Ад Лабрисфорта - J.M.

- А это, случайно, не та, которую ты упоминал как-то... которая психологом работает?

- Она самая.

- Крис, ты бы уж сразу меня к психиатру посылал. Оно бы вернее было, честное слово.

- Да ладно тебе. Я не настаиваю, просто подумай над этим.

- Хорошо, Крис, подумаю, - довольно безучастно откликнулся Уэсли.

Сэдэн-сити - Лотлорн, 30 октября 2011 года

Утро было холодным. Холодным и пасмурным. Осень в нынешнем году теплой погодой не баловала.

Патриция встала рано, не без труда преодолев желание подольше поспать в воскресенье. Но предстояло сделать кое-что... Дорого бы она дала за то, чтобы этого можно было избежать - всего этого. Знакомства с Уэсли Флэшем, выслушивания его истории... веры в эту историю. И поездки, которую она задумала сегодня совершить.

Из ванной Патриция по привычке пошла на кухню. Но, заглянув в холодильник, поняла, что есть ей совсем не хочется. Ограничилась тем, что сварила кофе. Почувствовать себя немного пободрее не помешает. Выпила две чашки - одну с молоком, другую - без. Потом пошла одеваться.

По погоде сейчас пришлось бы что-нибудь потеплее, вроде джинсов, свитера и куртки. Но Патриция почему-то надела длинное летнее платье, в котором, как знала сама, выглядит чересчур высокой. А поверх него - легкую кофту.

К косметике не хотелось даже прикасаться. Случай не тот. В последнее время очень часто бывал "не тот случай".

Из дома Патриция вышла в восемь, а около десяти была уже в Лотлорне, небольшом прибрежном городке к юго-западу от Сэдэн-сити. Чтобы добраться до лодочной станции, понадобилось не раз останавливать машину и задавать вопросы. Но в итоге Патриция нашла то, что искала.

- Не самую подходящую погоду вы выбрали, чтобы покататься, мисс, - ухмыльнувшись, заметил прокатчик.

Патриция в ответ мило улыбнулась и сказала что-то незначительное. Пусть думает, что она - просто сумасбродка, которой некуда девать лишние деньги. Но на самом деле у нее вовсе не было желания улыбаться этому типу.

Несколько минут спустя пятиместный прогулочный катер нес ее одну прочь от пристани. Не совсем одну, конечно, а в компании капитана, которому она сказала, что хочет плыть вдоль берега в северном направлении. С картой Патриция сверилась еще вчера. Прикинула в уме расстояние и сопоставила с примерной скоростью катера.

Вид морской глади, серой воды, сливающейся у горизонта с того же цвета небом, действовал успокаивающе. Ветер в этот день был слабый, волны - невысокие.

Решив, что прошло уже достаточно времени, Патриция попросила капитана, чтобы он напрвил катер дальше в море.

Когда береговая линия слилась с горизонтом, скорость движения замедлилась.

- Еще дальше на таком судне плыть опасно, мисс. Мы уже на пять километров удалились, это предельное расстояние.

- Хорошо, тогда плывем опять вдоль берега, к северу.

- Тоже нежелательно.

- Почему?

- Подойдем слишком близко к Лабрисфортской скале.

Патриция сделала удивленное лицо, надеясь, что правдоподобно изображает приезжую.

- Что это за скала? Никогда не слышала.

- Вообще-то, это не просто скала, а остров. Скалистый остров. На нем находится тюрьма, поэтому и запрещено подплывать близко.

- А есть какое-то оговоренное расстояние? Мне интересно было бы хотя бы издалека увидеть эту скалу. Можно же немного приблизиться?

- Если только совсем немного. Вы же не хотите рисковать, права, мисс?

Лица капитана Патриция не видела, но была уверена, что, говорит все это он с самым мрачным видом.

Через некоторое время катер стал замедлять ход.

- Все, мисс, дальше - нельзя.

Патриция решила, что напрасно затеяла эту поездку. Но капитан сказал:

- Нет, вы не туда смотрите. Вон этот остров.

И, проследив за направлением, в котором он указывал, Патриция увидела Лабрисфорт.

Всего лишь темное пятно у горизонта. Но ей показалось, что она вот-вот разглядит приземистое мрачное строение на вершине скалы. И вышки, и колючую проволоку, и задний двор, откуда для многих путь ведет прямиком в море... Конечно, все это только воображение. Разыгравшееся глупое воображение - для нее. Но ведь дело не в ней...

Несмотря на все эти мысли, ни страха, ни даже сильного волнения Патриция сейчас не чувствовала. Но была какая-то подавленность, ощущение неизбежности и потерянности.

