Любовь по науке, или на практику в другой мир (СИ) - Миленина Лидия

— Ладно, магистр декан! — развернулась к нему. — Остаюсь. Но если со мной что-то случится… Если тебя не окажется рядом в нужный момент… Имей в виду: у тебя на руках останется две птицы! Причем одна из них говорящая, вредная, боевая и из другого мира!

— К-р-ра-сота! — раздалось над головой.

И вышеуказанная птица приземлилась мне на плечо.

— Спасибо, — очень искренне ответил Гарон, глядя на меня сверху вниз. — Правда, уверен, если я не смогу защитить тебя, то умру первым. С птичками будет возиться уже кто-нибудь другой.

При этом он был совершенно серьезен, и на какую-то долю секунды холодные мурашки опять зашевелились у меня на спине.

***

Практика в Серебристой роще была великолепна!

Учебная база располагалась в уютной долине между двумя горными хребтами. Территория не была никак огорожена, но понять, где проходят границы, не составляло труда. Ведь это было единственное облагороженное человеком место в долине.

Вокруг простирались леса, а в них прятались болотца. Ручьи и реки стекали с гор, собирались в один мощный поток и превращались в речку Гануриашку, что бойко журчала прямо вдоль бревенчатых корпусов, в которых жили адепты и преподаватели.

Название «Серебристая роща», конечно, тоже было неспроста. Прямо на базе и вокруг рос удивительный лес из дерева майри. Прямые серебристые стволы, похожие на стволы сосен, устремлялись в небо, а где-то с середины начинались ветви, усеянные пушистыми длинными иголками (тоже похожими на сосновые, только южных пород сосны). И эти иголки сверкали, как настоящее серебро. Стоило выглянуть солнышку — и они блестели, как елочные игрушки, а в сердце радовалось, словно пришел какой-то большой праздник.

— Да будет тебе известно, любезная адептка, что у майри есть небольшое магическое свойство, — сообщил Баурель, когда я только вышла из «микроавтобуса» и изумленно разглядывала это почти новогоднее великолепие. — Они создают атмосферу радости. Особенно, когда нагреются на солнце или когда дует ветер.

— Может быть, какие-то эфирные масла выделяются и воздействуют на организм, любезный магистр Баурель? — переспросила я.

— Нет, таких веществ не было выделено, — отрицал мои научные предположения эльф. — Чистая энергетика, идущая из вещей души нашей рощи.

На следующий день после приезда мы завтракали в специально отведенном под столовую домике. Был здесь и свой повар, тоже, кстати, гном. Звали его Мориц, и он следил, чтобы мы все доедали, не хуже великолепной мадам Гарунды.

Милессу Гарон поселил в преподавательском корпусе. Парни разочарованно вздыхали и говорили, что декан вредничает:

«Ему-то ничего не нужно, а я, — это был нахальный Оли, — обязательно подкатил бы к ней!»

Питаться она вроде тоже должна была отдельно — с Гароном, Баурелем и начальником базы эльфом Драмориасом. Подозреваю, повар Мориц приносил им подносы с едой прямо в комнаты.

Но когда мы только сели за столик с Гаем и другими новыми друзьями, в дверях студенческой столовой вдруг показалась Милесса.

Как-то странно повела взглядом и медленно проплыла к нам.

Гай тут же подвинул ей стул, и она устроилась рядом с ним, задумчиво опустив глаза. При этом неизменно косила в сторону Гая.

— Доброе утро, — наконец поздоровалась феечка. — Вы знаете, мне вдруг очень захотелось присоединиться к вам. Не знаю, почему, ведь Мориц обещал мне принести деликатесы фей… — и снова поглядела на Гая из-под пышных ресниц.

Гай зарделся и вскочил попросить, чтобы принесли еды Милессе. С учетом ее расы, конечно.

А когда вернулся, феечка сообщила, что у нее совсем мало работы на сегодня.

— Можно я с тобой на экскурсию пойду… В лес и на болото? — как-то неуверенно спросила она у Гая. И с мольбой на него поглядела. Было очевидно, что ей не хочется расставаться именно с ним.

Парни по другую сторону стола набычились. Для них ситуация явно перестала быть томной…

— Эээ… Да, конечно! Я… мы все будем очень рады! — ответил Гай, счастливый и смущенный.

