Птица не упадет - Уилбур Смит

— Как прошло свидание за ланчем? — спросил он, глядя сверху вниз на ее красивую головку, и она закатила глаза и сердито наморщила нос.

— Он очень представительный молодой человек, — строго сказал Шон. — Прекрасный молодой человек.

— О папа, в твоих устах это означает, что он скучный болван.

— Барышня, должен вам напомнить, что он выпускник университета Родса, а его отец — член Верховного суда.

— Да знаю я, знаю, но в нем просто нет изюминки.

Даже Шон был озадачен.

— А могу я спросить, что для тебя изюминка?

— Это необъяснимо, но у тебя изюминка есть. Не знаю, у кого этого было бы больше, чем у тебя.

Это заявление смело все отцовские советы и укоры, и они унеслись прочь, точно ласточки осенью. Шон улыбнулся дочке и покачал головой.

— Ты ведь не веришь, что я проглочу этот твой вздор?

— Ты не поверишь, папа, но у «Братьев Пейн» есть двенадцать моделей от самого кутюрье Пато, они абсолютно эксклюзивные, и цена кусается.

— Женщины в платьях варварских цветов, которых сводят с ума эти макиавеллиевски коварные чудовища из Парижа, — проворчал Шон, и Буря радостно засмеялась.

— Ты умора, папочка, — сказала она. — Отец Ирены разрешил ей купить одно из этих платьев, а ведь мистер Личарс всего лишь купец!

Шон заморгал, услышав такое определение крупнейшего импортера страны.

— Если Чарлз Личарс купец, то кто я? — спросил он с любопытством.

— Ты землевладелец, министр правительства, генерал, герой и самый изюмистый человек в мире.

— Понятно, — ответил он, не в силах сдержать смех. — Придется оправдывать такое высокое положение. Попроси мистера Пайна прислать мне счет.

Она снова восторженно обняла его и впервые заметила листок, который он держал в руке.

— О! — воскликнула она. — Приглашение!

— Не для тебя, моя девочка, — предупредил он, но Буря уже отобрала листок и стала читать. Лицо ее изменилось, когда она увидела имя. Неожиданно она притихла.

— Ты пошлешь его этому приказчику?

Он снова нахмурился; его настроение тоже изменилось.

— Уже посылал. Но он уехал, не оставив адреса.

— Генерал Сматс хочет поговорить с тобой. — Буря с усилием улыбнулась и пошла рядом с отцом. — Давай поторопимся.

— Это серьезно, старина Шон. Они организованы и вне всяких сомнений настроены на прямое столкновение.

Ян Кристиан Сматс раскрошил печенье и бросил уткам. Те принялись шумно возиться и плескаться, подбирая широкими клювами кусочки.

— Сколько белых рабочих уволили? — спросил Шон.

— Две тысячи — для начала, — ответил Сматс. — Всего, вероятно, уволят четыре тысячи. Но делать это будут постепенно, по мере заполнения мест черными.

— Две тысячи, — произнес Шон и не мог не представить себе жен, детей, стариков — всех, кто зависит от этих рабочих.

— Две тысячи человек, лишившихся жалованья, — это много страданий и несчастий. Мне это нравится не больше, чем вам. — Проницательный маленький человек легко прочел мысли Шона: не зря противники прозвали его «хитрый Янни» или «умный Янни». — Две тысячи безработных — очень серьезное дело. — Он многозначительно помолчал. — Но мы подберем для них другую работу. Нам отчаянно нужны люди на железных дорогах и на других проектах, вроде ирригационной системы Ваал-Хартс.

— Там они не заработают столько, сколько на шахтах, — заметил Шон.

— Конечно, — задумчиво согласился Сматс, — но неужели мы должны сохранить постоянный доход этих людей ценой закрытия шахт?

— Неужели положение такое критическое? — нахмурился Шон.

— Министр горнодобывающей промышленности заверяет меня, что да. Он показывал мне цифры, подтверждающие его слова.

Шон покачал головой, отчасти недоверчиво, отчасти тоскливо. Он сам когда-то владел шахтами и знал проблему цен, но знал и то, как можно манипулировать цифрами.

— Старина Шон, вы лучше других знаете, сколько людей зависит от этих золотых шахт.

Не в бровь, а в глаз. В прошлом году стоимость леса, проданного лесопилками Шона золотым шахтам на крепления, впервые превысила два миллиона фунтов стерлингов. Маленький генерал знал это не хуже самого Шона.

— Сколько человек работает на «Натальских лесопильных фабриках», старина Шон? Двадцать тысяч?

— Двадцать четыре тысячи, — коротко ответил Шон, вопросительно приподнял бровь, и премьер-министр улыбнулся уголками губ, прежде чем продолжить:

— Есть и другие соображения, старый друг, и мы с вами их уже обсуждали. И именно вы всегда утверждали — чтобы в конечном счете добиться успеха, черные и белые граждане нашей страны должны стать партнерами, наше общее богатство должно делиться в соответствии со способностями человека, а не с цветом его кожи.

— Да, — согласился Шон.

— Я тогда сказал, что не следует торопиться, а теперь вы колеблетесь и упираетесь. Я также сказал, что много мелких шагов в этом направлении лучше нескольких торопливых прыжков, сделанных под давлением, с приставленным к ребрам ассегаем.

— А я сказал, Янни, что мы должны научиться гнуться, чтобы не сломаться.

Янни Сматс снова повернулся к уткам, и оба какое-то время тревожно смотрели на них.

— Послушайте, Янни, — сказал наконец Шон. — Вы упомянули другие причины. Те, что вы называли до сих пор, веские, но не срочные. Я хорошо знаю, что вы искусный политик и главное приберегли напоследок.

Янни радостно рассмеялся, почти захихикал и, наклонившись, потрепал Шона по руке.

— Мы слишком хорошо знаем друг друга.

— Поневоле, — улыбнулся в ответ Шон. — Уж очень ожесточенно мы воевали друг с другом.

Оба посерьезнели, вспомнив страшные дни гражданской войны.

— И у нас был общий учитель, да благословит его Бог.

— Да благословит его Бог, — повторил Ян Сматс, и они вспомнили первого премьер-министра новой страны, колосса Луиса Боту, воина и государственного мужа, создателя Союза и его первого руководителя.

— Давайте, — настойчиво продолжил Шон. — Выкладывайте другие причины.

— Все очень просто. Надо решить, кто правит. Законно избранные представители народа или маленькая безжалостная группа авантюристов, которые называют себя руководителями профсоюзов, представителями организованного рабочего класса или просто международного коммунизма.

— Вы жестко формулируете.

— Положение таково, Шон. Очень трудное положение. У меня есть данные полиции, которые я намерен изложить кабинету министров сразу после того, как соберется парламент. Но предварительно я хотел лично обсудить это с вами. Мне снова нужна ваша поддержка, старина Шон. Мне нужно, чтобы на этом заседании вы были со мной.