нет. Но я должен найти способ, иначе все станет еще хуже. Для всех. Что может заставить тебя поверить в реальности угрозы?

– Чудо, – ответил тот, не задумываясь. – Доброе сказочное чудо. Меня трудно удивить плохими новостями, зато если что-то вдруг само собой повернется к лучшему… Пожалуй, тогда я соглашусь поверить в неправильность происходящего.

Градобор снова задумался на полном серьезе. Павел ждал. Демонстративно посмотрел на часы, побарабанил пальцами по столу… Время уходило неизвестно на что, и пора было что-то с этим делать. Чертов упрямый гиперборей!

– Я не могу привести тебе таких примеров, Павел, – признал наконец тот. – Однако теория Хаоса не исключает ярких положительных проявлений во время нарушения вероятностной стабильности. Строго говоря – Хаосу все равно, в какую сторону происходят отклонения, для ветвей Древа они одинаково вредны. Как только я обнаружу подходящий пример, немедленно укажу на него.

– Договорились, – быстро произнес Павел, надеясь зафиксировать свою локальную победу. – А пока разбуди моего пацана. У нас работа.

– Логично, – кивнул Градобор. – Сложа руки не стоит сидеть даже в ожидании чуда.

Он приблизился к Николаю, пребывающему на стуле в позе уснувшего пассажира электрички. Через секунду тот всхрапнул и, распахнув рот в отчаянном зевке, размашисто потянулся.

– Елки… – выговорил аналитик, продирая наконец глаза. – Вот я дал… Надолго срубило?

– Полчасика, – ободрил Павел. – Нормально, время было. Но теперь собирайся с мыслями, они нам понадобятся. Как будешь запускать процессор?

– Я? – удивился тот. И тут же спохватился: – Ну да, правильно. Шеф тоже крендель – выдернул меня с бухты-барахты… Думает, вот так запросто и запущу? Мне хотя бы наши файлы нужны, которые мы с Ромой… Если с начала – то еще на месяц работы.

– На память кнопки не выучил? – удивился Павел. – Ну, хотя бы те, которые перевели уже?

– При чем тут кнопки! – От возмущения Николай даже вскочил. – Ты у компьютера вот все кнопки знаешь, а много на нем сумеешь? В Интернет сходить да «Сапера» запустить! А программу пробовал на память ассемблить?.. Этот язык древних богов по структурным возможностям очень напоминает программный код. Инки когда свои «молитвы Древу» в терминал набивали – по сути, программную процедуру вводили. Это не просто цифры координат и кнопка «запуск», это готовый набор команд на машинном языке. Причем ладно бы машина человеческая была, а то ведь их терминал даже не в двоичной системе работает!..

Павел вскинул руки:

– Ша, пацан. Я понял – дурак. Значит, файлы…

– Переписанные на Си-плюс скрипты, – выпалил Николай. – Парочку мы даже успели проверить – работают.

– Значит – файлы, – повторил Павел, не вдаваясь в детали. – Что еще? Компьютер? Доступ в процессорную?

Николай кивнул.

– И пару лет свободного времени, – он хихикнул было, но, увидев, что шутка не прошла, быстро поправился: – Ну, хотя бы пару дней… И только голосовая связь. Материальные объекты я еще долго не рискну отправлять. Тем более живые материальные объекты…

Павел вопросительно посмотрел на Градобора.

– Пару дней – возможно, – отозвался тот. – Здесь все дело в том, как быстро ваши люди обнаружат вход в процессорную комнату.

– Нам тоже до нее еще нужно дойти, – напомнил Павел. – Из Общины случайно нет тайного хода?

– Совбез Ассамблеи это не одобрил бы, – гиперборей усмехнулся, как будто бы с долей ностальгии, – но все же я могу помочь. Жаль, правда, что не смогу сопровождать… Идемте.

4

Как ни странно – в гиперборейских-то катакомбах, – но после второго поворота Павел узнал дорогу. Сюда он приходил буквально вчера, однако совсем в другой компании. Кладовка с артефактами выглядела точно так же: темнота, стеллажи и ящики. Но гиперборей в отличие от Филиппыча совершенно точно знал, что искал. Быстро пробежав пальцем по надписям, он выдвинул нужную ячейку и запустил в ее недра руку.