Дочь Кузнеца - Ольга Сергеева

Дверь вновь открылась, и в комнату вошел Нарил. На плечах он нес огромную змею. Тело, толще предплечья мужчины, дважды обернулось вокруг его шеи, хвост он поддерживал согнутой в локте правой рукой, а огромная приплюснутая голова свободно лежала на левом плече. Глаза змеи с вертикальными щелочками зрачков были мутными, но не возникало сомнения, что страшная рептилия прекрасно видит всех, находящихся в комнате. Это был большой патийский питон, привезенный в Салеву откуда-то из далеких влажных джунглей, на Занила, никогда до этого не выезжавшая из Махейна, просто не могла этого знать. Она, словно завороженная, разглядывала гладкую блестящую чешую на мощном теле, переливавшуюся при малейшем движении змеи всеми оттенками золотистого от бледно-желтого до красновато-коричневого. Причем ближе к голове чешуйки складывали в замысловатые кольца, переплетавшиеся друг с другом. Змея вскинула голову, высовывая тонкий раздвоенный язык, словно пробуя воздух на вкус, и кольца на ее шее, которую не смог бы обхватить пальцами даже взрослый мужчина, пришли в движение и заискрились. Змея была огромной, и она была прекрасной. Занила поймала себя на том, что ее пальцы тянутся к мощному телу в безотчетном желании прикоснуться к блестящим чешуйкам.

Мабек Дагар отступил в сторону, позволяя рабу выйти на середину комнаты. Вслед за ним к стене отступила и Ларка, вторая из девочек-рабынь, приехавших вместе с Занилой. Райша хотела также отойти, но пальцы надсмотрщицы крепко ухватили ее за плечо.

— Куда же ты? Разве ты не хочешь познакомиться с нашей Найкой? Она прекрасна, ты не находишь!

Но Райша, похоже, так не думала. Девочка побледнела еще больше, а ее темные широко распахнутые глаза на вмиг осунувшемся лице выражали неподдельный ужас. Занила в недоумении посмотрела на нее, пытаясь понять, чем вызван такой ужас. Райша боялась змеи. Этой огромной, прекрасной, переливающейся всеми оттенками золота змеи.

— Чего же ты так боишься? — страх рабыни не мог остаться незамеченным Дариной. Но, в отличие от Занилы, та, похоже, ничуть не удивилась, словно заранее предполагала такую реакцию.

— Я не боюсь, госпожа — выдавила из себя Райша, но ее голос при этом так дрожал, что лучше бы она молчала.

— Возьми ее.

Райша в немом ужасе наблюдала, как пожилой раб осторожно снял с себя огромное чешуйчатое тело и на вытянутых руках протянул его девочке. Змея потянулась головой вперед, выгибая тело, и снова потрогала языком воздух, словно желая определить, кому ее хотят передать. Вместо того чтобы вытянуть руки и принять змею, Райша затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Возьми же! — в голосе, до этого звучавшем мягко, начали прорезаться стальные нотки. — Помнишь, я учила тебя, рабыня, что как бы ты ни боялась, ты всегда должна делать то, что велит тебе хозяин?

Райша смогла только судорожно кивнуть в ответ.

— Я приказываю тебе: возьми змею!

Девочка в ужасе подняла глаза на Мабека Дагара, то ли правда рассчитывая найти у того поддержку, то ли просто не зная, что еще сделать. Купец словно и не заметил взгляда. Зато хлыст, до этого спокойно висевший прикрепленным к поясу надсмотрщицы, в одно мгновение оказался у нее в руке, распуская тугие кольца на всю длину. В не слишком большой комнате размахнуться в полную силу было негде, но женщину это не остановило. Она резко дернула рукой, высокий свист, и кончик кнута с оглушительным щелчком впился в каменный пол возле самых ног маленькой рабыни. От ужаса и неожиданности Райша подскочила на месте.

— Здесь и сейчас я твоя единственная госпожа! — голос сорвался на крик, заставив рабыню еще больше втянуть голову в плечи. На глазах Райши выступили слезы. Она до безумия боялась змей, но гнев надсмотрщицы вызывал у нее просто смертельный ужас. Занила на месте Райши уж точно предпочла бы вызвать неудовольствие рептилии. — Возьми змею.

А еще Заниле с какого-то момента вдруг начало казаться, что и надсмотрщица, и купец разыгрывают свои уже давно привычные, хорошо изученные и отрепетированные роли.

Рабыня медленно вытянула вперед трясущиеся руки. Нарил осторожно положил на них огромной живое тело. Руки девочки опустились под тяжестью змеи, а сама рептилия то ли недовольно, то ли просто изучающее выгнулась и потянулась продолговатой мордой к лицу рабыни. Глаза с вертикальными зрачками остановились на расстоянии вытянутой ладони от круглых от ужаса человеческих глаз. Раздвоенный язык скользнул между тонких изогнутых зубов и затрепетал совсем близко от кожи девочки. Райша приглушенно вскрикнула и чуть не отбросила змею от себя, но цепкие пальцы Дарины вновь сжались на ее плече.

Женщина подождала пару минут, удовлетворенно всматриваясь в побелевшее лицо рабыни, затем приказала Нарилу:

— Забери.

Живой груз перекочевал с трясущихся рук рабыни назад на плечи пожилого мужчины. И раб с очередным поклоном вышел из комнаты, унося змею. Пальцы надсмотрщицы отпустили плечо Райши. Женщина сразу словно утратила к ней всякий интерес. Ее руки явно привычными движениями скрутили кнут и прикрепили его на положенное место, а сама она уже повернулась к Ларке. Та предпочла бы убраться подальше от внимания госпожи Дарины, на такой возможности ей не дали. Под взглядом женщины маленькая рабыня начала нервничать, и ее пухлые маленькие ручки сами собой задвигались в нервном жесте, так раздражавшем Занилу всю дорогу: пробежаться по лицу, убрать волосы со лба, заправить их под платок, надвинуть платок, стянуть его у горла.

— Почему ты прячешься от меня? — губы Дарины растянулись в ее варианте очаровательной улыбки. — У нее красивые волосы. Почему она скрывает их? — это уже было обращено к Мабеку Дагару.

Ленивое пожатие плечами:

— Я уверен, ты научишь ее ценить собственную красоту.

— Как прикажет почтенный Дагар, — легкий поклон, и снова все внимание сосредоточено на рабыне. — Разденься.

Ларка подняла на женщину глаза, полные искреннего недоумения.

— Здесь?

— Да, рабыня, здесь и сейчас, — голос надсмотрщицы звучал так ласково, словно она произносила не «рабыня», а что-нибудь вроде «девочка моя».

Ларка обернулась на Мабека Дагара, но не так, как до этого оглядывалась Райша, отнюдь не ожидая от него помощи, и поэтому хлыст не развернулся в туже секунду, рука Дарины лишь привычно легла на рукоять, но Ларке и этого оказалось достаточно. Судорожно сглотнув, она попыталась объяснить:

— Госпожа, — ее голос сорвался, и ей пришлось снова набрать воздуха в легкие, чтобы продолжить, — моя мама учила меня, что добропорядочная рабыня не должна раздеваться при мужчинах…