Прикосновение варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Я также зависим от тебя.

Она ошибается; она не так зависима, как я. Если бы это было так, она бы поняла, какие муки я молча терплю, ожидая, когда она поймет, что значит быть моей парой. Она бы знала, как тяжело обнимать ее и бесконечно ждать сигнала, который скажет, что она готова быть моей во всех отношениях. Она бы знала, какую смесь радости и отчаяния я испытываю каждое утро, когда просыпаюсь, а она моя, и я еще не предъявил на нее права.

— О, — шепчет она, и ее пальцы тянутся к моему хвосту, который щелкает по меху рядом с ней. — Посмотри на свой бедный хвост — он заживает криво. — Ле-ла проводит пальцами по всей длине, где хрящи теперь согнуты после атаки небесного когтя. Синяки исчезли, и боль прошла, но он не лежит ровно, как раньше. — У тебя излом в хвосте. — И она снова гладит его.

Ее пальцы на моем хвосте — это больше, чем может вынести самец. Меня никогда раньше не гладили так, и до сих пор я не понимал, что хвост такой же чувствительный, как и моя шпора. Стон, с которым я боролся, вырывается из меня, и я прижимаюсь головой к ее животу, отчаянно нуждаясь в прикосновении к ней, но сначала желая ее одобрения.

— Ик, следи за рожками, — говорит она, и я осторожно поднимаю голову. Когда наши взгляды встречаются, она игриво прикусывает губу и обводит пальцем розовый кончик своего соска. — Если ты хочешь опустить голову, то может быть, вот сюда? — И она многозначительно облизывает губы.

Собственнический рык поднимается в моем горле при виде этого. Я самый счастливый мужчина на свете, потому что она моя. Я наклоняюсь и нежно целую ее мягкие розовые губы. Затем я двигаюсь дальше вниз и целую ее мягкие розовые соски, пока она не начинает тяжело дышать и цепляться за мои рога.

После этого я стягиваю с нее леггинсы и целую ее мягкое розовое влагалище, пока ее соки не заливают мой язык, и она не изнемогает от крика.

Мое собственное удовольствие может подождать до другого дня. Просто делать это для нее? На данный момент этого достаточно.

Глава 15

ЛЕЙЛА

Требуется три долгих дня, чтобы показать жестами столько слов, сколько компьютер предлагает мне. Три. Дооооолгих. Дня. Не каждое слово переводится на язык жестов Ледяной планеты (или IPSL, как я его в шутку называю) (прим. по аналогии с ASL — американский язык жестов). Рокану не нужно будет знать знак, обозначающий, например, «книга» или «индейка». Это ускоряет процесс, но по-прежнему мучительно медленно вводить в компьютер каждое слово и жест.

Я теряю голос в конце каждого вечера, и Рокан балует меня чаем и объятиями (и ладно, поцелуями тоже), пока я не засыпаю в мехах. Когда я просыпаюсь каждое утро, моему горлу становится лучше, и это довольно впечатляюще. Я никогда раньше так быстро не оправлялась от боли в горле, но я приму это. Может быть, мое тело знает, как сильно я хочу, чтобы это было сделано.

Днем Рокан должен выходить на охоту, поэтому мне приходится закрывать двери корабля для моей безопасности. Я не слышу, как он стучит, и я не доверяю компьютеру, чтобы он знал, когда впустить его, поэтому я заставляю себя вставать и потягиваться — и проверять его — на регулярной основе. Он всегда возвращается со свежим мясом, еще большим количеством топлива для костра и множеством поцелуев для своей уставшей инопланетной подружки.

Даже если работа изматывает, компания отличная.

Это происходит на третий день, когда я разбираюсь с буквой Z. Существует не так уж много слов на букву «z», которые применимы к нашей ситуации — возможно, zip (прим. в переводе — архив данных, застежка-молния, пронестись, проноситься). Zoom (прим. в переводе — увеличить)? Вероятно, нет. Zero (прим. в переводе — ноль). Конечно. Zoo (прим. в переводе — зоопарк)? Нет. Я просматриваю список слов, а потом, внезапно, больше не осталось слов, которые нужно было бы показать.

Вау. Я закончила.

