Английский детектив. Лучшее - Артур Дойл

Словно в подтверждение его слов, из-за приоткрытой двери грянула увертюра из оперы Перселла «Дидона и Эней», исполняемая на фисгармонии со всеми открытыми клапанами.

— Мисс Мартин. Мисс Мартин!

— Простите, пастор, я не услышала вас.

— Это мистер Колдер, боевой друг полковника Фолкнера. Удивительно, что такая жестокая вещь, как война, родила такую замечательную дружбу.

— Добро иногда является следствием зла, вы не находите?

— Нет, — возразил пастор, — я так не считаю. Добро иногда появляется вопреки злу. Это совсем другое утверждение.

— Прекрасная роза, — подхватила мисс Мартин, — может вырасти из навозной кучи.

— То есть я — роза, а полковник Фолкнер — навозная куча? Или наоборот?

Мисс Мартин захихикала, а пастор сказал:

— Пусть это будет вам наукой: проводя аналогию, нужно знать меру. Извините, мне нужно бежать, но вы можете остаться. Мисс Мартин угостит вас чаем. Останетесь? Отлично.

За чашкой чая, пока мистер Колдер думал над тем, как подвести разговор к интересующей его теме, мисс Мартин сделала это за него. Она сказала:

— В нашей деревне полно сплетников, мистер Колдер. Вы хоть и пробыли здесь всего два дня, а кое-кто уже начинает задумываться, для чего вы приехали. Тем более что вы ходите везде и разговариваете с людьми.

— Я по природе общительный человек, — ответил мистер Колдер.

— Ну-ну, мне очки втереть вам не удастся. Уж я-то знаю. Вас сюда прислали.

Мистер Колдер, пытаясь сдержать удивление, произнес:

— Кто же меня послал?

— Я не буду называть имен. Мы все знаем, что в церкви есть различные секты и группировки, которые считают учение нашего пастора противным своим узким догмам. Они завидуют его растущей славе.

— Вот оно что, — произнес мистер Колдер.

— Я не прошу вас говорить, правильна ли моя догадка. Я хочу только, чтобы вы поняли, что в этих историях нет преувеличений. Я приведу один пример, за который могу сама поручиться. Это случилось, когда мы пригласили на чай семью Брауни. Я тогда допустила ужасный промах, который мог привести к страшной беде. У нас не хватило еды. Можете себе это представить?

— Легко, — сказал мистер Колдер, пожав плечами.

— Я отвела пастора в сторонку и призналась ему. Но он только улыбнулся и сказал: «Загляните в эту тумбочку, мисс Мартин». Я так и уставилась на него. Дело в том, что в этой тумбочке я храню ноты и псалмы, и единственный ключ от нее находится у меня. Я открыла тумбочку, и что вы думаете? Внутри стояло большое блюдо со свежими бутербродами и две тарелки печенья.

— Которыми можно было накормить пять тысяч.

— Странно, что вы так сказали. Тогда мне в голову пришло такое же сравнение.

— Вы об этом кому-нибудь рассказывали?

— Я не распускаю слухов. Но при этом присутствовала одна из моих помощниц. Она, наверное, и рассказала об этом людям. Вот и пастор. Не говорите ему об этом. Он, конечно же, все отрицает.

— Я рад, что мисс Мартин не оставила вас, — войдя в дом, сказал пастор. — Мне пришла одна мысль. Вы поете?

— Только под принуждением.

— Может быть, стихи читаете? Мы собираемся устроить деревенский концерт. Мисс Мартин в таких делах наша опора…

— Из сообщений вашего коллеги, — сказал мистер Фортескью, — следует, что он уже влился в жизнь этой деревни. В «Ист Англиа газетт» написали, что в прошлую субботу он принял участие в деревенском концерте в поддержку Королевского общества защиты животных от жестокого обращения. Он читал «Гибель „Вечерней звезды“» Лонгфелло.

— Господи боже мой! — изумился мистер Беренс. — Сколько же у него талантов!

— Однако в том деле, разобраться с которым я его послал, он, похоже, еще не сдвинулся с мертвой точки. Он считает пастора искренним и убежденным человеком и пока что наблюдает за тремя людьми, которые могли быть направлены в деревню специально для того, чтобы взять священника в оборот. Вам что-нибудь удалось выяснить?

— Не совсем, — ответил мистер Беренс. — Я проверил наши обычные контакты и пришел к выводу, что наиболее вероятный кандидат — Группа Международного Братства. В прошлом они уже занимались подобными вещами. Растормошить местные суеверия, а потом на их основании начать общенациональную кампанию — вполне в их духе. Помните тех школьников, которые зашли на территорию ракетной базы, и то, как грубо с ними там обошлись?

