Сыны Триглава - Андрей Игоревич Каминский

диковинные цветы вспыхивали на вершинах папоротников призрачные зеленые огни. В воздухе скользили светлячки и летучие мыши, из ближайшего леска раздавались крики козодоев. Будто разверзлась трясина перед колдовским взором Волха и он увидел скрытые мхами и сфагнумом трупы, сохранившиеся в болотной толще, все, кого когда-либо засосала болотная трясина. Взор князя проникал и глубже — сквозь бесчисленные останки людей и животных, к погребенным в недрах земли костям чудовищных существ.

— Поднимите детей своих из черных пучин забвения, облеки кости плотью… Верни их в мир живых, на устрашение сынам человеческим…

В ответ этому мерному речитативу отовсюду слышалось шелест листьев, плеск воды, кваканье, шипение. Со всех сторон в болото сползались жабы, тритоны, ящерицы, ужи, гадюки, болотные черепахи, пауки, пиявки и бесчисленные насекомые…

— Жизнь есть смерть, тьма есть свет, — подхватил слова жрицы Волх, — Боже-Ящере, змиев пращуре, владыка морской и подземный, восстань из недр земных, из пучин морских.

Кусая, терзая, душа болотные гады раздирали в клочья друг друга, пожирая, чтобы тут же быть пожранными другими. Когти, зубы, жвала вонзались в плоть и размалывали хрупкие кости, кровь и яд окропляли болотную жижу, уже пропитанную человеческой кровью. Рисса торжествующе улыбалась, видя как в толще болота мечутся души принесенных в жертву людей, проникая вглубь земли. Вот и Тройнат, также кое-что понимавший в колдовстве вскинул над головой руки.

— Визунас, пожиратель трупов, рассек ваши тела, размозжил ваши головы, выжал и смешал вашу кровь, пробуждая тех, кто спал десять тысяч раз по десять тысяч зим.

— Именем Змея великого, — завершила выкрик Рисса, — да соединятся множество сильных в единого — непобедимого!

Жрица сорвала c груди подвеску, внутри которой застыла тварь похожая на большую муху с разбухшим красным брюшком, и провела по янтарю лезвием рунного ножа. Золотистый камень неожиданно легко распался на две половины и вместе с ним лезвие рассекло и мерзкого гнуса. Несколько капель крови упало в болотные воды и тут же ярко вспыхнуло зеленое пламя, освещая низину залитую кровью людей и гадов. Послышалось жуткое чавканье, болото пошло большими пузырями и вдруг обратилось огромным провалом. Вонь тысяч вскрытых могил наполнила воздух, земля приподнялась, будто уснувший великан вдохнул полной грудью и вдруг лопнула, высвобождая колоссальное, покрытое чешуей тело. Блеснули огромные когти, распахнулась исполинская пасть с острыми зубами и над землей пронесся оглушительный рев, которого вот уже миллионы лет как не слышал мир. Огромное чудовище с множеством широких плавников, толстой длинной шеей и пастью, полной зубов, подошло к Риссе, покорно склонив перед ней уродливую голову. Сноровисто взобравшись по гребнистой спине, жрица ухватилась рукой за острый спиной плавник и нетерпеливо ударила чудовище пяткой по чешуйчатому боку, издав громкое шипение. Тварь, развернувшись, нырнула в озеро и, вздымая огромные волны, устремилась вперед. Одновременно Волх с Тройнатом, повернув коней, направили дружины к Анграпе, куда уже подходило вражеское войско.

Уставшее от долгого перехода, войско Рандвера и Наргеса на переправе через Анграпу, оказалось застигнуто врасплох, когда из леса вылетели стрелы и копья, сходу сразившие с десяток человек. В следующий миг из тьмы вырвались вражеские всадники.

— Паттолс! Паттолс и Потримпс! — вопил Тройнат, приподнявшись в седле и рубя всех, кто попадался ему под руку. Рядом, призывая своего водного бога и Моряну-Морану, столь же ожесточенно рубился и Волх. Вслед за всадниками из леса бежали и пешие воины, также сходу врывавшиеся в жестокую схватку.

— Проклятый червяк! — Рандвер сплюнул, узнав разгромленного недавно князя. Сидевший на его плече черный кот с утробным воплем соскочил на землю и тут же поднялся огромным драугром. Приняв облик чудовищного быка, он устремился вперед, вскидывая на рога галиндов и кривичей. Волх, злобно зашипев, тоже спрыгнул с коня и, обернувшись огромным змеем, обвил восставшего из могилы своими кольцами. Одновременно прогремел гром и, из клубившихся на небе туч, хлынул проливной дождь, внеся еще большую сумятицу. С обеих сторон людям казалось, что внезапно разверзлись врата Пекла и Хеля, выпуская на волю всех таившихся в них мертвецов и чудовищ.

Впрочем, а чего еще было ждать в страшное и святое Креше, Ночь Папоротника и Воды.

Рандвер, хоть и оставшийся без скакуна на этот раз не стал отсиживаться — во главе свеев он рубился объятый яростью берсерка. Залитый своей и чужой кровью он оглушительно хохотал, когда его топор с хрустом врубался в очередной череп, мешая вражескую кровь и мозги с мутными водами Анграпы.

— Тебе, Один, Дикий Охотник! — вопил он, — тебе, о Предводитель Драугов.

И словно в ответ ему раздавался грозный рык создания Халоги, перемежаясь шипением разных чешуйчатых чудовищ, которыми оборачивался Волх. Пока два колдовских создания бились насмерть, остальные воины могли спокойно убивать друг друга без всякого чародейства — и все они с упоением предавались смертоубийству, призывая на помощь всех богов, убивая и умирая на залитых кровью берегах. Тройнат сошелся в отчаянной схватке с Кауписом: вождь куршей, спешенный