Страсть и судьба - Хизер Гротхаус

— Всякий, кто был знаком с Огастом, любил его, — покачал головой Оливер, — и сделал бы все от него зависящее, чтобы спасти ему жизнь. К тому же мой брат не взял бы с собой незнакомого человека. Я ничего не понимаю! — Он пристально посмотрел на дворецкого.

Грейвс тоже продолжал смотреть на Оливера.

Оба молчали. Оливер не знал, что делать дальше.

Впрочем, это длилось недолго. Вскоре он сказал:

— Ты, кажется, хотел помочь мне достать со шкафа меч брата. Для этого тебе понадобится стул.

— Милорд, вы останетесь в Фолстоу; чтобы помочь миледи и выполнить ее просьбу? — спросил Грейвс.

— Нет, — отвернулся Оливер. — Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, я позову другого слугу, чтобы он помог мне достать меч.

— Хотите пари, милорд? — неожиданно предложил Грейвс.

Оливер лишь вздохнул и потер переносицу.

— Если я сумею достать меч лорда Огаста, не отрывая ног от пола, вы выполните просьбу леди Сибиллы?

Оливер неудержимо расхохотался:

— Грейвс, этот шкаф в два раза выше твоего роста!

Грейвс кивнул в знак согласия. На его лице не было ни тени улыбки.

Ситуация граничила с абсурдом.

— Ладно, старый ворчун, у тебя есть одна попытка. Если она окажется неудачной, я ни за что не останусь в Фолстоу, хоть умри на моих глазах. Валяй! Доставай!

Грейвс невозмутимо направился к шкафу и осторожно открыл дверцу.

— Никаких лестниц! Ноги на полу! — напомнил ему Оливер, весело посмеиваясь. Еще немного, и он позовет другого слугу, чтобы тот помог ему достать меч, и навсегда уедет из Фолстоу.

По мере того как он следил за действиями старого дворецкого, его лицо начинало приобретать все более озадаченное выражение. Грейвс протянул куда-то в верхний угол одну руку, резко дернул — раздался тяжелый стук падения чего-то металлического. После этого Грейвс протянул вверх обе руки и извлек из недр шкафа… ножны и меч.

— Значит, у шкафа нет верхней доски?! — воскликнул изумленный Оливер.

Дворецкий торжественным шагом приблизился к нему, протягивая на повернутых ладонями вверх руках фамильное оружие, словно на какой-то грандиозной церемонии.

Выхватив меч из рук дворецкого, Оливер прорычал:

— Ты обманул меня, обвел вокруг пальца!

В это мгновение в дверь комнаты снова постучали.

— Я впущу вашего гостя, милорд, — невозмутимо проговорил Грейвс, учтиво поклонился и направился к двери. От Оливера не укрылось появившееся на лице старика довольное выражение.

Едва он открыл дверь, как в комнату влетела Джоан Барлег. Ее лицо раскраснелось, пальцы теребили переброшенную на одно плечо длинную светлую косу.

— Оливер, я знаю, ты не велел мне ходить за тобой… — Она замолчала, словно не зная, что сказать. Ее состояние сильного волнения не осталось незамеченным. — Ступай, Грейвс, ты больше не нужен, — сказала она дворецкому.

Старый слуга несколько мгновений невозмутимо смотрел на нее, потом перевел взгляд на Оливера:

— Вы покидаете нас сегодня вечером, лорд Белкот?

Оливер молча посмотрел на него, потом процедил сквозь зубы:

— Нет, я передумал, Грейвс. Пожалуй, останусь еще на день-два.

Старик понимающе кивнул и вышел из комнаты, всем своим видом показывая, что полностью доверяет его честному слову. Как только дверь за ним закрылась, Джоан снова взволнованно заговорила:

— Оливер, ты сказал, что я не должна ходить за тобой, но…

— Тише, Джоан, — устало проговорил Оливер. — Дай мне небольшую передышку.

С этими словами он подошел к окну и стал смотреть сквозь волнистое от времени стекло.

На самом деле он не чувствовал себя обязанным оставаться в Фолстоу, поскольку дал честное слово под воздействием хитрого обмана со стороны Грейвса. Однако многое из того, что он узнал со вчерашнего вечера, заронило в его сердце сомнение. Если Сибилла действительно была так неравнодушна к Огасту, как она это утверждала, — при этом Оливер точно знал, что его брат был влюблен в нее, — и если ее что-то тревожило в обстоятельствах его гибели, не должен ли и он, Оливер, хотя бы попытаться разобраться в этом?

Что скрывала от него Сибилла? Что скрывала Джоан?

Ночь за окном была такой темной и непроглядной, что стекло отражало комнату не хуже зеркала. Оливер видел отражение Джоан, которая стояла совершенно неподвижно, и только пальцы продолжали нервно теребить косу.

Была ли она каким-то образом причастна к гибели Огаста?

Где-то там, далеко в ночи, Сесили Фокс лежала в какой-нибудь темной сырой келье, дрожа от страха. Она боялась Оливера, боялась самой жизни… Останется ли она там навсегда, забыв то, что произошло между ними, что может повториться снова и снова, стоит ей только захотеть этого?

Оливеру казалось, что его приезд в Фолстоу открыл ящик Пандоры. Его жизнь уже никогда не будет прежней независимо оттого, вернется ли он домой или останется в Фолстоу, чтобы помогать Сибилле и ждать возвращения Сесили. Перед ним встали такие вопросы, о существовании которых он прежде и не подозревал. И эти вопросы требовали от него ответа. Если ему удастся помочь разгадать тай ну, в существовании которой Сибилла не сомневалась, возможно, это докажет всем, кто считал его безответственным и ни на что не способным, что они ошибаются, что он достоин уважения. Достоин звания лорда и… Сесили.

Краем глаза он снова увидел неясное отражение Джоан Барлег.

— Джоан, — медленно и задумчиво произнес он.

— Что, Оливер?

Пальцы, теребившие косу, замерли.

Он сжал в руке меч брата. Внутри у него все переворачивалось.

— Выходи за меня замуж, Джоан, — с трудом выдавил он.

Глава 15

Поначалу Сесили была немало напугана всеобщим переполохом, который вызвал ее приезд в аббатство. Молодые монашки суетились вокруг нее больше всех. Для них она была кем-то вроде знаменитости — богатая дворянка, которую уже называли святой. Потребовалось вмешательство викария, чтобы Сесили смогла все-таки удалиться из общей комнаты и избавиться от навязчивых послушниц, буквально хватавших ее за руки.

Вопреки опасениям, ужин прошел тихо и спокойно. Сесили была рада наблюдать скромное поведение урезоненных послушниц, собравшихся за столом рядом с ней и Джоном Греем. Было совершенно очевидно, что епископ сделал правильный выбор, послав именно его наводить порядок в аббатстве, в умах и душах молодых непокорных девушек.

Джон Грей повел Сесили из трапезной по узкому темному коридору, правой рукой придерживая ее за локоть, а левой держа единственный источник света — свечу.

— Мы идем отдыхать? — с надеждой в голосе спросила Сесили, подавляя зевок. Долгая дорога, неожиданное решение ехать в Хэллоушир и… разлука с Оливером Белкотом, — все это настолько истощило ее силы, что она была готова упасть на камни и тут же заснуть.