Я откидываюсь на спинку импровизированного стула, потирая шею, и смотрю на экран, пытаясь сообразить, не пропустила ли я чего-нибудь. Я показала алфавит. Цифры. Я даже добавила немного сленга, как только вспомнила его. Значит… все готово?

Такое ощущение, что сегодня мой день рождения.

Я срываюсь со своего места и бросаюсь к дверям, ведущим наружу. Я распахиваю их и выхожу на заснеженный пандус, ища своего парня. Конечно же, он направляется обратно к кораблю с большой добычей, перекинутой через плечо. Удивительно, что он, кажется, всегда знает, когда я готова сделать перерыв, потому что всякий раз, когда я ищу его, он прямо там. Как будто он знает.

Я машу ему, чтобы он подошел, и когда его взгляд останавливается на мне, на его лице появляется улыбка. От его улыбки захватывает дух, и я чувствую, как мое мурлыканье усиливается, когда он немного быстрее подбегает ко мне. Я практически подпрыгиваю от возбуждения, когда он подходит к двери. «Все готово», — жестикулирую я, а затем указываю на компьютерный терминал на стене.

Его брови хмурятся, пока я не указываю на терминал, и тогда его взгляд загорается. С широкой ухмылкой он бросает свою добычу у двери. Очевидно, что это не так важно, как языковые вопросы. Он берет меня за руку, и мы бросаемся к компьютеру, как взволнованные дети. Я практически дрожу от предвкушения, что глупо, но для меня внезапно стало очень важно, чтобы мы могли общаться на всех уровнях.

Он говорит, и я наблюдаю, как двигаются его губы, крепко держа его за руку. Он ждет мгновение, а затем снова говорит, а затем сжимает мои пальцы. На полу загорается красная точка, и я с любопытством смотрю на нее, прежде чем поднять взгляд на Рокана. Он жестом указывает на точку на земле, а затем указывает на свой глаз, затем делает знак «говорить». Ладно, я помню, что компьютер говорил что-то о загрузке в глаз или что-то в этом роде, так что, должно быть, поэтому он показывает на свой глаз. Я немного сбита с толку жестом «спать», который он делает следующим, но, может быть, ему нужно будет вздремнуть потом? Эта мысль заставляет меня нервничать — мне не терпится выплеснуть все слова, которые я хранила, — но он знает эту систему лучше, чем я.

Рокан подносит мою руку к своему рту и целует костяшки пальцев, затем жестом показывает, чтобы я оставалась на месте. Он подходит к красной светящейся точке на полу и что-то говорит компьютеру. Из потолка появляется механическая рука, и я так занята, уставившись на нее с удивлением, что не понимаю, что она делает, пока лазерный луч не попадает прямо в лицо Рокана, и он падает.

— Рокан! — Я не осознаю, что выкрикиваю его имя, пока мое горло не заболит от силы моего крика. Я бросаюсь к нему, кладу его голову к себе на колени и глажу по щеке. — Рокан? — повторяю я, пытаясь разбудить его. Он без сознания, его большое инопланетное тело распростерто на полу. Его бедный, кривой хвост безвольно повис, и мне хочется разрыдаться. — Я действительно надеюсь, что это то, что ты имел в виду под «сном», — говорю я ему, поглаживая его бархатистую щеку. Я смотрю на экран компьютера, вмонтированный в стену, но, похоже, там не происходит ничего необычного. Тем временем механическая лазерная рука аккуратно втыкается в потолок и исчезает, как будто ее там никогда и не было.

Я снова похлопываю Рокана по щеке, но он все еще в отключке. Обеспокоенная, я прикусываю губу, размышляя. Я должна встать и задать компьютеру вопрос, но я не хочу покидать своего мужчину.

— Компьютер, — зову я и надеюсь, что он меня слышит. — Рокан без сознания. Если это нормально после процедуры, которую ты только что выполнил, пожалуйста, мигни зеленым экраном. — Это единственное, о чем я могу думать, моя голова кружится от безумных мыслей.

Мгновение спустя экран вспыхивает зеленым.

Я выдыхаю с облегчением и снова глажу Рокана по щеке. Слава Богу.

— Компьютер, можешь ли ты высветить на экране синий цвет, если он будет без сознания меньше часа, и красный, если он будет без сознания больше часа?