А мы с остальными переглянулись.

Невероятно, но факт. Похоже, не только Гай теперь неровно дышит к Милессе. Но и она к нему. И вряд ли ее сегодняшний порыв (почти детский, кстати!) связан только со вчерашними объятиями Гая. Может, она и поехала с нами из-за него.

Невероятная мозаика медленно собиралась у меня в голове.

Милесса внезапно собралась в рощу… При загрузке в бертуари захотела сесть именно рядом с нами. И сегодня пришла к нам, хоть ей полагались преподавательские «почести». Все сходится! Никогда не поверю, что это ерунда, что я просто надумываю!

А ведь формально она еще не половозрелая! По крайней мере в ментальном плане. Выходит, пыльца ускорила это самое созревание? И Гай оказался ее истинной парой?

Вернее, Гай извалялся в пыльце. Это выявило его особые эманации — истинной пары для Милессы. Она уловила их и начала «зреть» быстрее. Другого объяснения не нахожу.

Ох… А ведь никто не знает, что мой куратор тоже выкупался в пыльце. И что лично мне с этим делать? Вдруг, если они сблизятся, его привлекут за совращение несовершеннолетних?!

Пойти к Гарону или Баурелю значило наябедничать на Гая. Может, заставить его поговорить о своей выходке хотя бы с самой Милессой? Хотя вот моим «истинным парам» просто все равно, что это воздействие пыльцы. Я им нужна — и точка.

Но вскоре мы пошли на экскурсию в лес, и мысли про невозможную симпатию цветочной феи вылетели из головы, настолько интересно было! Тогда я не знала, насколько катастрофичным это окажется потом…

Глава 20

Над нашими головами смыкались кроны величественных деревьев майри с вкраплениями другой породы — похожих на ели (и серебристых, как майри) пиней.

— Между прочим, сомкнутость у них по шкале Ираута — все девяносто пять процентов, — рассказывать Баурель. Мы сгрудились вокруг него и с интересом слушали экскурсию. — Любезные адепты, как видите, есть где укрыться от непогоды, не везде майри растут разрозненно, как у нас на базе. Позволю себе напомнить — если кто-нибудь из вас не знал или забыл — подобное образование называется майро-пинейник вортангово-отрестанковый с мозаичным мохово-лишайниковым ярусом.

Мне все это дело напомнило наш березово-еловый лес, где внизу растет черника и вереск (тут как раз были похожие растения под ногами). Только вместо берез можно было наблюдать аналог сосны — майри.

Мхи и лишайники и вовсе были точно такие же, как наши, только серебристые и блестящие. Так что действительно очень похоже.

Густой «вортанжник», подобно нашему черничнику, был усеян спелыми темными ягодами. Он затруднял продвижение, потому что иной раз кто-нибудь не выдерживал, наклонялся (а то и садился на корточки!) и принимался есть ягоды. Я тоже не выдержала, сорвала несколько. Не черника, скорее малину напоминает, но просто шикарно!

Не выдержал и Гарон — наклонился, сорвал ягодку, красиво посмаковал. Нет, вот как он умудряется быть таким эффектным, мужественным и благородным, что бы ни делал?!

Милесса тоже неизменно нас сопровождала. Только, в отличие Гарона, который обычно стоял где-нибудь в сторонке, сложив руки на груди, как настоящий секьюрити, она держалась поближе к Гаю и слушала Бауреля. Иногда тихонько рассказывала нам что-то дополнительное — если дело касалось цветущих растений, ведь в них она разбиралась от рождения.

А время от времени они с Гаем бросали друг на друга влюбленные взгляды. Эх… Но дальше взглядов и прикосновений ладони, насколько я знала, у них пока не зашло.

— Любезные адепты, — коварно улыбнулся Баурель. — Сначала опишите объект исследования, а только потом ешьте его. Кстати, для несведущих позволю себе напомнить: магических свойств у вортанги нет. Кроме одного. Если отведать избыток, то ягоды эти просто магическим образом вызывают несварение желудка…

Некоторые адепты дернулись и резко перестали клевать ягоды с кустиков. А я порадовалась, что не набросилась на дивную ягоду, как обычно набрасывалась на чернику.