— Это так утверждалось, что с ними грубо обошлись.

— Да. Это была инсценировка. Но они тут извлекли для себя немало пользы. У меня есть выход на их руководителя. Мой контакт утверждает, что они сейчас действительно что-то затевают. А это, в свою очередь, означает, что они направили своего агента в Хеджборн.

— Или что пастор и есть их агент.

— Да. Но доказать что-либо будет сложно. С конспирацией у них все в порядке.

Мистер Фортескью задумался, водя большим пальцем по контуру выступающего подбородка, потом сказал:

— Вы смогли бы, воспользовавшись своим контактом, сделать так, чтобы определенная информация дошла до их агента в Хеджборне?

— Смог бы, но я не…

— Я слышал, что в медицине, — сказал мистер Фортескью, — если не удается распознать и вылечить болезнь обычными методами, иногда вызывают искусственный кризис, с которым можно бороться.

— Только нельзя забывать, что, если мы вызовем кризис, несчастный старина Колдер окажется в самом его центре.

— Совершенно верно, — сказал мистер Фортескью.

Мистер Колдер заметил перемену в пятницу второй недели своего пребывания в Хеджборне. Никто не относился к нему откровенно враждебно, никто на него не нападал и никто даже не был с ним груб. Просто в деревне его перестали принимать. Люди, которые охотно разговаривали с ним в «Виконте Таунзенде», теперь при его появлении находили темы для беседы между собой. Когда он наведывался к мистеру Смедли, тот не открывал ему дверь, хотя через окно он видел его с книжкой в руках. Мистер Смоллпис стал на улицах обходить его стороной.

Это было похоже на то, как в театре опускается железный противопожарный занавес, отделяя актеров и все, что находится на сцене, от зрителей. Неожиданно он оказался по одну сторону, а деревня по другую.

К субботе обстановка стала настолько гнетущей, что мистер Колдер решил: пора что-то предпринимать. Стоукс повез полковника по делам в Тетфорд, и он остался в доме один. Под влиянием минуты он решил поговорить с пастором.

Несмотря на то что погода была прекрасная, на деревенских улицах не было ни души. По дороге мистер Колдер, заметив шевеление занавесок в окнах, понял, что за ним наблюдают, однако вокруг царила тяжелая осенняя тишина. На этот раз странно притихшего Расселаса он оставил дома.

На стук в дверь никто не ответил. Вспомнив слова пастора о том, что двери здесь никогда не закрывают, он повернул ручку и вошел. В доме было тихо. Сделав несколько шагов по коридору, он остановился. Дверь по левую руку от него была открыта. Он заглянул и увидел пастора. Священник стоял на коленях на резной скамеечке для молитв так неподвижно, словно сам был ее частью. Если он и услышал шаги мистера Колдера, то не обратил на них ни малейшего внимания. Чувствуя себя глупейшим образом, мистер Колдер ретировался тем же путем, которым пришел.

На обратном пути ему неожиданно вспомнилось, как он во время войны работал в составе военной миссии в Албании. Когда миссия посетила одну из отдаленных деревень, там они встретили такое же молчаливое равнодушие. Это весьма их озадачило, поскольку обычно их хорошо принимали. Вернувшись в ту деревню через несколько месяцев, мистер Колдер узнал правду. В деревне поймали доносчика, и люди просто ждали, когда миссия уедет, чтобы разделаться с ним. Мистер Колдер не был от природы впечатлительным человеком, но, когда он узнал, что сделали с доносчиком, его чуть не вывернуло наизнанку…

В тот вечер Стоукс, накрывая на стол, был необычно молчалив. Когда он удалился, полковник сказал:

— То, что должно произойти, произойдет завтра.

— Откуда ты знаешь?

— Мне сказали, что пастор с четверга постится. К тому же завтрашняя служба отменена, а вечерняя перенесена на четыре часа. Тогда-то все и начнется.

— И слава богу, — обронил мистер Колдер.

— Стоукс считает, что тебе лучше сегодня уехать. Он думает, что со мной все будет в порядке, но тебе лучше поберечься.

— Спасибо ему за заботу, но я, пожалуй, останусь. Конечно, если ты не выгонишь меня.

— Да я буду только рад, — ответил полковник. — Кроме того, если они увидят, что ты уехал, они могут отложить свое дело, и тогда нам придется начинать все сначала.

— Ты позвонил по тому номеру, что я тебе дал?

— Да. Из телефонной будки в Тетфорде.

— И какой был ответ?

— Ответ был такой странный, — сказал полковник, — что я даже подумал, не напутал ли ты, поэтому…