Она мысленно обругала себя. "Чего ты хотела добиться этой поездкой? Решила взглянуть "врагу в лицо"? Увидеть темные пропасти и огненные бездны, о которых рассказывал Флэш? Ну так на, получай вместо этого кучу других "приятностей" - смутные, тревожные воспоминания, уходящую из-под ног почву - в общем, очередную депрессию".

Там, на этом острове, живет что-то, чему она не знает имени, но с чем ей уже приходилось сталкиваться. Это "что-то" поманило мальчика по имени Фред Паоло, позвало за собой - и сделало так, что он на целую ночь потерялся в темных коридорах штолен, и навсегда - в темных коридорах своего разума. Эта же безымянная сила подсказала Ларри Гилвену легкое решение всех его семейных проблем с помощью охотничьего ружья. И она же однажды, очень давно, заставила ее, Патрицию, не совершить одного поступка - может быть, самого важного в жизни.

- Не повернуть ли нам к берегу, мисс? - спросил капитан.

- Да. Да, поворачиваем к берегу. Спасибо.

Прошлое

- Чего ты ревешь, Патти?

- Я не реву. - Патриция быстро вытерла рукавом мокрые глаза. - Тебе померещилось.

- Еще и врешь впридачу, - сонным голосом протянула Сибил Райс.

Патриция не ответила, но плакать перестала, потому что рассердилась на сестру. Никто не звал Сибил сюда. По выходным в это время ей вообще еще полагается спать. Хотя она и старше Патриции. Просто она соня, вечно дрыхнет до обеда.

Патриция вышла на террасу, чтобы посидеть и почитать в одиночестве. А может быть, и помечтать. И тут - нате вам - в самый неподходящий момент заявляется Сибил.

- Лучше бы ты помогала маме готовить завтрак, чем торчать здесь, - продолжала надоедать сестра.

- Ты тоже не помогаешь, - огрызнулась Патриция. Сибил тут же сменила тему:

- Так из-за чего ты распустила сопли, скажешь ты мне, или нет?

Стало ясно, что просто так отстать она не собирается.

- Мне жалко Соловья. Он такой хороший, он хотел помочь этому противному Студенту...

Патриция сказала правду. Слезы подступили к ее горлу действительно из-за истории, которую она прочла в книге сказок. Но - не только. Еще потому, что кусты сирени возле террасы цвели так красиво, и так сладко пахли, омытые ночным дождем. И потому, что где-то в их ветках прятались и весело чирикали птицы, и потому, что лужи подсыхали на вымощенной камнями дорожке около дома, и в них отражались облака, а из кухни доносился запах кофе и свежей выпечки - такой теплый, такой родной. Но обо всем этом Сибил нельзя было говорить. Впрочем, ей нельзя было говорить и про книгу. Но Патриция просто не сумела в нужный момент придумать никакого убедительного вранья.

- Дура ты, Патти, - презрительно фыркнула Сибил. - Да уж, на тебя это похоже - реветь из-за какой-то сказки! А я ее, кстати, тоже читала когда-то. И помню, что твой Соловей сдох и остался валяться под кустом. Только сумасшедший станет жертвовать собой ради другого.

Слова сестры настолько поразили Патрицию, что она даже забыла обидеться на "дуру".

- Почему - только сумасшедший?

- Потому что. Ты бы разве так поступила?

- Я не сумасшедшая, - надулась Патриция. - Сумасшедший - дядя Джейк.

- Если станешь болтать глупости, тебя тоже посадят в психушку, как дядю Джейка.

Полгода назад у Джейка Шварца, брата матери Сибил и Патриции, обнаружили серьезное психическое расстройство и направили на лечение в закрытую клинику. Патриция больше его не видела, но Сибил однажды ездила вместе с родителями навещать дядю Джейка. И после поездки поделилась с младшей сестрой впечатлениями. Дядя Джейк, - говорила она, - стал совсем странный и никого не узнает. И доктора говорят, что, наверное, уже никогда узнавать не будет. Услышав это, Патриция ужасно расстроилась, потому что всегда любила дядю Джейка.

Ночью Сибил шутки ради начала рассказывать ей, как ужасно в психушке, какие там все страшные - и пациенты, и врачи, как больных связывают и запирают в палатах с мягкими стенами. В результате Патриция расплакалась, и у нее началась истерика. Ведь Сибил, без сомнения, говорила правду - не могла же она врать! Сибил в их семье считалась лучше всех и умнее всех. А Патриция была вторым ребенком - во всех смыслах.

С тех пор было достаточно одного упоминания о дяде Джейке и психушке, чтобы настроение младшей дочери Маргариты и Саймона Райсов всерьез и надолго испортилось.

- Это тебя посадят в психушку, Сибил. - Патриция насупилась и уставилась на сестру исподлобья.

- Ну уж нет. Я бы никогда не поступила так, как этот полоумный Соловей из сказки. Мне без разницы, нужны кому-то красные розы или какие-нибудь еще. Мне они точно не нужны.