Принц-пират - Гэлен Фоули

Лазар не ответил.

Аллегра перепугалась, увидев, каким страхом объят ее защитник, человек, который казался ей непобедимым воином. Дрожащими руками она налила воду в стакан, подошла к кровати и присела на краешек.

Лазар не шелохнулся и даже не убрал руку, прикрывавшую глаза. Девушка заметила, как он напряжен. Должно быть, Лазар делал над собой неимоверные усилия, чтобы не дать отчаянию вырваться наружу. Она протянула ему стакан.

— Не прикасайся ко мне!

— Выпейте воды, капитан.

— Меня зовут Лазар! — гневно бросил он. Аллегра вздохнула:

— Не соблаговолит ли ваше королевское высочество выпить воды?

— Иди к черту!

Она улыбнулась с облегчением, увидев, что Лазар опять в воинственном настроении.

— Итак, — сказала она через минуту, — теперь я знаю, как напугать вас. У Доминика это не вышло, у моего отца тоже. И солдаты не сумели запугать вас, ничего не получилось у Голиафа, и у меня — тем более. Не испугал вас и генуэзский флот. Полагаю, единственное, чего вы боитесь, это себя.

— Не только.

— Полно, полно, дорогой, у всех нас бывают кошмары. И крепкие напитки тут не помогают.

— Если ты продолжишь нотации, то я заткну твой рот кляпом.

— О, что же случилось? — Аллегра дразнила его, поглаживая живот через тонкую батистовую сорочку. — Ты смущен, мой дорогой? — спросила она, пародируя ту вкрадчивую учтивость, которую он использовал каждый раз, когда желал выглядеть снисходительным.

— Распутница!

— Прошу прощения?

— Распутница. Нахальная, вульгарная маленькая распутница.

Аллегра вылила воду из стакана ему на голову.

Лазар сел. Вода бежала по его лицу и груди, а он удивленно смотрел на нее.

Аллегра невинно улыбалась.

— Вам нравится рисковать, не правда ли, сеньорита Монтеверди? — Он слизнул воду с губ.

Ей тоже хотелось слизнуть капли с его губ.

Глаза Лазара сверкнули. Он схватил девушку за руку, повалил на смятую постель, уселся сверху и щекотал до тех пор, пока она не взмолилась о пощаде. Аллегра лишь для вида толкнула Лазара в грудь, радуясь, что сумела отвлечь его.

— Ты пахнешь вином, — капризно заметила она.

— А от тебя пахнет вишнями. Я люблю вкус вишен, — сказал он, целуя ее.

Обвив рукой шею Лазара, Аллегра жадно припала к его губам.

Он залился пьяным смехом, оторвавшись от ее губ.

— Каюта вращается. Я все еще пьян. — Он рухнул на нее всем своим весом.

— Ну не замечательно ли! — воскликнула Аллегра, спихивая его, чтобы глотнуть воздуха. — Ты должен быть на вахте через пять минут. Так и корабль потопишь.

— Ну и что? Мне все равно. Я хочу только тебя, — сказал Лазар тихим, глубоким голосом, пьяно улыбаясь и устраиваясь между ее ног.

— Я думала, ты злишься. Ты целый день избегал меня.

— Глупости. Я никогда не таю зла.

— Никогда? — Аллегра усмехнулась. — Разве не ты человек, одержимый местью? Разве не ты сжег город дотла? Он сердито посмотрел на нее:

— Мы утолим твою страсть к спорам позже. А сейчас для разнообразия займемся тем, что нравится мне. Обхвати меня ногами.

Она залилась краской.

— Нет!

— Ш-ш-ш, ну же, всего на минутку. Тебе понравится. С самой первой минуты, как увидел тебя, я мечтал о том, чтобы эти длинные, великолепные ноги обвились вокруг меня.

— Ты шутишь!

— О нет. Помнишь, как я затянул тебя в пруд у водопада? Тогда я все рассмотрел.

— Нет!

— Белый мокрый шелк, — прошептал Лазар. — Этого я никогда не забуду.

Аллегра видела желание в его глазах, прикрытых длинными ресницами, чувственные губы, влажные от ее поцелуев. Снова поцеловав Лазара, Аллегра обхватила его ногами.

— М-м-м, какая ты замечательная ученица, моя девственница. — Лазар прижался к ней всем телом.

Она лежала с легкой улыбкой на губах, бесстыдно наслаждаясь ощущением его тела между своих ног. И ей уже казалось вполне естественным еще теснее прижаться к нему. Да и вообще тетя Изабель говорила, что застенчивость — свойство провинциалов. Сейчас Аллегра наконец поняла, что это значит.

— Знаешь, у меня были нравственные принципы до встречи с тобой, — мечтательно сказала Аллегра. — А ты готов превратить меня в распутницу.

— Я уже сделал это.

Она негодующе фыркнула и опустила ноги.

— Расскажи мне свой сон.

Лицо Лазара потемнело, и Аллегра поняла, что отчаяние осталось в нем. Она видела, что он не готов еще рассказать ей все. Девушка ласково прикоснулась к его щеке.

— Это было чудовище? — спросила она. Он кивнул.

— Оно пыталось съесть тебя?

Когда Лазар наконец улыбнулся, Аллегра поняла, что очень легко могла бы влюбиться в него.

— Поговори со мной, — попросила она. — Что тебя мучит, мой Лазар? Я хочу помочь тебе. Я не буду тебя осуждать.

— Не могу, Аллегра. — Он посмотрел на нее с немой мольбой. Этот взгляд растопил бы сердце из камня. Гладя Лазара по щеке, она вглядывалась в его лицо.

— Не могу, — повторил он.

— Ничего, ничего, Лазар. — Проведя рукой по его волосам, Аллегра добавила: — Мой Лазар.

Он закрыл глаза и замер, когда она назвала его имя. Аллегра поцеловала его в губы.

— Лазар, — шептала она между поцелуями, — Лазар, мой спаситель. Мой неистовый, исчезнувший Принц-Пират, Лазар! — Она снова обвила его ногами.

Лазар страстно целовал ее.

А Аллегра, тая от его губ, скользящих по ее телу, в душе все же надеялась, что он не принц. Ведь вряд ли принцесса Николетт одобрила бы то, чем она сейчас занималась с ее женихом.

Лазар устремил на Аллегру жаркий взгляд и поцеловал ее обнажившееся колено. Он все выше поднимал ее юбки. Она нервничала, но не так, как ей следовало бы.

Лазар покрывал поцелуями нежную кожу на внутренней стороне ее бедра. И все выше поднимались юбки.

Он наклонил голову.

У нее вырвался возглас стыда, но тут же накатила волна наслаждения, и Аллегра закрыла глаза.

О, она знала, что ей следует остановить его, — то, что он делал с ней, было неприлично, — но как же восхитительно! Вскоре Аллегре, охваченной желанием, стало уже не до приличий. Мгновения летели, и только судорожно начав хватать воздух ртом, Аллегра поняла, что все это время не дышала от восторга и наслаждения.

Кто-то постучал в дверь, напоминая капитану о вахте, но он даже бровью не повел.

Аллегра снова закрыла глаза и тихо застонала, отдаваясь ему во власть, позволяя утолить желание, пробужденное им.

Она все выгибалась и выгибалась навстречу его языку, гладя его волосы, цепляясь за простыни, извиваясь от блаженства. Ее стоны смешались с криками, которые так нравились Лазару.

«О, я могла бы полюбить его. Да, я так глупа, и что из этого?» — думала Аллегра, но потом все мысли исчезли.